Игрушка (СИ)

"Нечего оружие лапать! Нет его там", - и он продемонстрировал Чарноте его пистолет, засунутый в боковой карман кожаной куртки.

248 "Так, говоришь, что нам социализм не построить", - продолжал веселиться он. Чарнота взял себя в руки и с достоинством, спокойно, ответил:

"Построите, построите, конечно, но не пролетарский, а бюрократический. И он у вас лопнет, как только вам придётся жить в мирное время. Ваши вожди пуще всего будут бояться наступления мирного времени и потому постоянно будут стремиться разжигать войны везде, где только смогут".

"Не, - посерьёзнел молодой, - не будут они желать войны потому, что у нас люди заживут лучше всех в мире и все в мире захотят к нам присоединиться или жить по-нашему. И будут они у себя свергать буржуев, а мы им поможем".

"То есть войной пойдёте на тех буржуев!" - уточнил Чарнота.

В ответ чекист почему-то начал стучать рукояткой своего револьвера по металлической спинке кровати и Григорий Лукьянович успел отметить, что стуки эти какие-то глухие...

Чарнота проснулся от стука в дверь. Он вскочил, сунул руку в саквояж и вынул оттуда свой револьвер. Взвёл курок и на цыпочках подошёл к двери. Стук повторился. Чарнота молча ждал. За дверью зашаркали ногами и голосом Фёклы буркнули:

"Спит он что ли?" Григорий Лукьянович молчал. Наконец, послышались удаляющиеся шаги; тогда Чарнота открыл дверь и высунулся в коридор, держа револьвер на изготовку, но за дверью так, чтобы из коридора его невозможно было увидеть. Слева было пусто, а справа, метрах в трёх стояла Фёкла и смотрела в его сторону.

249 "Может помыться желаете?" - спросила она, угодливо улыбаясь своей детской улыбкой.

"А что, - облегчённо вздохнул Чарнота, - пожалуй, сделай-ка мне Аграфенушка, ванную и погорячей, а то я запылился что-то".

Та удовлетворённо кивнула головой и пошла исполнять просьбу "хорошего человека".

"Пять рублей отрабатывает", - усмехнулся про себя Григорий Лукьянович.

После ванной Чарнота ощутил себя бодрым и полным сил. Решив позвонить Людмиле, он спустился в холл. Там у стойки, отгораживающей портье от посетителей, дежурил уже другой человек и, на просьбу Чарноты позвонить, - добродушно кивнул, указав на аппарат, стоявший у стены в конце стойки.

С другого конца провода ему никто не ответил. Тогда он решил вернуться в номер и уже так засесть за Манифест, что уж точно - сегодня же закончить его чтение.

"И никакой кровати до окончания, - зарёкся Григорий Лукьянович, - а то снится чёрт знает что, после такого чтения".

Он вернулся в номер и засел за Манифест. И тут же ему пришлось прочесть такое, что заставило его отложить книгу и надолго задуматься. Там было написано:

"Эти мероприятия будут, конечно, различны в различных странах.

Однако в наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно 250применены следующие меры:

1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.

2. Высокий прогрессивный налог.

3. Отмена права наследования.

4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.

5. Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.

6. Централизация всего транспорта в руках государства.

7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.

8. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.

9. Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней путём более равномерного распределения населения по всей стране".

И в Ленинграде, и в Москве на рекламных тумбах Чарнота видел самый привлекательный для массы крестьянства лозунг новой власти: "Фабрики - рабочим, земля - крестьянам". Вековечное чаяние русского крестьянина новая власть обещала осуществить - она обещала дать ему 251землю для того, чтобы тот мог, наконец, хозяйничать сам и на своей земле. В гражданскую крестьяне только поэтому и вставали с оружием в руках на сторону большевиков. Были, конечно, у них опасения, что обманут, но лозунг "земля - крестьянам" делал своё дело. Помнил Чарнота и "Декрет о земле", экземпляр которого попался ему в руки, когда его кавалерийская часть стояла под Киевом. Тогда он уединился в крестьянской мазанке, выставил караул у двери и приказал никого не пускать. Прочитав Декрет несколько раз, он понял - крестьянство уйдёт теперь от белых к красным, а без поддержки самого многочисленного слоя населения России им в гражданской войне не победить. Так оно и получилось. И что же сейчас он видит? А видит он, что крестьянина в очередной раз обманули. Оставив его без земли в 1861 году, теперь его также её лишат - вся земля будет государственной, то есть распоряжаться землёй будет не тот, кто на ней работает, а чиновник; но ведь чиновник смотрит на мир иначе, чем землепашец. Более всех озадачил Чарноту пункт об учреждении промышленных и земледельческих армий. Уж кому- кому, а ему было известно, что такое армия.

"Армия - это командир и подчинённые. Для подчинённых приказ командира - закон, - размышлял Чарнота. - Переносить этот принцип отношений в сельское хозяйство есть убийство последнего. Если свободного землепашца сделают солдатом, а страну - казармой, то умрёт сначала хозяйство, а затем и страна, ибо страна держится хозяйством, а не наоборот".

Григорий Лукьянович встал из-за стола и подошёл к окну. За окном 252суетились люди. Вот один бежит через дорогу и очень ловко уворачивается от машин и повозок. Бежит на трамвайную остановку, к которой медленно подходит трамвай. Успел, сел, поехал.

"Молодец! - похвалил Чарнота бегуна. - Одну задачу в жизни он решил успешно. Но вряд ли он даже догадывается, что на его пути уже готовят выстроить такие преграды, о которых он даже и не подозревает. И выстраивать эти препятствия будут люди - такие же, как и он. Мои отец и мать даже и не предполагали, что родили сына не для мирной, нормальной жизни, а для войны, то есть для жизни в условиях постоянной опасности. Хотели они такой жизни своему сыну? Нет, конечно! Однако, получилось так, как получилось. Могли они что-то изменить к лучшему в стране? Могли бы, если бы объединились с другими - также желающими этих изменений и знающими как их осуществить. Большевики и желали, и "знали" вот почему и опередили многих: они быстрее многих успели объединить больше всех людей для дела. Пусть это дело не получится, но они уже его делают, а я только ищу его. И вынужден находиться под властью людей делающих дело и уверенных в своей правоте. Их поддерживают другие - такие же уверенные. А я не имею поддержки, да и того, что можно поддержать - также не имею. Мои родители не сообщили мне этого потому, что сами не знали. Выходит, что я должен буду для кого-то выработать теорию дела по улучшению жизни граждан моей страны. А тот "кто-то" примет эту теорию и сообщит её другим. И все они, объединившись, начнут её осуществлять. А что получится в результате - покажет опыт. А по другому - никак".

253 Чарнота вернулся к столу и продолжил чтение:

"10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т.д.

Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и всё производство сосредоточиться в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова - это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путём революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и своё собственное господство как класса.