Агентство "Миф" (СИ)

Эффа скорчила гримасу, захлопнула дверь и, усмехаясь, помчалась готовить для Илламэль подарок: студенческую форму и прочие необходимые вещи - у невесты ее брата все должно быть самого высшего качества.

***

Вечер теплым душным одеялом накрыл город. По набережной неспешно прогуливались люди и нелюди.

Илла сидела на широком подоконнике и, обхватив колени и положив на них голову, наблюдала, как солнце медленно садится за горизонт. Далеко в океане, тихом и спокойном, белели паруса прогулочных яхт. Чайки и альбатросы летали вдали от берега, и их крики не доносились до пляжа.

Неожиданно отдыхающие стали оборачиваться и смотреть куда-то вверх. Дети показывали пальцами, а взрослые качали головами, как будто в небе было что-то такое, что удивляло и одновременно радовало их.

Поначалу Илла не обращала на них никакого внимания, но крики стали громче и ... Илламэль едва не упала с подоконника: прямо из-за крыши ее дома вылетел огромный дракон. Его шея была обвита в несколько раз яркой гирляндой из цветов. А на спине сидел ... улыбающийся лорд Толли. Он выглядел таким веселым, таким задорным и хулиганистым, что у Илламэль просто открылся рот от изумления. В руках Яннс держал огромный букет.

- О, прекрасная и несравненная леди, я прошел тысячи дорог, сразился с тысячей драконов ... одного вот приспособил для полетов. И я у ваших ног, восхитительная. Будете ли вы столь любезны и позволите пригласить на ужин? Я жду с нетерпением и не приму отказа, ибо это разобьет мое исстрадавшееся по вам сердце.

Лорд Толли протянул ей цветы. Илла не смогла удержать букет в руках и положила его на подоконник.

А Яннс смотрел на нее с ожиданием. На его губах играла лукавая улыбка, а в сияющих глазах играли бесенята. Куда же делся всегда хмурый и суровый темный лорд? На драконе перед Илламэль сидел самый красивый на свете и самый желанный мужчина.

Илламэль выдохнула, отбросив страх перед ним, собственные сомнения, правила приличия и стремительно вскочила на подоконник. В следующее мгновение она уже находилась в объятиях своего жениха. А народ на улице рукоплескал, бросал в воздух шляпки и выкрикивал поздравления. Но лорд Толли в одно мгновение создал иллюзию невидимости и с отчаянным стоном впился в губы Илламэль.

А она, оглушенная и растерянная, так и сомлела в его руках. Когда он оторвался от ее губ, они были уже далеко от города. Обрывистый берег темной полосой темнел на горизонте, и солнце плыло им навстречу огромным багровым шаром.

Илламэль опустила голову на грудь Яннса и закрыла от блаженства глаза. Он обнимал ее, крепко прижимая к себе, и его губы все время касались ее виска, щек, носа. Он молчал, молчала и она. Как будто им совершенно не о чем было говорить.

" Если это и есть счастье, - думала Илламэль, - то за него стоит бороться".

Яннс Толли был из тех мужчин, что искренне полагают: для женщины в близких отношениях самым главным должно быть полное доверие и абсолютное подчинение. Он, Мрак возьми, должен знать о своей женщине все: мысли, чувства, желания и пристрастия. Вплоть до того, что она любит есть на завтрак и ужин. Ни о каком свободомыслии не могло быть и речи. Он не был тираном, вовсе нет, взамен он дает защиту, нежность, заботу. Такие, за которые иная жизнь отдаст.

Но в случае с Ливит, а теперь, он чувствовал, и с Ивитт терпел полный крах. И все же он должен был попробовать еще раз. Угроза Тиннара Шанга - не простые слова. А Толли не мог даже представить себе, чтобы его женщина, пусть и сильно изменившаяся, принадлежала другому.

Он еще поспорит с судьбой и ... с собой тоже. Он привыкнет и если не полюбит, то хотя бы насладится ее запахом и воспоминаниями. Отдать Илламэль другому, значит, признать поражение, а этого Толли допустить никак не мог.

Когда Эф сказала, что Шанг решил исполнить свою угрозу и пытается забрать у него Илламэль, уже почти принадлежавшую ему, он едва не разнес ползамка. И сегодня решился попробовать еще раз.

Ливит была слишком искушенной. Ивитт - невинна и податливо наивна, она слишком молода. Это его шанс. Если он сдержится, будет очень осторожен, нетороплив, то приучит ее подчиняться своим правилам.

- Илламэль, посмотри вниз, - шепотом попросил Яннс через несколько минут.

Илла нагнулась и взглянула на океан, проплывающий под крыльями дракона. Под ними лежал остров. Из зеленого пушистого покрывала выступала серо-коричневая скала с чашей-озером в кратере на вершине вулкана. Из озера белой фатой ниспадал водопад.

- Это твой остров. Здесь еще не ступала нога ни одного живого существа. Он так же чист и девственен, как ты, - прошептал Яннс. - Я хочу, чтобы ты никогда не знала, что такое печаль и чтобы слезы разочарования никогда не лились из твоих глаз из-за меня.

- Яннс, - выдохнула Илламэль, - это просто невероятно.

Дракон снизился к небольшой поляне на выступе утеса, но не сел. Лорд Толли спрыгнул и подхватил Иллу на руки. Осторожно опустил, не отрывая от нее глаз, взял ее лицо в ладони. Быстрыми короткими поцелуями покрыл мокрое от счастливых слез лицо.

Еще один долгий нежный поцелуй, и она забыла, что значит существовать без него. Неистово странно забилось сердце, как будто до этого оно и не жило вовсе. Нежность, томление, прежде не ведомое ей, исторгло невольный стон, и темный лорд вздрогнул от этого хриплого звука, словно и его опалило неистовой страстью. Но Илламэль отступила, и он, едва сдержавшись, выпустил ее из своих рук.

Поляна сияла в красном пожаре заката. Темные тени уже пролегли от окружавших их деревьев. С одной стороны крутой обрыв открывал потрясающий вид на океан и тонкую полосу пляжа. С другой - над ними нависала скала. Тихий, укрытый от посторонних глаз уголок, который теперь принадлежал только ей.

Яннс любит ее! Как только она могла в этом сомневаться? Илламэль подняла к небу лицо и засмеялась. Как чудесно! Она тоже любит своего лорда и готова кричать об этом на весь мир.

Илла взмахнула руками и закружилась в радостном вихре только что придуманного ею танца.

... Яннс смотрел на счастливое личико девушки и клялся себе, что на этот раз все сделает правильно. Он не испугает и не сломает ее. Он будет терпелив, и она поймет, подчинится, станет только его.

Он смотрел на нее, веселую, мягкую, доступную, и ... закипал. Ему до боли хотелось сорвать это дурацкое платье, которое купил не он. Окунуться в нее, вздохнуть запах ее тела, волос, уронить на теплую пушистую постель из трав и цветов. Подчинить, заклеймить самым крепким, самым несмываемым клеймом, которое только может мужчина поставить на своей женщине.

А Илламэль вдруг взмахнула руками и закружилась, в точности повторяя танец Мэльлиты Ливит.

И лорд Яннс Толли сорвался! Он рванулся к ней, сжал, вдавливая в себя, так что у нее перехватило дыхание. Но он не видел и не хотел видеть ее испуганных глаз. Его губы повелительно захватили ее рот, требуя, властвуя, забирая все, что она могла дать.

- Ты моя, - прорычал он, почти не разрывая поцелуя. - Скажи, что ты только моя.

В его требовательном голосе было столько боли, почти ярости, что она была потрясена до основания души.

- Поклянись!

- Твоя. Навсегда, - прохрипела Илламэль, когда он дал ей возможность ответить.

Его поцелуи стали еще более обжигающими, страстными, утверждающими - на грани грубости и жестокости. Она задыхалась от его напора. Поглощающей всяческое сопротивление непреклонности. Он брал, ничего не давая в ответ. Он требовал, не признавая отказа. Он заставлял любить, не желая слышать.

... Илламэль была сокрушена и оглушена ...

Они упали в душистые травы и лорд, не прекращая поцелуя, рванул на ней платье.

Илла опомнилась только когда его руки заскользили по ее обнаженным ногам.

- Нет, - выдохнула она, отворачиваясь от его настойчивых губ.

- Да.

- Только не так ... не сейчас ...

- Почему?

- Я не хочу.