Дети Шини (СИ)

- Глупый вопрос.

- Вот оно это чувство, понимаешь?

- Нет.

- Ну как же, боль нужна была для того, чтобы ты потом почувствовала, как хорошо без неё. Это напоминание, что бывает и хуже. Например, когда ты вернешься домой, то даже обычный свет, простая вода и мягкий матрас покажутся тебе счастьем.

- Когда я вернусь домой, самым большим счастьем для меня будет больше никогда тебя не видеть.

Мы поднялись на третий этаж, и только дошли до моей комнаты, как вдруг, в конце коридора, словно из ниоткуда, возникло бесформенное нечто и поплыло в нашу сторону. Мы прижались к стене и затаились. Но фигура медленно приближалась, нервы не выдержали, и я, затолкав Амелина в нашу комнату, закрыла дверь.

Какое-то время мы стояли молча, не шевелясь, придерживая ручку двери. Но никто не ломился.

- Ну, убедился?

- В чем?

- Что это был настоящий призрак.

- Нет.

- Ты это назло мне говоришь.

- Настоящие призраки не бегают по коридору. И не живут в подвале, - Амелин отошел от двери и посмотрел на безмятежно спящую Настю. - Призраки и монстры живут внутри нас. И иногда они побеждают. Мысль не моя, но сейчас реально было страшно, так что придется переждать.

С этими словами он преспокойно полез под мою кровать.

==========

Глава 22 ==========

Так бывает, когда вдруг просыпаешься в один прекрасный день, и тебе отчего-то без всякой на то причины становится приятно и легко. И просто не хочется ни о чем думать. Просто чувствуешь себя живым и настоящим. И даже не страшно заглянуть немного вперед, потому что там нет ничего плохого.

Я подумала о вкусном утреннем кофе, об утреннем морозце, о Якушине и о том, что вчерашние подвальные похождения были забавными. Да и мысль, что призрак в коридоре оказался настоящим, отчего-то тоже радовала.

Так я блаженно лежала в сладкой полудреме, до тех пор, пока вдруг явственно не ощутила, что мои запястья что-то сковывает.

Попробовала поднять руку, но не смогла. Что за ерунда! Попыталась скинуть с себя одеяло, чтобы посмотреть, что с руками, но ничего не получилось. Сёмина ещё спала.

- Настя! - крикнула я. - Проснись.

Она нехотя разлепила глаза и долго смотрела на меня, будто пытаясь сообразить, где вообще находится.

- Да, вставай же!

Она приподнялась и села, глядя на меня из-под полуприкрытых век.

- Что случилось?

- Подними мне одеяло.

- Зачем?

- Не тупи, пожалуйста, - я задергала ногами, в надежде всё же обойтись без её помощи. - Просто посмотри, что у меня с руками.

Настя медленно выбралась из постели и приподняла моё одеяло. Обе мои руки были крепко привязаны к кровати теми самыми красными шелковыми лентами.

- Боже! - сказала она, нелепо таращась. - Это же мои ленты.

- Развяжи, пожалуйста, - процедила я сквозь зубы, не знаю, чего во мне было больше злости, страха или недоумения.

И Сёмина взволнованно торопясь начала ковырять длинным ногтем узел.

- Не получается, - прохныкала она тут же, чувствуя, как нарастает мой гнев.

- Ну, оборви тогда, обрежь.

- Сейчас, - сказала она. - За ножиком сбегаю.

Она исчезла, а я попыталась сама дотянуться до запястий зубами, и уже почти смогла растянуть узел на левой руке, как дверь резко распахнулась, и в нашу комнату влетели полуодетые Марков, Герасимов и Петров с камерой.

- Вот это да! - обрадовался Герасимов. - Реально привязали.

- Прикол, - хихикнул Марков.

- Так, Тоня, сделай страдальческое лицо, - велел Петров.

- Проваливайте отсюда, - закричала на них я.

- Вот, хорошо. Пошла эмоция. Очень, очень реалистично, - приговаривал Петров.

- Я же вас всех сейчас убью!

- Интересно как? - хохотнул Герасимов.

- Вы можете быть людьми или нет? Лучше отвяжите меня.

- Людьми мы быть не можем, - не унимался Петров. - Потому что мы злобные и коварные Дети Шини.

- Не знаю, чего ты напрягаешься, - пожал плечами Марков. - Понимаю, была бы раздета, а так у тебя классная тёплая пижама.

- Я напрягаюсь, потому что, у кого-то хватило мозгов такое сделать. А еще, потому что вы ржете. Скажи честно, Марков, это месть?

- Нет, клянусь, это не я, - он сел на корточки и стал меня развязывать.

- И не я, - выпалил Петров.

- Значит, вы это вместе провернули? Зачем?

- У нас тут у только одного человека гестаповские замашки, - усмехнулся Марков.

- Заткнись, - меланхолично отозвался Герасимов.

- А с чего ты взял, что речь о тебе? Я просто вспомнил, как мы температуру снегом снимали, - ему удалось освободить мою правую руку.

Петров запротестовал:

- Да, нет, Саня не мог. Зачем это ему?

- Точно, - озвучила я вслух свои догадки. - Амелин! Больной придурок.

- Вот-вот, - подхватил Петров. - Наверняка он. Нужно дверь запирать на ночь.

- Говорил вам не связываться с суицидником, - подхватил Герасимов - Хочешь, я ему наваляю?

- Нет уж, я сама.

Переодеваться я не стала, побежала в мансарду прямо в пижаме, по дороге мне попалась Сёмина с ножиком в руке, и, сказав "на", зачем-то сунула этот нож.

Разговаривать было некогда.

Кажется, дверь я распахнула ногой, Амелин ещё спал, поэтому от внезапного грохота испуганно подскочил в кровати и, также как Сёмина, недоумевающе уставился на меня.

- Ты пришла меня убить? - спросил он тихо, заметив ножик.

- Как ты мог? Я же тебе сама остаться разрешила!

- Пожалуйста, успокойся, - он осторожно потянулся за одеждой. - Объясни, что произошло.

- И почему с людьми всегда так? Если ты с ними по-доброму, то они тебе какую-нибудь подлянку обязательно устроят.