Крепость из песка (СИ)

- Не люблю историю, с ним связанную.

- Значит, давай совсем в двух словах, - девушка отчаянно цеплялась за свою просьбу. Точнее, это было уже желание, её воля, а непреклонность Лизы, тесно граничившая с крайней степенью капризности, редко когда позволяла ей отступаться в подобных случаях.

- В двух не получится.

- В трёх? Паш!

Всё, дальнейшее сопротивление стало бесполезным. Павел вздохнул, сдавленно ойкнул, перемещаясь по мокрому камню, чтобы устроиться на нём поудобнее, и заговорил.

- Жили-были два брата-близнеца...

- Начало немножко сказочное, - усмехнулась Лиза. - Ой, прости. Всё, больше не перебиваю.

- Так вот. Жили-были два брата, и звали их Гришка и... ну, скажем, Мишка. А говоря "близнецы" я имею в виду близнецов совсем одинаковых, однояйцевых, таких, что...

- Даже родители их с трудом различали, - снова не сдержалась девушка. - Точно, извини, теперь ни слова.

- Ага. Тем более, что ты неправа. Родители их, как раз таки, никогда между собой не путали, потому что различий у этих двоих, если присмотреться, нашлась бы целая уйма. Не во внешности, но в характере и поведении. Оба брата были довольно высокие для своих лет, а в тот год им исполнилось девять, светловолосые и с кучей веснушек.

Лиза искоса взглянула на лицо Пашки, тоже сплошь усыпанное веснушками, но благоразумно промолчала.

- Однако, - продолжал он, - в одной и той же одежде они не ходили, как это частенько бывает, и даже разговаривали будто бы разными голосами. Гришка был хитрый, шустрый и вечно сбегал из дома, а потом возвращался поздним вечером, когда на крыльце собиралась настоящая толпа всполошившихся из-за его пропажи взрослых. Мишка же со стороны выглядел тихим, застенчивым, и постоянно читал, либо сидел в гараже у соседей, где они позволяли ему творить что душе угодно. Он мастерил модели самолётов и поездов из всяких деревяшек и ненужных железок или гвоздей. Причём, деревяшки он умел пилить и обстругивать сам, чем очень гордился. А родители, в свою очередь, постоянно переживали, что мальчик себе палец отрежет или ещё чего похуже. Но препятствовать ему, когда он исчезал в гараже, не могли, иначе и второй сын начал бы сбегать, как первый.

В школе, кстати, лучше учился Мишка, почти все оценки у него были пятёрки, не то что у брата. Но мы об учёбе не говорим, потому что речь идёт о летних каникулах.

Весь июнь шли дожди, и мальчиков из дома практически не выпускали. Ну а в июле, когда стало потеплее, они повадились каждый день ходить на пляж. Мишка брал туда очередную книгу и читал в теньке, а Гришка выдумывал всякое. Пытался переплыть реку и чуть не утонул, хотел сделать из изогнутых веток дерева качели и в итоге упал в воду, обломав самую толстую ветку. Когда ему становилось скучно, он просил брата построить замок из песка. У него самого получалось плохо, башни вечно рассыпались, хоть он их и пальцем не трогал.

Сначала Мишка делал замок из одного этажа и двух башен. Затем, поддаваясь уговорам брата, стал добавлять крепостную стену, лепить больше окон и этажей, причём всё это он делал одними руками, без всяких пластмассовых формочек, какими дети обычно пользуются. Получалось ужасно красиво, и стояло довольно долго - те, кто бывал на пляже кроме них, а пляж тогда ещё был широкий и длинных, вон до того поворота реки, обходили замок стороной, чтобы невзначай на него не наступить. Вот только всякий раз, иногда через день, иногда через два, а бывало так, что и всего лишь час спустя, налетал ветер, и волны смывали песочный замок.

Мишку это только сердило, потому что брат в таких случаях заставлял его всё заново переделывать, а отказать ему мальчик не мог. Даже если у него и хватало смелости обидеться и уйти с пляжа, Гришка объявлял ему бойкот и не разговаривал, устраивал пакости до тех пор, пока они оба не возвращались на берег, и не вставал на песке новый замок, ещё на одну башенку больше прежнего. А потом и его смывало.

И вот, спустя пару недель, Мишке пришла в голову замечательная идея о том, что можно было бы построить замок не из песка, а из чего-нибудь покрепче, чтобы все капризы природы были ему нипочём. И он набрал недалеко от берега глины, и сделал из неё свою постройку, чем очень удивил брата.

Целую неделю ещё продержался тот замок, и у Гришки больше не было поводов тревожить Мишку, ведь второй замок ему был не нужен.

Но прошла гроза, вот примерно такая же сильная как та, что сейчас на нас движется, и от замка осталась одна кучка мокрой глины.

Мишка не спал всю ночь, размышляя над тем, как сделать такой замок, чтобы он и под грозой не размок. Из дерева? У мальчика, несомненно, получилось бы, но он боялся, что деревянные башенки украдут и растащат другие дети, это ведь не песок, а настоящий игрушечный дворец. Тогда он остановился, как и прежде, на глине, но решил её обжечь. Даже спросил у тех самых соседей, и они пообещали, что помогут ему.

Мальчик мастерил свой последний замок целых четыре дня, не выходя из гаража. Каждую башню, каждую лестницу или мостик он лепил отдельно, а после с помощью взрослых обжигал их так, что детали замка становились прочными, словно камень.

На пятый день он торжественно установил замок на пляже, вкопал его в песок и обложил речными камушками, чтобы сильные волны ничего не перевернули и не унесли. Гришка долгие часы сидел у замка, трогал его руками и бормотал в недоумении, как это его брат сумел камень превратить в такую красоту. Потом Мишка объяснил ему, в чём дело, и глупый братец быстро потерял к замку всякий интерес.

Зато для купавшихся и загоравших на пляже взрослых поделка Мишки стала настоящей достопримечательностью. В то лето было ещё много гроз, особенно в августе, однако замок выстоял. И на следующее лето он остался на месте, и ещё через год. Братья выросли, пляж затопило, и теперь здесь вообще никого не бывает, а он, - Паша кивнул головой на гордо высившуюся под толщей воды покрытую водорослями крепость, - до сих пор как новенький.

Лиза притихла и задумчиво смотрела на самую высокую башенку, почти достававшую до поверхности тонким шпилем. У руки девушки, опущенной в воду, хороводом кружила стайка мальков, но она их не замечала.

- Ты не говорил, что у тебя есть брат, - наконец проговорила она.

- Да, просто... - Пашка осёкся. - Постой, а как ты поняла?

- Ну знаешь, может это всё и звучит как притча, но я сразу догадалась, о ком в ней речь, - Лиза подняла взгляд на юношу и замерла в растерянности с открытым ртом, словно хотела что-то ещё сказать, но слова приклеились к кончику языка.

- Мы с ним давно уже не виделись, так что я и не думал о том, что тебе будет интересно, - честно признался парень.

- И ошибся. Расскажи.

- Что?

Сколь многое безвозмездно прощается человеку? От чего в каждом единичном случае зависит ответ на этот вопрос?

Смотря, что прощать...

- Дальше. Что случилось, когда вы подросли. Почему теперь не общаетесь, - не вопрос, а приказание, но Пашка всё же попытался вяло с ней поспорить.

- Это долгая история. Попадём под дождь ещё.

- Так пойдём домой, по пути будешь говорить. Паш, ну пожалуйста! Я вот тебе много что рассказывала.

- Ты уверена?

- Что хочу слушать? Конечно! - она оживлённо закивала. - И имена больше не меняй, раз уж мы оба знаем, кто главные герои.

- Хорошо, уговорила, - он сдался. - Только ты это, вставай, гром уже совсем близко гремит, ведь правда же промокнем.

Лиза подскочила и подала ему руку, помогая подняться. Не успела его нога коснуться первой ступеньки, а рука нащупать нижний, выступавший из земли корень, как Пашка начал, точнее продолжил, историю о двух братьях и замке. Замка в ней, впрочем, уже не наблюдалось.

***

В рассказе Пашки был телефонный звонок. Точнее, целых три звонка, все с интервалом в несколько, а то и больше, лет. Ну, а если ещё точнее, то в перерывах между звонками были ещё звонки... Причём, довольно много. Их он, почему-то, опустил, посчитав не столь важными. Также он немного сократил начало, так сказать, предисловие к звонкам, и конец истории. Первое - потому что в противном случае не хватило бы дня, а то и недели, на подробное описание всех ссор и примирений двух братьев в их далёком детстве. Второе - потому что Пашка искренне полагал себя не готовым пока вдаваться в детали событий, случившихся с братьями уже во взрослой жизни. Лизе это, пожалуй, не слишком-то пришлось по душе, но о ней позже.