Дети Шини (СИ)

Улыбнуться он не смог, хотя и попытался, только кивнул, и я поняла, что ему действительно плохо.

- Что с тобой?

- Я же говорил, - он перевел дыхание, - аллергия.

- Ты, правда, можешь умереть? - когда имеешь дело с таким человеком, всегда нужно быть начеку. - Только без шуток, пожалуйста.

- Не знаю. Я не хочу. Сейчас.

- Что же ты за наказание такое?

Мне казалось, в этот день у меня уже не осталось никаких сил ни на волнения, ни на активные действия. Однако новый приступ паники невероятно взбодрил.

Я опрометью бросилась вниз, слетела по лестнице, не одеваясь, выскочила на крыльцо, и, то и дело, утопая в снегу, помчалась по уже вновь наметившейся тропинке догонять Якушина.

С того момента, как они ушли, прошло совсем немного времени, и я вполне могла успеть.

Но когда выскочила на дорогу к Газели, черного Форда там уже не было.

На улице совсем рассвело, снег прекратился, и лес вокруг стоял изумительно пушистый и белый, в точности как на самых волшебных сказочных картинках.

Такое издевательское противоречие между природой и моим душевным состоянием. Я стояла, дыша паром и медленно коченея, смотрела, как он растворяется легкой дымкой в чистейшем прозрачном воздухе. Где-то в глубине меня из замка медленно вышел белый рыцарь и принялся расчищать скопившуюся грязь и разгонять тучи.

И тут вдруг, вместо кристальной белизны, перед глазами встала ночь, дорога, Якушин, рассказывающий про свой кулон DNR и ругающий медсестру, давшую ему аспирин. И ведь, я точно помнила, как он достал эти таблетки и кинул в бардачок . Аспирин и супрастин, который, вроде бы, от аллергии. Оставалось как-то открыть машину. И я понеслась обратно.

Добежала до дома, ворвалась в зал. Положение дел было ещё хуже, чем я думала.

Амелин дышал странно, со свистом и хрипами, но никакого кашля не было, только тяжелое шумное дыхание, губы посинели, глаза закатились.

И все они: и Герасимов, и Петров, и Настя, и даже Валера сидели на полу вокруг него с выражениями растерянности и страха.

- Тоня, где ты ходишь? - упрекнула меня Настя. - Он всё время теряет сознание и тебя зовет. Иди посиди. Я не могу этого видеть. У меня слабая нервная система. Что с ним вообще происходит?

- А помнишь, он рассказывал, что у него на алкоголь аллергия, - я принялась яростно перерывать вещи Якушина: сумку, постель, карманы одежды, - а Герасимов не верил?

- Что ищешь? - камень в свой огород Герасимов безразлично пропустил.

- Ключи от машины. Там в бардачке лекарства. Надеюсь, Якушин не стал брать ключи с собой.

- Не надейся, они всегда у него в куртке, - сказал Герасимов. - Но я могу открыть машину и без ключей.

Спустя два часа, после того, как мы впихнули в Амелина таблетки, дыхание его стало спокойным, пятна начали бледнеть, руки потеплели, а он сам то ли находился без сознания, то ли спал, но улучшения были очевидны.

Все это время мы почти не разговаривали, сидели, следили за каждым его движением и ждали, что будет.

Часы в гостиной громко тикали. Огонь в камине потух. Сквозь покрытые узорчатой изморозью стекла пробивались слабые солнечные лучи.

Настя первая нарушила тишину, умиленно проворковав ласковым, сюсюкающим голосом, точно новоиспеченная мать у колыбели младенца:

- Посмотрите, как он похож на ангела.

Это прозвучало глупо, наивно и совершенно неуместно, но мы дружно засмеялись сначала над её словами, а потом над словами Герасимова, что если ангелы такие, то он сделает всё, для того, чтобы не попасть в рай. И сразу с наших плеч, точно страшный груз свалился.

Сёмина принесла всем, даже Валере, чай с лимоном, яблоки и целый пакет сухарей с сахаром. И я, наконец, начала согреваться.

Потом постепенно стали расползаться по своим делам. Герасимов, всё ещё в куртке, озадаченно кружил вокруг стола, думая, как тащить его обратно, Настя подметала с пола окурки, Петров схватился за камеру и начал проверять, работает ли она.

Валера вышел коридор. Мне тоже стоило занять себя чем-нибудь до возвращения ребят, но подняться я не успела, потому что Амелин открыл глаза и сразу же схватил мою руку.

- Я не хотел. Я нечаянно.

- Успокойся. Всё прошло.

- Только, пожалуйста, не отдавай меня им.

- Никого больше нет. Все ушли. Спи.

- Они скоро за мной приедут и арестуют.

- Кто тебя арестует?

- Полиция, глупенькая.

- Прекрати. Мы действительно защищались. Если будет нужно, я скажу, что это он о тебя бычки тушил, и все подтвердят.

- Нет, вам не поверят. Ну, почему мы не сбежали, когда могли?

- Скажи, спасибо, что я тебе нож не дала.

- Спасибо. Но я ведь знал, что будет что-то такое. А ты меня не слушала. Почему?

- А что собственно было? - попыталась отшутиться я. - Может, я давно мечтала поцеловаться с Марковым, а ты влез.

- Ты можешь целоваться с ним тогда, когда сама захочешь, а не когда заставляют. Это неправильно. И потом, этот гад тебя ударил.

- Успокойся. Давай, я тебя провожу в мансарду, и ты нормально выспишься. У тебя был жуткий приступ.

- Нет, сейчас нельзя спать, - на его лице читалась паника. - Нужно срочно уходить отсюда.

И тут вдруг только-только наметившийся покой вновь нарушился оглушающим звуком. Что-то мощно грохнуло на весь дом и гулким эхом прокатилось по коридорам. После всего пережитого я нервно вздрогнула.

Амелин попытался вскочить, но я удержала.

- Сиди тут. Надоело уже постоянно тебя откачивать. Подумал бы хоть о других.

Когда мы вчетвером вышли на лестницу, то явственно услышали доносящиеся с первого этажа крики. Побежали на звук, и посреди коридора нашли тот самый шкаф, который недавно свалился на Якушина, и который вроде бы убрали, но теперь из-под него снова доносились стоны.

Бедный Валера оказался жив и невредим, только шапка у него слетела, обнаружив под собой роскошную копну пшеничных волос.

Он сказал, что не понимает, как так получилось, ведь он просто проходил мимо, но Петров быстро успокоил его, объяснив, что это нормально, потому что у нас в доме живут призраки и всё время вытворяют нечто подобное.

Я вернулась в зал, но Амелина там уже не было.