Холод Малиогонта

душой и мозгом. Хлещите их плетью, и может быть, выйдет толк. Впрочем, вы следователь, вам это известно не хуже меня...

- Вас кто-то предупредил обо мне? - Александр ровным счетом ничего не понимал. Словоохотливый карлик начинал вызывать у него раздражение.

- Да вы не сердитесь, - странный человечек полуобнял его за талию. Через недельку-другую страсти поутихнут, выберут другого председательствующего, и у Марата Каримовича наверняка выбьется свободная минутка.

- Но я не могу ждать так долго!

- Это вам только так кажется. Человек от природы наделен терпением. Животное столько не выдерживает, сколько выдерживаем мы, - Громбальд сокрушенно помахал свободной рукой. - Поэтому походите по коридорам, подышите воздухом искусства, всплакните. Конечно, безобразие, что мы не имеем возможности принимать посетителей исходя из желаний последних, но таков уж существующий статус. На время проведения симпозиума вводится чрезвычайное положение, и тут я бессилен.

- Если я правильно понял, симпозиум проходит прямо здесь?

- Совершенно верно.

- В гостиничных номерах и подсобках?

- Не совсем так, но согласитесь, о душе можно беседовать где угодно. Иногда в подсобках - это даже не в пример сподручнее. Нежели на пухлом диване.

- Ага... И это имеет какое-то отношение к съезду мелиораторов?

- О! Самое непосредственное! Вижу, вы читаете прессу и довольно внимательно. Об этом упоминали в ряде зарубежных журналов. "Плейбой", "Юманите"... Мы, Александр Евгеньевич, - всюду!

- Понятно... - Теперь следователь чувствовал себя окончательно сбитым с толку.

- Да не мучьте же себя так, Александр Евгеньевич! Ей Богу, на вас больно смотреть! В самом деле, побродите по коридорам, поизучайте репродукции. В них, понятное дело, не та энергия, но кое-что все-таки есть, - карлик продолжал вести его, отворяя дверь за дверью, показывая на стены, увешанные фотографиями и картинами. - Одна деликатная просьба: не мешайте проведению симпозиума, не отвлекайте постояльцев от диспута. Ну а за сим я имею честь распроститься. - С удивительным проворством Зиновий Громбальд юркнул в боковой проход.

- Послушайте! - Александр метнулся было за ним, но ударился головой о притолоку. Под черепом полыхнуло искристое пламя, и, обняв гудящее темя, он прислонился к стене. Происходящее по-прежнему не укладывалось в сознании. Ему казалось, что над ним посмеялись. Симпозиум!.. Какой может быть симпозиум в гостинице? И почему главный администратор обязан председательствовать на этом самом симпозиуме?.. Картины, коллажи, фотографии кружились перед глазами пестрым калейдоскопом. Внезапно он сообразил, что нумерация дверей не соответствует действительности. Семьсот шестьдесят один, семьсот шестьдесят два... Держась за голову, Александр припустил по коридору. Ковровая дорожка куда-то пропала, шаги гулко загрохотали под сводами. Это не могло быть седьмым этажом! Он помнил совершенно отчетливо, что по лестнице они не поднимались и в лифт, конечно же, не входили. Однако, числа