Охота на пиранью

е горел, городок спал. Но милиция, как быстро понял Мазур, бдила по-прежнему – «луноходы» попадались что-то очень уж часто для столь крохотного городка...

Потом оказались в совершеннейшей темноте – Мазур смутно различал по обеим сторонам силуэты добротных частных домов. Гоша, погасив фары, затормозил. Опустил стекло со своей стороны. Непроглядная темень и тишина, только собаки побрехивают.

Впереди показались плавно приближавшиеся подфарники – два раскаленных уголька, наплывавших во мраке. Смутно белевшее пятно обернулось «Таврией». Выскочил Карабас, просунул голову к ним в машину:

– Порядок. Вся улица без света. Даже если приволокут в такую пору электрика, с маху не справится – я там пошерудил... Телефоны тоже. Все провода, какие были. А если у них переноски есть, я уж не ответчик...

– Ладно, давай на хату, – распорядился Крест. – И смотри там...

– Едем? – бесстрастно спросил Гоша.

– Погоди, – Крест вытащил сигареты. – Подымим чуток, посидим. А то и встревожиться могут – только свет погас, так гости и нагрянули... Переноски у них определенно есть, а, капитан?

– Это точно, – сказал Гоша. – Я Инала сто раз видел с рацией, да и остальных тоже...

– Что делать, – поморщился Крест. – Если уж пойдет такая пьянка и успеют кликнуть кунаков, придется борзеть. У тебя, я смотрю, за сиденьем автомат имеется...

– Придется, – неохотно отозвался капитан. – Шуму вот не хочется...

– А кому хочется? Ладно, поехали. Нам, главное, друг друга не перестрелять и взять хоть одного живьем, иначе до утра будем половицы отдирать и по углам шариться...

Гоша зажег фары, переключил их на ближний свет и медленно поехал в глубь темной улицы. Собачий брех сопровождал их, как шлейф. Через минуту Крест похлопал Мазура по коленке. Тот понял, открыл дверцу и выпрыгнул. Огляделся. Глаза уже привыкли к темноте, да и небо было звездное, ясное. «Уазик», включив мигалку, резко повернул вправо, остановился впритык к основательным высоким воротам, осветив их фарами, – на сей раз дальним светом. Захлопали дверцы. Мазур, зачем-то пригибаясь, на полусогнутых пробежал мимо палисадника, свернул в крохотный проход, образованный двумя заборами, придерживая карман левой рукой, чтобы не вывалился длинный американский фонарик с мощным рефлектором. Как и описывал Крест, посреди прохода растет высокий тополь – правда, ветви, нависшие над забором слева, аккуратно подрезаны, чтобы по ним не перелезли и не спрыгнули внутрь. Но обрубки сучьев остались, и Мазур кошкой взлетел наверх, обдирая подошвами кору, угнездился на суку. Собака в том доме, куда они собирались ворваться, лаяла вовсю – как и собака в оставшемся за спиной доме, но это вряд ли всполошит хозяев: во-первых, собаки заливались по всей улице, во-вторых, Гоша принялся ожесточенно сигналить, так и не выключив фар, заливавших ворота ярким светом. И маячок на крыше по-прежнему озарял окрестности ритмичными синими вспышками.

Мазур поднял к глазам напоминавший кинокамеру прибор. Большой дом под железной крышей не по-здешнему