Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

— Да, тут помню, а тут не помню, — и сел на место.

Следующим допрашивали Старикова, который сказал, что знал о готовившемся нападении со слов Совенко, то есть не о нападении, а о том, что будут проведены какие-то действия по отношению к Калиушко: пригрозить, припугнуть за то, что Калиушко взяла за разрешение вопроса деньги, как сказал ему Совенко, и вымогает ещё. Но конкретно он ничего не знал. Он привёз Совенко и Геринкова на место преступления, а потом увёз. Впоследствии он от Совенко узнал, что Калиушко умерла. То есть Совенко так ему пригрозил, чтобы тот молчал. Стариков был так напуган и потрясён случившимся, что на следующий день узнал через справочное бюро адрес родственника Калиушко и сделал на его имя почтовый перевод — инкогнито, как сказал Стариков, — на похороны Калиушко. На вопросы прокурора Стариков ответил, что никогда не слышал о заинтересованности Шагина в совершённом преступлении, что оперативные работники в РОВД заставляли его называть следователю фамилию Шагин, и только после этого его переставали бить, о чём он писал в заявлениях и показаниях, когда его перевели в СИЗО. И что он подтверждает все свои ранее данные показания только в той части, которые совпадают с его показаниями, данными в суде. У участников процесса больше не было вопросов к Старикову, и он сел на место.

Когда допрашивали Маркуна, тот подтвердил показания Старикова о заинтересованности Совенко. А также — что знал от Совенко и Макарова, что они купили Калиушко квартиру и что та хочет ещё. И что он даже об этом в начале следствия говорил следователю, называя фамилию Шагин вместо фамилии Макаров, который ему сказал делать так на случай задержания и что от него, Маркуна, и требовали избиениями в РОВД сотрудники милиции. И предъявил суду медсвидетельство о побоях в РОВД. На вопросы прокурора Маркун ответил, что никогда от Совенко и других не слышал о заинтересованности Шагина в совершении нападения на Калиушко. И что подтверждает показания, которые он давал на следствии, только в той части, в которой они совпадают с данными показаниями им в суде.

Потом суд перешёл к допросу Гандрабуры. Тот сообщил, что в 1997 году к нему, поскольку он в том числе был знаком с компьютерной техникой, обратились его знакомые — Совенко и Макаров — с просьбой установить адрес (домашний) налогового работника Калиушко Т.В., которая, с их слов, наложила большой штраф на их фирму и попросила квартиру, которую ей то ли фирма, то ли они купили. А потом Калиушко стала требовать ещё. И они хотели подъехать к ней домой переговорить. Совенко сказал Гандрабуре адрес места работы Калиушко, кабинет и как она выглядит. Гандрабура узнал через компьютерную программу адрес Калиушко. От места работы проследил её путь домой и убедился, что адрес верный. Передал адрес Макарову и Совенко. Получил за проделанную работу от них денежное вознаграждение (и с тех пор стал для них выполнять подобные поручения). Потом Макаров и Совенко пригрозили ему, что Калиушко умерла и что он должен молчать. В РОВД били и требовали оговаривать Шагина о его причастности к каким только возможно преступлениям. Шагина он лично не знал и никогда не слышал ни от кого о его заинтересованности в каких-либо преступлениях, в том числе и в отношении Калиушко. Гандрабура говорил, что подтверждает показания на следствии только в той части, которая совпадает с его показаниями, данными в суде.

Во время допроса Геринкова, Старикова, Маркуна и Гандрабуры в зале была тишина. Как только судья Лясковская объявила перерыв до завтра, как сказала, что не рассчитывала, что так быстро пройдёт допрос Маркуна и других и не вызывала на сегодня свидетелей, секретарь сказала встать и судьи с заседателями вышли из зала, среди присутствующих стали слышны разговоры. А с пятого или шестого ряда с центра поднялись несколько человек в пальто, кожаных куртках, костюмах и галстуках со знакомыми с ТВ лицами депутатов Верховной Рады оппозиционных партий и фракций. Некоторые смотрели на меня, и я поздоровался кивком головы. Но то ли моё приветствие не было замечено, то ли проигнорировано, ибо через некоторое время они отвели от меня взгляды. А потом стали выбираться из прохода между рядами кресел. Я попрощался с Владимиром Тимофеевичем до завтра и помахал рукой Оле.

На следующий день на судебное заседание прокурор принёс видеодвойку — телевизор со встроенным видеомагнитофоном — и разместил её на своём круглом белом летнем кофейном столике, за которым сидел во время слушания дела и который в зале кинотеатра суда выглядел не по сезону, поскольку все участники процесса и посетители были в осенних пальто и куртках. И с этого телевизора, размер экрана которого не превышал 30 см по диагонали, суду, находящемуся на сцене на удалении больше чем десяти метров, и подсудимым и их адвокатам, которые были ещё дальше и, как и члены суда, смотрели на светящееся пятно кинескопа под углом 45°, в то время как находившиеся в зале вообще были лишены такой возможности, и в том числе как контролирующий орган по «Конвенции о защите прав человека» за судом и отправлением правосудия, видели только часть боковой и часть задней стенки телевизора — демонстрировал присутствующим видеозапись на предварительном следствии следственных действий, обращая внимание окружающих и в частности суд на то, что Гандрабура, Стариков и Маркун добровольно давали показания, обличая друг друга и свидетельствуя, что при организации и нападении на Калиушко действовали как члены единой устойчивой банды. И что сами говорили, что кроме Совенко, который выступал заказчиком (какие-либо показания которого вообще отсутствовали, поскольку он был покойным), осознавали, что нападение нужно было Шагину.

В свою очередь, подсудимые Маркун, Стариков и Гандрабура обращали внимание присутствующих, прокурора и суда, что на видеозаписи следственных действий кроме следователей присутствуют оперá, которые, как они говорили, их били. А на их лицах и под глазами видны ссадины и синяки. Лясковская щурила глаза, как будто находясь на ночном сеансе в вагончике видеозала, и с крайнего в заднем ряду стула пыталась что-то рассмотреть.

— Гражданин прокурор, поднесите к судье поближе телевизор! — выкрикивал Маркун.

— Я вижу, вижу, что мне нужно. Сядьте, Маркун, — отвечала судья.

— Да ей всё похуй! — говорил в клетке Маркун.

— Тише ты! — отвечал ему Трофимов.

— Ты что, не видишь, что ей похуй? — говорил Маркун.

— Да вижу, вижу, — отвечал ему Леонид, давя в себе смех и выпуская наружу только сопение и свист, чем заражал присутствующих рядом и заставлял оглядываться адвокатов.

Потом прокурор задавал вопросы Маркуну, на которые тот отвечал, что подтверждает только те показания, данные им на следствии, которые совпадают с показаниями, данными им в суде. И прокурор продолжал подолгу, промахиваясь, мотать туда-сюда кассету, выискивая запланированные для просмотра места, чем раздражал судью и окружающих.

Поскольку дошла очередь до исследования и подтверждения в суде моего мотива, как было написано в обвинительном заключении — на временное устранение трудоспособности Калиушко, что само собой не являлось уголовно наказуемым действием или преступлением (например, подпоить), даже если бы я знал Калиушко и желал временного невыхода её на работу, прокурором на судебное заседание был вызван ряд свидетелей обвинения, из совокупности показаний которых должно было следовать, что я, являясь руководителем группы предприятий «Топ-Сервис», узнал от неустановленного следствием лица, что Калиушко дала указание провести встречную проверку ООО «Топ-Сервис» г. Киев и МЧП «Стар Блюз» г. Черновцы, и стал осознавать, что Калиушко станет известно, что МЧП «Стар Блюз» предпринимательскую деятельность не ведёт (правда, что конкретно под этим понималось, в обвинительном заключении указано не было, но, возможно то, что фирма существовала только документально в органах регистрации, имела счёт в банке и печать в кармане у директора, но не сдавала отчёты и не платила налоги, хотя откуда мне стало об этом известно, в обвинительном заключении указано не было) и вследствие этого могут возникнуть препятствия, как было написано, по беспрепятственному возмещению НДС из государственного бюджета ООО «Топ-Сервис» при экспорте продукции, купленной у МЧП «Стар Блюз» и проданной ООО «Невский ветер» (РФ) (которое, как было написано в обвинительном заключении, тоже являлось фиктивным предприятием, правда, не было указано, какое отношение Калиушко как замначальника украинской налоговой инспекции имеет к деятельности предприятия в России), и что такая её принципиальная позиция может угрожать моей незаконной деятельности (правда, не было написано, какой незаконной деятельности и какая принципиальная позиция), и др. (что «др.», было уже непонятно).