Империя страха

Визг тормозов вспугнул ленивых голубей, слетевшихся к помойке поклевать сухих крошек.

Антон проворно выскочил из машины, рас­пахнул заднюю дверцу и, подхватив отяжелев­шее тело вора, исчез с ним в дверях темного подъезда.

Но каскадер этого уже не видел — развер­нувшись едва ли не на пятачке, он вновь вы­рвался на просторы запруженного шоссе.

Сбитые с толку преследователи уже свора­чивали во двор, когда заметили темно-зеленую тачку, вынырнувшую из параллельного проезда.

«Опель» от «девятки» отделяли каких-то пятьдесят метров, и гаишники, окрыленные предвкушением скорой удачи, вновь устреми­лись за злостным нарушителем, выжимая из собственного транспортного средства все воз­можное и невозможное.

Распугиваемые надсадным воем милицей­ской сирены автомобилисты послушно прижи­мались к обочине, освобождая проезд. Инспек­тора, сами того не осознавая, облегчали задачу Иванычу, который не замедлил воспользоваться неожиданной помощью преследователей.

Все же у «Опеля» силенок было значительно больше, чем у «девятки» автоинспекции, и он медленно, но уверенно уходил в отрыв от упорных преследователей.

Чижов не был настолько наивным, чтобы не понимать — ну километр, ну два, ну пусть пять — и на него обрушится не одна, а целая армада милицейских машин, и тогда убежать будет просто невозможно.

Между тем впереди замаячил поворот на Очаково — этот район каскадер знал как свои пять пальцев, и в его голове появилась идея, как избежать неминуемой встречи с бравыми молодцами из правоохранительных органов.

Взгляд привычно рассчитал траекторию движения, а тело покорилось мышечной памя­ти, управляемой молниеносным подсознанием.

«Опель» перескочил через осевую и оказался на полосе встречного движения. Прямо в лоб иномарке двигался ленивый рейсовый «Икарус» с многочисленными пассажирами в салоне.

Ваня даже рассмотрел перекошенное от страха лицо пожилого водителя, и в ту же секун­ду, сделав перегазовку, круто развернул автомо­биль по ходу движения.

Противный, скрипучий визг тормозов заглу­шил звук глухого удара — автобус, двигаясь по инерции, вмял короткий багажник «Опеля», и еще недавно блестящее свежей краской опере­ние обнажило голую, облупившуюся поверх­ность тонкой стали; на асфальт посыпались пластмассовые осколки задних фонарей.

Но Чижову было совсем не до огорчений по поводу испорченной красоты — автомобиль двигался, и это было главным. Бросив мимолет­ный взгляд в правое боковое зеркало, он посчи­тал, что вполне успеет перестроиться, что и не преминул сделать.

«Омега» нырнула в образовавшийся просвет между стареньким «БМВ» с передком, похожим на акулью пасть, и каким-то навороченным аме­риканским монстром, претендующим на звание лимузина. На этот раз маневр вылился лишь в шумные проклятия водителя «американца», который де­монстративно высунулся в приоткрытое окно, сверкая гладкой лысиной и гневными глазками на широком лице, которому больше подошло бы название «вывеска».

Улыбнувшись про себя, каскадер пошел на завершающий маневр: резко нажав на тормоз, он до отказа, сколько позволяли конструктор­ские возможности, вывернул баранку вправо — «Опель» развернуло поперек трассы.

Мордатый хозяин лимузина никак не мог ожидать такого поворота событий, поэтому даже не успел среагировать, когда его трепетное чудо­вище воткнулось металлизированным бампером в подставленный и уже искореженный зад впе­реди идущей машины.

Темно-зеленое авто выбросило на пыльную обочину, резко развернув на девяносто градусов.

А Иваныч именно этого и добивался; выжав из мотора все, на что тот был способен, каскадер устремился к желанному повороту.

Надо отметить, что произведенные маневры напрочь сбили с толку преследователей, кото­рые, при всем своем недюжинном опыте, откро­венно растерялись и не посмели вторгнуться на встречную полосу.

Когда же до них дошел смысл манипуляций преступника, — а то, что водитель «Омеги» пре­ступник, они не сомневались, — «девятка» рва­нулась в сторону разворота. Какое-то время они ехали навстречу друг другу, разделенные густым потоком транспорта.

Но вот темно-зеленая иномарка поравня­лась с поперечным проездом и круто свернула с трассы. Теперь милиционеры могли лицезреть только смятый багажник, да и то лишь до тех пор, пока машина не скрылась за излучиной до­роги.

Иваныч знал, что делает. Добравшись до одного из очаковских: проездов, он загнал ма­шину во двор старого кирпичного дома и заглу­шил двигатель. Стараясь не привлекать внимания возможных наблюдателей, Чижов неторопливо вышел из автомобиля, ключом закрыл дверцу и зашагал в направлении дальнего подъезда.

Однако в последний момент, как будто пе­редумав, он круто сменил маршрут и быстрым шагом направился в сторону железнодорожного полотна.

Метрах в трехстах от этого места располага­лась станция «Очаково», и каскадер мечтал лишь об одном ~- чтобы в ближайшие десять минут появилась хотя бы единственная электричка, пусть даже и в противоположном от Москвы на­правлении.

Поднявшись на бетонную платформу, Ваня, к своему вящему удовлетворению, обнаружил огромное количество народа — это значит, что электропоезда еще не было и он прибыл вовремя.

Не успел Чижов подумать об этом, как вдали показался быстро приближающийся силуэт элект­рички.

Спустя какую-то минуту каскадер уже стоял в тамбуре, опершись спиной на железную стен­ку. Он расслабленно прикрыл веки и довольно вслушивался в привычный гам, неотвратимый спутник путешествующих людей.

Это могло означать только одно — все стра­хи и треволнения прошедшего дня остались позади, в том тесном дворике, где у кирпичной стены приткнулся разбитый, покореженный «Опель-Омега», местами сохранивший нетрону­тую гладь темно-зеленой эмали.

* * *

Лямзин выждал, пока вдали затихнет вой милицейской сирены, и только после этого по­кинул темный, неуютный подъезд. Необходимо было срочно поймать машину, но выходить на дорогу с бесчувственным Гвоздиком представ­лялось ему рискованным.

Поэтому майор любовно усадил «собутыль­ника» рядом с холодной батареей, позаботив­шись придать вору вид заправского алкаша. Да­же если бы кто-нибудь и вошел в подъезд, то ни­каких эмоций, кроме брезгливого отвращения, «пьяный мужик» у обывателей не вызвал бы. Тем более никто не стал бы интересоваться Дег­тяревым, поскольку вряд ли у него могли ока­заться знакомые в этом случайном доме.

Антону не пришлось долго простаивать под моросящим дождем — едва он вскинул руку в призывном жесте, как рядом остановилась ста­ренькая «Волга», за рулем которой сидел пожи­лой ветеран с орденскими планками, приколо­тыми к отвороту клетчатого пиджака.

— Отец, подбрось за город, — просительно начал майор, но, заметив недовольную мину на лице извозчика, он тут же скороговоркой выпа­лил: — В деньгах не обижу.

Посчитав такое обещание вполне достаточ­ным, старичок согласно кивнул, распахнув пе­ред пассажиром дверцу.

Усевшись на переднее сиденье, Лямзин не­сколько сконфуженно заметил:

— Только за приятелем заскочим, он в этом доме живет. Набрался сверх меры и жена выгна­ла...

— Ладно уж, — согласился ветеран, посчи­тав, что такое может со всяким случиться.

Едва «Волга» замерла у подъезда, как Антон проворно выскочил из салона и скрылся за дере­вянной дверью.

Каково же было его удивление, когда «при­ятеля», оставленного на лестничной клетке, там не оказалось.

В первую секунду майор решил, что ошибся дверью, но, внимательно присмотревшись, за­метил, что все правильно — вот ржавая, давно не крашенная батарея, под лестницей примет­ная кучка старого тряпья, которое вряд ли возь­мет даже конченый бомж. Все было на своих местах — не было только Дегтярева,

В этот момент на площадке второго этажа послышался шум отпираемых запоров и тихий, вкрадчивый гул отрывочной беседы.

Рванувшись вверх по ступенькам, Антон ус­пел заметить две пропитые физиономии, явно сконфузившиеся при виде незнакомца.