Славься, Темная Властительница! (СИ)

— Королева? Длинная, как жердь, но не сильно тонкая, очень худая. Суповой набор одним словом, хотя если сзади смотреть…

— Да как ты смеешь, дерзкий мальчишка! — вознегодовал знаменосец.

— Тише, тише, брат башмачник. Ты спрашивал, я отвечаю, только не говори, что тебе не интересно.

— Чувства, что я питаю, самые что ни на есть высокие!

— Верю, верю, но только не говори, что у твоих высоких чувств нету низкого продолжения. Ну вот, покраснел. Такой большой, а краснеет. Ладно, если наш Гуси против, то эту часть мы опустим. Хотя как по мне — самая что ни на есть лучшая часть. Носит обычно военную форму старого пошива или платье, если какой приём. Ещё есть броня, вот это вообще шикарно, но раз среди нас благородный затесался — промолчу. Характер самый что ни на есть магический — нос кверху и смотрит на тебя как на пустое место. Чтоб на людях колдовала, не видел, но бывало мимо пройдёт и тебя нет-нет да ветром обдаст, когда теплым, а иногда холоднющим, что зимою. Орёт редко, хотя оно и не нужно, наши её и без того опасаются.

— Ещё превратит в лягушку? — предположила Свенсен.

— В головешку. Видно по тебе, «сержант», что из лесу вышла. Колдуны они совсем разные бывают. У нас, например, раньше числился один. Так он такое вытворял. Летит, допустим, птица. Высоко летит, еле видно. А он раз, посоха своего коснётся, на птицу направит, и та падает. Вот просто так. Или колчан стрел вверх подкинет, а через секунду они уже все в мишенях. Не, ребята, не знаю как вы, а я с ведьмой никогда и ни за что. Попомните мне мое слово.

— Королева Торвальд… — от трепетного раболепия, что вложил в свои слова молодой сапожник, хотелось лезть на стену. — Она истинное совершенство. Сильна, умна, красива…

— Кстати, про красивых, — не церемонясь оборвал мужчину Шульц. — Эльфийка! Господа мои хорошие, это полный капец! Такая фигура, такая походка… Мамочки родные, когда первый раз увидел, два часа челюсть не мог поднять и три ночи из сортира не вылазил. Зовут Мерль. Такая рыженькая с зелёными глазками. Она вроде как заключённая, но шастает по всему замку, один раз даже сигаретку у меня попросила. И улыбнулась… — обомлев от собственных речей и двойной порции эля, мальчик принялся нервно шариться по карманам.

— Держи, — Густаво протянул товарищу самокрутку и спички, — рассказывай дальше, кто ещё здесь есть интересный?

— Есть министр. Хренова здоровая сова с меня ростом. Гуашмактахрен, параракский хитрозадый филин. Ходит везде, командует, и все его слушают, даже королева. Говорят, прошлый король его тоже слушал. Я поначалу даже думал, что он тут главный, а потом понял, что реальной силы за ним нет, и ежели он вдруг начнет кудахтать, вмиг окажется на вертеле. Кстать, о кудахтающих. Дракон в звании первого секретаря, по виду чистая курица, но Талла мне рассказывала, что папка её коньки отбросил от одного взгляда на эту тварь. Ещё есть гоблин, вот с таким расфуфыренным воротником. Его нельзя пинать. Хотя это всё мелочи, сейчас для вас главная задача — не попасться под горячую руку никому из старых солдат. Шанс не дожить до первого боя в этом случае будет очень велик, — мальчик допил остатки эля, после чего глубоко затянулся. — Сами видели, даже для своей кровиночки никаких послаблений.

На улице было уже темно, луна меж звёзд сияла ярко и казалась такой близкой и такой тёплой, что поднеси к ней руки — и вмиг уйдет тот колючий холод, что принесла с собой ранняя весна. Под звёздным небом, навстречу луне, а ещё сортирам и мужскому бараку ковылял Шульц. Время от времени парня клонило в сторону, но юный Хайниц не сдавался. Шёл.

— Не дойдет, — констатировал Густаво, — ну да ничего, я его подберу.

— Добрый ты какой-то, — пожала плечами Лея. — И что тебя сюда потянуло?

— Охота приобщиться к деяниям великих мира сего. А доброта? Это всё во славу Параракса.

— Странные речи для сапожника.

— Я никогда не хотел быть сапожником.

— А почему стал?

— А ты почему стала егерем?

— В семье так повелось.

— И у нас повелось. Что ж, друзья? — его рука протянута ей навстречу: большая, стёртая бесконечным общением с шилом и молотком. Её рука, такая же грубая, но намного меньше и гораздо более загорелая, ложится в неё.

— Друзья.

— Тогда снимай штаны, — уловив ошалелый взгляд Леи, сапожник осёкся, невольно краснея. — Я их подошью, чтобы больше не спадали.

Теперь очередь смущаться настала для Свенсен. Громко ойкнув, она быстро нагнулась, подтягивая слишком широкие брюки.

— Спасибо. Это было бы здорово.

— И обувь давай.

— Ты точно слишком добрый.

— Нет, говорю же, это всё во славу Параракса.

— Задерживаешься, — Ульфрик Хайниц на мгновение оторвался от книги. Рука с внушительного размера медной чашей поднялась вверх в приветственном салюте. — Как первый день в роли командира? Уже готова передушить этот сброд портянками?

Вместо ответа щёлкнула пряжка ремня, и перевязь с мечом тихо легла на стул. Вслед за ней место на нем заняли накидка, кольчуга и берет. Продолжая хранить молчание, девушка прошла мимо детской кроватки, немного задержавшись у последней, подошла к столу и, ухватив бутыль с вином, ополовинила её в несколько глотков.

— Пресвятые потроха! Как ты это выдерживаешь?! Они же тупые!!! Они… — покосившись в сторону кроватки, она вовремя вспомнила, что малыш Озрик, как и большинство детей в славном наёмничьем семействе, родился в лагере и спать мог во время учений и пьянок. — Они не знают, где право, а где лево. Они не знают ничего о званиях. Ни одной команды! Да их же просто вырежут всех в первом же бою. Хоть убей, но я не пойму, зачем нам нужен этот мусор. Наняли бы десяток опытных солдат, и с них было бы больше пользы.

— А Шульц? Как же твой племянник? Уж он-то точно хоть что-то да знает.

— Вот кого бы я точно придушила. Эта маленькая мразь пытается давать мне советы. Мне! Ротному!!!

— Вот, а теперь слушай внимательно, — главнокомандующий встал с кресла и, ухватив девушку за плечи, водрузил её на своё место. Теперь их глаза находились на одном уровне. Ульфрик выдержал небольшую паузу, ожидая, пока гнев благоверной сойдет на нет. — Ты только что сказала, что Шульц пытается тебя учить. Конечно, он наглый малый, но ты всегда сможешь его осадить. А вот смогла бы ты осадить ребят постарше да поопытнее? С ними ведь может возникнуть вполне резонный вопрос «Кто будет командовать?». Что тогда будешь делать? Резать глотки? Это опасно и очень невыгодно, как ни посмотри. А с молодёжью всё просто: может они ничего и не знают, но подчиняться будут беспрекословно.

— Больно оно мне надо. Никогда не любила командовать.

— Придётся полюбить. Ты теперь Леди Грета Хайниц — дворянка, а это ко многому обязывает. При всём желании мы не можем быть рядовыми. Ну, не дуйся. Командовать очень легко. Просто соблюдай простые правила, и первое из них — никогда не ставь на командную должность человека более способного, чем ты. А теперь я повторю вопрос, который уже успел задать четверым командующим новых полурот. Как пополнение?

Грета выдохнула, откидываясь в кресле. Единственный глаз изучал серый потолок. Последнее время она слишком раздражительна, хотя, по идее, давно должна была отойти. А с мужем ей повезло невероятно, ибо боги кроме силы и ума наградили его истинно эльфийским терпением.

— Много молодых, как и просили. Это пойдет на пользу обучению стрельбе, но в ближнем бою от них будет меньше толка. Вообще, не мне тебе говорить, что учить стрелять надо с детства. В отряде таких только двое: Шульц и одна девочка из местных. Планирую привлечь обоих к инструктажу. Девочку назначила сержантом — остальным будет стимул учиться.

— А Шульц?

— Когда его почтенный родитель отдаст мне проигранные три золотых, я с радостью его повышу.

— Не слишком ли ты алчна для Леди? Дворяне должны быть милосердными.

— Ха-ха, скажи это тому тощему ублюдку, что забрал нас с сестрой за долги и продал на «мясо», — женщина вновь вспыхнула. — Милосердной? Да я бы уши этому жлобу отрезала, если б не Тика. Ну да ладно. Про ремни тебе, наверное, уже сказали. Солдатам нужны ремни, а то штаны спадают, и меч на что-то вешать нужно. И я немного не понимаю, почему ты не дал мне опытных сержантов, как в остальных полуротах?