Крепость из песка (СИ)

Мечта любого ребёнка, прочитавшего или посмотревшего " Приключения Электроника", а может, всего лишь где-то слышавшего о нём - иметь близнеца, точную свою копию, которая, конечно же, будет во много раз умнее, находчивей, усидчивей, однако, в плане личностных черт будет чуть отставать. Таким образом, мы получаем идеального клона, готового в случае необходимости прийти вместо нерадивого ученика на страшную и неописуемо сложную контрольную, стать любимцем всех учителей, не выдавая секретной тайны: что он на самом деле близнец того, чьим именем подписывает работы. Что же касается прогулок с друзьями, личной жизни, общения с родителями, донельзя гордыми успехами своего чада в стенах школы, то эта часть жизни должна остаться на долю "оригинала", изрядно скрашенная теми бонусами, которые щедро сыплются на его голову в награду за хорошие оценки.

И вот, по иронии судьбы, Гришка, не читавший, не смотревший и ни разу не слышавший об Электронике, заветную мечту Пашки, не раз бравшего в руки вышеуказанную книгу, исполнил. Для себя. Это он являлся в их паре Серёжей Сыроежкиным, тогда как Пашка, сам того поначалу не осознававший и предлагавший брату помощь исключительно из стремления проявить заботу и завоевать любовь, исполнял обязанности Электроника.

Кто сядет решать домашнее задание по математике, а кто отправится во двор гонять мяч? Кто выучит все даты к проверочной по истории и напишет парочку шпаргалок с именами правителей? Чьей обязанностью будут еженедельные походы в библиотеку? Кто напишет доклад для презентации на уроке биологии? Диктант по русскому... конечно же, следует проверить постановку запятых, и прямо на уроке, пока не сданы тетради. Кто?

Вплоть до старших классов разногласий в ответах на данные вопросы у братьев Прилепиных не возникало. Ответ был один, и он не менялся. Родители, следя за успеваемостью сыновей, понимали, в чём соль, почему иногда случается так, что в один день отличник Пашка получает плохую отметку, а Гришка хвастает неожиданно хорошим результатом. И мама, и папа молчали, надеясь на благоразумие одного из сыновей и потеряв всякую надежду повлиять на другого.

Однако, на последних трёх годах обучения жизнь школьников имеет обыкновение неуловимо изменяться. Тем, кто прежде подпирал на переменах стены в коридорах, вдруг становится заметна значительная разница между популярными и успешными вне напичканных изрисованными партами классов двоечниками и теми, кто на спинках впередистоящих стульев не рисует, а целеустремлённо строчит конспекты строчка за строчкой, ловя каждое слово преподавателей.

Пашка не успел и глазом моргнуть, как превратился в одинокую и со стороны весьма странную личность, изгоя, к которому обращались за помощью и советом, но присоединиться к шумной компании, идущей на вечеринку или обсуждающей вчерашние события, не звали. Когда он решил, что ситуацию неплохо было бы поменять в свою сторону, было уже поздно. Гришка крепко сидел у брата на шее, и слазить явно не желал, забирая от жизни всё, а Пашке оставляя обёртки из листочков в клетку и в линейку.

Махнуть рукой и разорвать этот порочный круг твёрдым "нет"? На первый взгляд казалось, задача не из трудных. На практике же ответить брату отказом, да так, чтоб он не посмел возразить, никак не получалось.

В итоге он нашёл способ всё исправить. Эдакий обходной путь, лишавший его радости ежедневного лицезрения Гришки за соседней партой. Потребовалась тут и помощь родителей, но они, ошарашенные неожиданным решением всех проблем своего более удавшегося сына, поддержали его, едва услышав слово "перевод".

Не прошло и месяца, как Павел Прилепин стал учиться в другой школе, расположенной едва ли не на другом конце города. Добираться туда приходилось на нескольких автобусах, что отнимало не только всё утро, но и вынуждало вставать раньше обыкновенного, отнимая у организма заслуженные часы отдыха. Пашка не жаловался. Он чувствовал себя много лучше, чем прежде, ведь теперь его окружали люди, действительно хотевшие чем-то заниматься и что-то учить. В маленькой гимназии с уклоном на... пожалуй, любой предмет, какой только ни выбирал себе в профильный старательный ученик, не сталкивались с проблемой отстающих. Их выгоняли, и на освободившиеся места набирали других умников, целая очередь которых сидела на телефонах, ожидая возможности осуществить перевод.

Пашка принялся за подготовку к экзаменам, Пашка стал перебирать буклеты престижных университетов, и день ото дня стопка учебников на его письменном столе всё росла, пока не разделилась на двое. К конце девятого класса стопок было уже пять, и они подпирали стол со стороны окна, вырастая прямо из пола.

Гришка ныл и возмущался, но вскоре, казалось бы, свыкся с тем фактом, что хорошистом быть ему больше не светит. Менять что-либо в себе и в своём отношении к учёбе он, конечно же, не стал. Тем более, что в особенных случаях стоило только дождаться вечера, и, бесцеремонно ввалившись в комнату брата, потребовать помощи. По старой памяти, так сказать.

К счастью для Пашки, такие случаи имели место довольно редко. Один, правда, совсем уж вопиющий, произошёл в конце десятого класса, и даже Гришка в тот день мог лишь подивиться собственной наглости.

Первый из трёх звонков раздался в мае. Пора экзаменов и пора весны, когда, хочешь не хочешь, а необходимо выбирать между зубрёжкой тонны записанного за год материала и первым дождём, под который так хочется выбежать и, не останавливаясь на ходу, припустить со всех ног в центр города, где кино, кафе, где дворы и заброшенная станция метро.

Пашка вышел на перемену в огромный светлый, сплошь плиточный и колоннообразный холл, заполненный степенными голосами старшеклассников, звонкими криками малышни и журчанием воды в декоративном фонтане.

Не будь тогда перемены, парень нипочём не включил бы звук на телефоне, даже в руку бы его не взял, а звонок брата так и остался бы пропущенным, не принеся собой никаких проблем и невзгод. Но что-то подтолкнуло Пашку проверить мобильный на наличие сообщений от мамы, и в тот самый миг, когда тёмный экран осветился мягким голубоватым светом, динамики сотового ожили, выдав радостную трель.

Голос Гришки звучал взволнованно и даже отчаянно.

- Здорово. Если я скажу, что ты мне срочно-пресрочно нужен, ты ведь не сбросишь трубку?

- Ну давай, выкладывай, - вздохнул Павел, прислонясь спиной к ближайшей колонне. Поход в кабинет химии за результатами контрольной отменялся, ведь Гришка явно не управился бы со своим рассказом в две минуты.

- В общем, у нас тут экзамен... Не готовился я к нему! Потому что эта дура ничего не говорила, и вообще всё было тихо мирно, как вдруг, сегодня... Да ещё и устный зачёт, а принимать будет вовсе не она, а тот хрен из соседней школы, мол он там у них академик или, не знаю, в общем, кто!

Суть сумбурного, как и всегда, повествования, Пашка уловил, и под ложечкой неприятно заныло.

- И причём тут я? Экзамен ведь не завтра? За такой короткий срок тебя никто на свете не в состоянии подготовить.

- Предлагаешь уйти? Или, ещё хуже, явиться сейчас туда самым первым, выпалить ему в лицо, что я тупица и ничего не знаю, хлопнуть дверью и... прощай, итоговая по истории за весь год! Да я её по кусочкам собирал, знаешь, как тяжело тут без тебя?

- Даже не представляю... - пробормотал Пашка, чуть отнеся телефон ото рта. Собрался с мыслями, и вновь окунулся в омут братцевых проблем: - А что? Диктовать тебе через наушники? Не вариант. Ты повторить то правильно не сможешь.

- Вот и я так же подумал, - внезапно возликовал Гришка. - Поэтому решил, что беспроигрышным ходом было бы поменяться. Ну, как в старые добрые... Экзамен скоро начнётся, но принимать будут по одному, а я в самом конце очереди, так что часа полтора у тебя в запасе есть.

- Предлагаешь мне сорваться с уроков и ехать к тебе через весь город, чтобы... - шокирующая правда не сразу открылась Пашке, - чтобы выдать себя за тебя?!