Крепость из песка (СИ)

- Стоп. Заново и помедленнее, - Пашка сел-таки за стол, открыл ноутбук и нервно забарабанил пальцами по столешнице. Так и подмывало не переспросить, а бросить трубку и с головой уйти в свои заботы, но опыт, а так же несколько слов из гришкиной, выцепленных растерявшимся от непривычной информации мозгом, подсказывали, что разбираться с его проблемами придётся, как ни крути.

"Он такой беспомощный. Сейчас, и всегда. Он зависит от меня, в данную секунду, и я имею полное право отказать ему. Тогда, есть такая надежда, он постепенно забудет о необходимости чуть чего бежать к брату под крыло, станет окончательно самостоятелен, хотя он и сейчас себя таковым считает. Неважно. Я держу руку на рукоятке рычага, и никак не могу опустить его вниз. Не получается себя заставить. Почему?"

Все эти мысли вихрем кружились по комнате Пашки, пока он краем уха вновь слушал рассказ Гриши, не ставший ни чуточки понятнее, зато заметно обогатившийся интонационно. Досказать до конца все инструкции касаемо надлежащего общения с неизвестной гостьей Гришка не успел. Раздался звонок в дверь, и парень, услышавший его эхо даже сквозь хрипящие помехи телефонной связи, то ли икнул, то ли охнул, и замолчал.

С улицы, где всё это время лил несмолкающий дождь, донёсся зловещий раскат грома, затем сверкнула ещё одна молния, ярче предыдущей, и парень внутренне сжался, готовясь услышать, как задрожат оконные стёкла и завизжат сигнализациями припаркованные во дворе машины. Ситуация напоминала сцену из дешёвого фильма ужасов, и при таком раскладе за дверью следовало ожидать либо убийцу с топором либо маленькую девочку с лицом, завешенным мокрой копной спутанных волос.

Вторая догадка оказалась чуть ближе к действительности. Едва Пашка повернул защёлку замка, как в прихожую ввалилась девушка на тонких каблуках, будто бы насквозь проткнувших коврик с надписью "Welcome", едва она на него встала. С перевитой в когда-то красивой причёске шишки и распрямившихся от влажности локонов капала вода. Капала она и со светло-фиолетового плаща, и с маленькой лакированной сумочки, и даже с носа незнакомки.

Глаза девушки метали молнии ничуть не хуже грозовых туч, нависших над городом.

Пашка в растерянности открыл рот, с тем чтобы спросить имя своей гостьи, но так его и захлопнул, вспомнив наставления брата. Если она принимала его за Гришку, то разумней было бы дождаться, пока девушка сама начнёт говорить. Натужное, вымученное молчание угнетало.

И уж никак не было ожидаемым то, что вместо приветственных слов в воздух взметнётся подобно молоту Тора розовая сумочка и опишет полукруг, метя прямо в лицо Пашке. Он еле успел увернуться, но орудие подлетело во второй раз - девушка явно не собиралась растрачивать энергию на бессмысленную, с её точки зрения, беседу.

- Эй, ты чего, стоп... Стоп! - вскричал парень, и незнакомка ошарашено замерла. Не потому что ей вдруг стало его жалко или она догадалась о подмене одного брата другим. Нет, её поразила невероятная наглость, пользуясь которой этот бессердечный парень ещё и смел надеяться избежать наказания за свои поступки.

- Вот значит как! Теперь будешь строить из себя невиновного! Наплёл мне что-то про отъезд, а сам прячешься у родителей под боком, или что это ещё за квартира такая! Ты... да ты... я даже слов подобрать не могу, какая ты...

- Я понял, понял, - остановил её Пашка, - но что я сде... Чёрт.

Он так и знал, что придуманная Гришкой легенда долго не протянет. Сумочка всё-таки попала в цель, и голова парня мотнулась в сторону. На скуле, наверное, расцветал теперь свежий синяк, ведь бог знает, что столь тяжёлое было напихано в эту крохотную вещицу.

- Он ещё и спрашивает! - распалялась красотка с потёкшим макияжем. - Ты серьёзно такой тупица, или притворяешься? Конечно, притворяешься, потому что, каким бы отсталым ты ни был, нужно окончательно деградировать, чтобы забыть твоё предательство!

Вот и как прикажете себя вести, оказавшись в подобном положении? Совершенно незнакомая девушка, явно претерпевшая многое в процессе поиска твоей персоны, стоит у тебя дома и бьёт тебя же по лицу, а ты не то что поинтересоваться, за что, даже имени её спросить не можешь, потому что на самом деле перед ней должен стоять не ты вовсе, а твой брат. Причём, она-то убеждена, что дело обстоит именно так, и правдивым рассказом о существовании в природе близнецов её в данный момент не переубедить.

Стоять на месте и покорно сносить удары. Не самое приятное разрешение конфликта, но Пашка догадывался, что именно этого от него и требовали. Спустя несколько минут выслушивания потока несвязных криков и ругательств он попытался вклиниться снова - с предложением о перемирии. Попытка, что закономерно, увенчалась трагическим провалом и появлением нового синяка на теле парня.

- Придурок! Я из-за тебя ночами не спала, я так переживала, понять не могла, всё думала: "Что могло с ним случиться?" А ты...

И так по кругу, по бесконечному кругу. Пашке вдруг вспомнился Данте, читанный ещё в школе, и он проникся чувством солидарности. Вот только парню, в его положении, даже хотелось бы спуститься на следующих круг, лишь бы избавиться от сумятицы, царившей на первом. Его не отпускали. Ещё бы. Девушка, проделавшая такой длинный, по её собственному признанию, путь под дождём и, ко всему прочему, без зонтика, имела полное право выплеснуть накопившиеся у неё эмоции. Жаль, что мучилась она зря и разорялась до хрипоты - тоже. Виновник её злоключений находился за тридевять земель от квартиры родителей и задумчиво похихикивал в полупустой стакан, сидя за барной стойкой.

Имени бывшей пассии братца Пашка так и не удосужился узнать. Когда той надоело, она от души хлопнула дверью, а затем ещё и с кнопками лифта позабавилась, добивая сумочкой их, вместо оставшегося позади парня.

На звонок Гришка ответил тотчас же, словно ждал отчёта, покручивая телефон на столе указательным пальцем.

- Ну, как прошло?

- Громко. И больно, - отчеканил Павел, потирая ушибленное плечо и рассматривая в зеркало покрывшееся пятнами лицо.

- Она ушла?

- Нет, она стоит за мной и слышит каждое твоё слово, - поняв, что брат чуть не повёлся на шутку, Пашка успокоил его: - Да, ушла, конечно же.

- Вот и ладненько. Не переживай, больше она к тебе не придёт. Не станет жертвовать гордостью.

- Объяснишь, что у вас с ней произошло?

- Да так... Я её, как бы это сказать, немного бросил. По-английски.

Пашка хмыкнул и больше никак не прокомментировал услышанное.

- В лбом случае, спасибо, братец. И прошу прощения за причинённые неудобства.

- Точно. Неудобств было много. И будет, - парень поморщился и отвернулся от зеркала.

- Ну что? Свидимся?

- Ты мне должен.

- Понял, не дурак.

- А она утверждала обратное.

Гришка на том конце трубки радостно загоготал.

- Значит, точно свидимся. Там и рассчитаюсь с тобой. Бывай!

- И тебе всего хорошего.

Кто-то скажет, что мысленно Пашка наверняка произнёс прямо противоположное пожелание. Любой бы так сделал, тем более, что всё вышеописанное случалось далеко не впервые, и парень прекрасно понимал, что брат не отплатит взаимной помощью никогда. Наоборот, снова попросит сам.

Так вот, ни единой плохой мысли у Пашки в тот момент не проскользнуло. Одна лишь жалость к себе и некий налёт усталости - в конце концов, звонок прервал его крепкий, каждой секундой важный, сон.

Зачем было выручать Гришку? Над данным вопросом Павел не задумывался. Он с раннего детства принимал как факт то, что семье приходят на выручку. Всегда. Даже если, протянув руку, рискуют схлопотать, случайный или намеренный, подзатыльник секунду спустя.

Ведь прощают многое, всё зависит от того, кому прощать...

Но должны ведь были быть исключения и из этого правила?

***

- Алло?

- ...

- Алло, кто это?

- ...

- Кто это? Мне положить трубку, или вы определитесь?