Славься, Темная Властительница! (СИ)

Судьба несчастных была предрешена. Сперва головы оторвало паре попытавшихся зайти сзади, потом сильный порыв ветра отбросил тех, что пёрли в лоб, как следует протащив их по земле. Но не всё шло гладко. Рука и щека распухли и отекли, кожу жгло неимоверно, перед глазами всё плыло. Яд. Правда, судя по всему, недостаточно сильный. Сконцентрировавшись, девушка пропустила через поражённые участки такой поток магии, что инородные вещества попросту распались. Это заняло долю секунды, которой хватило одному из неизвестных для броска. Нож угодил в живот, и Торвальд почувствовала давно забытую прелесть контакта с холодным железом. Излучаемые этим металлом волны отталкивали магию, позволяя насладиться неперекрываемой заклятиями болью. Мизори вскрикнула, ненависть предала ей сил, и метателя буквально разорвало на куски. Сознание плыло, осталось ещё двенадцать противников.

Волею судеб баланс сторон вновь нарушился. Готовящийся к выстрелу арбалетчик почувствовал резкую головную боль. Это было последним, что он почувствовал. Достав из раскроенного черепа топор, всадник бросился на очередного противника. Тем временем его напарник играючи снес другому нападавшему половину лица. Остальные обернулись в сторону неожиданно подоспевшего подкрепления. На этот раз пришла пора Мизори извлекать выгоды из нескольких секунд передышки. Заклинание было закончено мгновенно, и сорвавшиеся с рук сферы устремились к целям, очень быстро превратив их в груды горелого мяса.

— Ваше Величество, прошу прощения, опоздал! — Ульфрик спрыгнул с коня, подбегая к раненой королеве. В руках у него была седельная сумка, а уже через несколько минут на живот, лицо и руку были наложены повязки.

— Спасибо Ульф, вот уж никогда не подумала бы, что ты носишь с собой такие вещи.

— Каждый солдат носит, — не задумываясь ответил Сэр Хайниц. — Это как талисман, только работает. Сейчас меня больше беспокоит ваше самочувствие. Нам нужно как можно скорее соединиться с остальными. Среди них есть лекарь.

— Не сейчас, — Торвальд поднялась на ноги. Те слушались. Будут слушаться. Рана неглубокая, а яд она нейтрализовала. — Сейчас важнее найти выживших среди этих ублюдков и определить их цели.

Ульфрик протрубил в рог. Сигнал был не охотничьим, а самым что ни на есть боевым. А это значит, что через несколько минут здесь будет человек сорок — достаточно для того, чтобы остудить пыл любого нападающего. Боковым зрением он наблюдал за королевой. Та вот уже несколько минут стояла без движения, и только расходящиеся от неё во все стороны порывы ветра давали понять, что она не просто стоит на месте.

— Нашла. Осмотрите тела, я скоро вернусь.

Самым странным в поведении двадцать первого было то, что за время атаки он ни разу не шелохнулся. Как лежал в двух сотнях шагов, так и лежит. И он не мёртв, она специально проверила. Ноги девушки утопали в гнилой прошлогодней подложке, здесь было сыро, а раннее весеннее солнце почти не грело. Волшебница шла осторожно. Слух, обоняние, скорость — возможности организма были многократно усилены. Ещё можно попытаться создать электростатический щит, но без доспехов он будет очень уж нестабилен, к тому же если у врагов есть холодное железо, даже от нормального щита проку не будет. Отсутствие листвы не сильно облегчало обзор, роща была молодая, и тоненькие стволы, словно ряды частокола, скрывали от глаз всё, что простиралось впереди. Двадцать шагов, пятнадцать, десять.

— А это ещё что такое?

Прямо перед ней лежал небольшой мешок, в нескольких местах обвязанный веревками. Из мешка торчала пара ног, небольших, босых, явно принадлежавших девушке, эльфу, а возможно, ребёнку. Помня о том, что это может быть ловушкой, Торвальд отошла подальше, а потом прицельно пущенной молнией пережгла путы. Мешок слетел. Показалось худенькое сутулое тело, глаза юноши были завязаны чёрной тряпкой, изо рта торчал кляп. Поразмыслив немного, колдунья извлекла последний. Мальчик блаженно облизнул засохшие губы.

— Спасибо, сударыня. Я уже думал, что останусь здесь на съедение зверью.

— Сударыня? — Мизори насторожилась. — У тебя завязаны глаза.

— Да, госпожа волшебница, но вы же сняли с меня веревки с помощью колдовства. К тому же… — мальчик выдохнул, пытаясь успокоиться, — к тому же Хриплый говорил, что им нужна голова какой-то волшебницы.

— Хриплый?

— Да, у него был очень странный голос, будто какую хворобу подхватил.

— И где же сейчас этот Хриплый?

— Не знаю, госпожа, он сказал Писклявому, чтоб тот с ребятами шёл один, и ещё, ещё… — голос сорвался на всхлип.

— Ну, давай. Что ещё он сказал?

— Сказал, чтобы забрал меня и закопал где-то в этом лесу, — мальчик дрожал, точно холодец во время шторма.

— Ну, успокойся. Теперь всё позади, — Мизори не любила детей, но таким вот доходягам отчего-то сочувствовала, — скажи лучше, ты сможешь узнать этого Хриплого, если увидишь? Сможешь описать приметы? Мы могли бы заказать его портрет. Ты ведь хочешь, чтобы этого негодяя поймали?

— Боюсь, госпожа, это невозможно, — ободранная рука легла на повязку, стаскивая ткань. На бледном измученном лице чёрными провалами застыли пустые глазницы.

За спиной раздался громкий крик Ульфрика.

— Я же сказала… — начала было королева.

— Живой! Ваше Величество, у нас есть выживший!

====== Проблемная профессия ======

В этот день у Эстебано было целых два экстренных пациента. Поэтому, отменив богослужения и чудотворение, повесив на двери храма табличку «ремонт», верховный жрец Каа отправился во дворец. Старому священнику не нужно было объяснять необходимость первостепенной помощи короне. Её Величество всячески поощряла жреца: он был освобождён от налогов, у храма круглосуточно дежурила стража, кроме того, Мизори Первая всегда платила за исцеление, причём весьма щедро. Сегодня задачей номер один стало устранение царапины с королевского лица. Второе дело было несколько легче – требовалось вытащить с того света средних лет мужчину. Раны были серьёзные, но свежие – а это значительно упрощало дело.

Торвальд лежала на кушетке, подперев голову рукой. Лёгкий полумрак скрывал от присутствующих склонившуюся над ней жрицу, обрабатывающую рану на животе. Перед кушеткой чинно вышагивал Гуамоко, чуть поодаль стояла Мерль, у ног её жался Шнобель. Найденного мальчика решили пока оставить во дворце – прислуга отвела его на кухню. Куда интереснее было другое. Кто напал на Торвальд и почему?

- Возможно, наши старые знакомые, – предположила королева, – решили довершить начатое.

- Возможно. Но почему именно сейчас? Что изменилось?

Гуамоко остановился, лениво потягивая крыло. Он прекрасно понимал, что изменилось. Три месяца прошло – небольшой, но достаточный срок для того, чтобы сменить старых шпионов на новых и дать последним как следует внедриться. Достаточный срок, чтобы прощупать почву для атаки, чтобы вычислить время и место, когда Торвальд будет вне нашпигованного войсками замка. Всеми этими соображениями Филин поделился с присутствующими.

- А не слишком ли всё просто, господин Латакинт? – подала голос эльфийка. – Неразумно видеть во всём иностранное вмешательство. Если обратиться к истории, то большинство переворотов совершались аристократами, феодалами или же наследниками монарха.

- Насколько мне известно, у нашего монарха пока нет наследников, – скептически заметил стоящий поодаль главнокомандующий, – а если и появятся, то у нас есть, минимум, пятнадцать лет до того, как они заразятся хроническим властолюбием.

- Я сейчас не о Мизори говорю, – отмахнулась эльфийка, – а о прошлом короле. Ставлю пилораму против прялки, у него были дети! Что стоит им попробовать захватить причитающееся?

Люди с удивлением смотрели на Мерль: до сего дня никто даже не задумывался о подобном сценарии, а ведь он был более чем реален.

- Ни в коей мере! — Не дожидаясь возражений, старый филин продолжил. – Видите ли, Ледяной Властелин действительно заботился о своих женщинах и детях. Поэтому никогда не вступал в брак с первыми и официально не признавал вторых. История Параракса в этом плане довольно печальна: единственное зафиксированное престолонаследие. Правление бедняги длилось пятнадцать минут. Хороший родитель никогда не пожелает детям такого, а Тихон был именно из таких. Так что, думаю, его ублюдки живут себе где-нибудь на юге и знать не знают, кем был их отец. Другое дело феодалы, госпожа эльфийка права, от них можно ожидать чего угодно.