Холод Малиогонта

нцетом в его извилинах, ворошился в мыслях, как ворошится медведь в раскуроченном улье. И когда сознание снова вернулось, Александр почти закричал от радости. Возврат из пучин небытия он воспринял как новое рождение. Жизнь продолжалась обновленная и оцененная вдвойне. Впрочем, времени на осмысление и передышку ему не собирались отводить. Грубым рывком Александра подняли с ложа.

- Хватит с него. Выбрось и подальше...

- Нус и данойя! - откликнулся голос Громбальда. - Неужели все так плохо?

- Типичное дискурсивно-рассудочное существо. Преобладание программы и прочей сопутствующей дребедени.

- Как с уровнем фрустрации?

- Тащи и не болтай!

И снова Александра Евгеньевича волочили по коридору. В ушах не смолкал злобный шепот Зиновия.

- Теперь как пить дать всем попадет. Вы же вмешались в МЫСЛЕОБМЕН! Понимаете?!.. А ведь я к вам со всей душой отнеся. И предупредил тысячу раз, и картинки впустил посмотреть.

Коридор беспощадно сужался. Пахло чем-то кислым, багровый ворс ковра под ногами явственно шевелился.

- Отпустите меня, - прохрипел следователь.

- Нет уж. Один раз я сплоховал, теперь каюсь... Да не трепещите вы! Гусар, который не убит в тридцать лет, - не гусар, а дрянь. Слова какого-то маршала... Кстати, вам есть тридцать?

- Я... Я не понимаю вас.

- Очень жаль. Всегда сочувствовал непонятливым, - Громбальд остановился. - Вот мы и пришли. Он отворил крохотную дверь, и на Александра пахнуло уличным перегаром. Как минус пересиливает плюс, так и смешение благоухания со смрадом не дает ничего кроме вони. Зыбкие ароматы тополей и парфюмерного магазина потонули в мощной волне машинных выхлопов. Задыхаясь, он разглядел далекую автостоянку, разгуливающих по тротуару людей. Это не было ни окном, ни балконом, Просто-напросто дверь открылась на уровне седьмого этажа. Непроизвольно он уцепился за косяк.

- Ну же, Александр Евгеньевич, не будьте трусом!

В спину последовал безжалостный удар, но, извернувшись, следователь успел ухватиться за пиджак Громбальда. Ткань с треском расползлась, служащий гостиницы опасно качнулся.

- Да отпустите же, черт вас возьми! - Громбальд попытался лягнуть Александра. - Что вас смущает? Высота?.. Но это же курам на смех! А, может, обилие людей?..

Александр скорее почувствовал, чем увидел, как пространство за его спиной погасло. Словно нажатием тумблера потушили гигантскую лампу. Свет теперь падал только из коридора.

- Всего и делов, никто вас теперь не увидит, - Зиновий Громбальд взялся за лацкан пиджака и с натугой отодрал кусок, за который продолжал цепляться несчастный следователь. - Спокойной ночи, Александр Евгеньевич!

Дверной проем метнулся вверх, стремительно замелькали окна номеров. Александр в ужасе зажмурился. Седьмой этаж, асфальт - стало быть, ни единого шанса... Додумать он не успел. Удар всколыхнул тело, а в следующее мгновение он судорожно заработал руками и ногами. Дышать было нечем. Его кружило и переворачивало в самой настоящей воде. Вверх! За глотком