Семь я (СИ)

-- Привычка - хороший анестетик, только не надо им злоупотреблять.

-- То, к чему мы привыкли, понять сложнее всего.

-- То, к чему мы привыкли, нас не радует, тогда как ничто не может принести нам большей радости, чем это.

-- В жизненном пути важнее не то, сколько ты прошел, а то, сколько идти тебе осталось. Следовательно, по-настоящему важно знать только то, что в принципе узнать невозможно.

-- Скука - это и причина прогресса, и корень его гибели. Все изобретения появляются от скуки и не могут воплотиться в жизнь от нее же.

-- Только совершенный человек в глубине души не считает себя совершенством.

-- Легко человеку поверить в Бога; но насколько сложнее Богу поверить в человека! Люди ведь не знают ничего о Боге, а Бог о нас знает все...

-- Сложнее поверить в то, о чем все знаешь, чем в то, о чем не знаешь ничего.

-- У меня не отнимешь знания жизни. Нельзя отнять то, чего нет.

X . Жизнь, смерть и бессмертие.

-- Жизнь- это школа, в которой отличники познания мечтают оставаться на второй год как можно большее число раз.

-- Окончить школу жизни заочно гораздо труднее, чем когда ты учишься среди толпы однокашников: у ученика-заочника нет возможности списать или уклониться от ответа.

-- Жизнь есть одновременно яд и противоядие от самой себя.

-- Фраза: "Быть или не быть?"- пример абсурда; чтобы она оказалась поистине глубокой, вместо "или" должно стоять слово "и".

-- Жить назло жизни - вот высшая доблесть неудачника!

-- Не надо страдать из-за умершего человека, надо страдать из-за умершей человечности. Если человечность, хранимая и распространяемая ушедшим от нас человеком, остается с нами-- нам нечего бояться! И только если она оказывается утеряна, мы вправе считать себя пленниками, сторожащими себя от свободы своего самобытия.

-- Умереть и уйти из жизни- это не одно и то же. Смерть только меняет отношение к конкретному человеку, он после этого начинает играть в жизни более важную роль, ибо житейские мелочи поведения не мешают больше видеть его сущность. Он становится моральным фактором душевной деятельности других людей и воздействует на людей больше, чем при жизни. Поэтому некоторые люди, только умерев, приходят в жизнь.

-- Воскресение - это прежде всего испытание, которое под силу только Богу.

-- Живой не может быть одиноким. С ним всегда его союзница - Жизнь.

-- Смерть - зло прежде всего для тех, кто остается в живых, и лишь потом - для тех, кто умирает.

-- Смерть страшна не в силу своей трудности, а в силу своей легкости.

-- Смерть - лучший учитель жизни, а горе - лучший учитель счастья. Их лекции доходчивее всех остальных.

-- Страх смерти - это форма страха перед одиночеством, и наоборот.

-- Мы не можем понять, что такое смерть, так как не знаем, что такое жизнь. Зачем тогда их бояться?

-- Время идет, а уходят люди.

-- Человек убивает время, а время убивает память о нем.

-- На протяжении первой половины человеческой жизни душа стареет, на протяжении второй - молодеет; кончается все впадением в детство.

-- Люди больше всего думают о будущем в конце жизни, а о прошлом - в юности.

-- Жизнь - это бег от смерти, а смерть - это бег от жизни. От чего мы убегаем, к тому в конце концов и приходим.

-- Живой не может не любить жизни, как бы ни пытался себя в этом убедить.

-- Стремящийся к смерти больше всех боится ее.

-- Текст жизни пишется симпатическими чернилами, а смерть делает надпись видимой.

-- Текст жизни тем ценнее, чем больше в нем опечаток: тогда его хоть читать забавно...

-- Смерть может быть как опровержением бессмертия, так и доказательством его истинности. Смерть нужна людям, чтобы верить в бессмертие.

-- Скажи, что тебе нужно от жизни, и я скажу, что жизни нужно от тебя.

-- ЭССЕИСТ.

-- ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ ТВОРЧЕСТВА Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО НА ЛИТЕРАТУРУ ЯПОНИИ ХХ ВЕКА

Историю человечества можно сравнить с огромной горой. К ее вершине--Истине Бытия--стремились все народы, но каждый шел своим путем. Многие великие мыслители приближались к вершине и обретали возможность видеть все человечество. И для них исчезали границы между странами и преграды между людьми разных культур.

"Великий поток стремится с Востока на Запад и с Запада на Восток... Все высшие проявления человеческой мысли сообщаются между собой",-- сказал известный японский писатель Китамура Тококу.

В настоящее время в мире усиливаются интеграционные процессы, и возрастает стремление к расширению диалога между Востоком и Западом. Россия, расположенная между Европой и Азией, призвана к соединению культур Востока и Запада.

Можно говорить об особом пристрастии зарубежных культур к русским писателям и особенно к Ф.М.Достоевскому. Влияние творчества Достоевского на отечественную и мировую литературу--неоспоримо признанный факт. В литературоведении неоднократно рассматривались проблемы влияния творчества Достоевского на литературу Запада, но вопрос о влиянии русского писателя на литературу Востока недостаточно изучен.

Цель работы -- изучить влияние философии личности в творчестве Ф.М.Достоевского на понимание и изображение человека в произведениях японских писателей ХХ в. Акутагавы Рюноскэ, Мисимы Юкио, Оэ Кэндзабуро, сопоставить их концепции, найти точки соприкосновения между ними.

В традиционной культуре Японии проза считалась искусством второстепенным, развлекательным, несерьезным.

Идеи восточной философии с ее равнодушием ко всему индивидуальному в человеческой душе, особенно философии бусидо, мешали усвоению глубоких знаний о личности человека, о сложности и изменчивости характера, об острой борьбе разных начал в человеческой душе. Человек как личность мало интересовал писателей.

В ХХ веке ситуация изменилась. Япония "открыла двери" Западу. Приход в Японию европейской цивилизации с ее индивидуалистическими тенденциями, потребительским отношением к жизни и природе и вызванный этим отдход от национальных духовных ценностей сильно повлияли на самосознание японцев. Разлад человека с собой, утрата самотождественности, одиночество стали "болезнью века".

Возникла потребность разобраться, что происходит в душе человека, необходимость "школы психологизма". Произведения Достоевского стали такой "школой". Его психологический метод изображения мира и человека сильно повлиял на становление реализма в японской литературе ХХ века.