Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди

Чтоб не помешаться от тоски и вынужденного безделья, литовский канцлер с утра до ночи пропадал на охоте. Как-то раз, увлекшись погоней за оленем, Станислав вначале оторвался от своей челяди, а вскоре вовсе потерял ее из виду. Продолжая преследовать необычайно резвое животное, он не заметил, как оказался во владениях строптивых соседей. Лишь когда покрытый пеной конь стал спотыкаться, князь остановился. Сказочная красота светлозеленой, в человеческий рост травы, тихо шелестящей под дуновением ветра, и вид могучих сосен зачаровали его. Спешившись, Волович направился к блестевшему впереди между деревьями озеру, ведя коня на поводу. Нестерпимая жара и пыл напрасной погони пробудили в нем желание окунуться в воду. Неторопливо пробираясь сквозь заросли, он уже почти достиг берега, но, услышав плеск воды, остановился. Встреча в одиночку со своенравными соседями даже ему не предвещала ничего хорошего. Сняв приметный красный плащ да сапоги со звонкими шпорами, Станислав все-таки подкрался к берегу и обомлел. В озере плавала русалка, собирая похожие на маленькие солнышки водяные лилии.

– Занесла меня нелегкая. Не зря боятся люди этих мест. Потому они, видать, такие бесстрашные, Озорчук с сотоварищами, что нечистая сила им прислуживает. Вон, даже озеро у них русалки стерегут, – с опаскою подумал Станислав, но убегать не стал. Притаившись в кустах, князь принялся подглядывать за девицей-рыбой. Очень уж хотелось посмотреть на ее хвост. Однако, вдоволь наплескавшись в голубовато-серебристых волнах, та не нырнула в омут, а поплыла к берегу, где на примятой траве лежало белое женское платье. Когда русалка вышла из воды, Волович убедился, что никакого хвоста у ней нет, она стояла на двух ногах, да еще каких. Длинные, тонкие голени переходили в на редкость соблазнительные бедра, а, как только лесная женщина нагнулась, расправляя на траве свое платье, Станислав углядел ее поросшее пушистым светлым волосом срамное место. Вид его да в меру широкого округлого зада привел пожилого князя в неистовое возбуждение, сродни тому, что он когда-то испытал, впервые увидав голое женское тело. Замерев на месте, всемогущий канцлер всея Литвы был не в силах оторвать свой взор от эдакого чуда. Тем временем неведомая красавица вновь распрямилась, показав при этом, что ее очаровательные ножки и зад переходят в тонкую осиную талию и прямую худощавую спинку, прикрытую ниспадающими чуть ли не до пят волнами белых, немного потемневших от воды волос. Вздев к небу руки с цветами, чудесница оросила невидимое князю лицо крупными каплями воды, что сорвались с желтых лепестков, затем разжала тонкие длинные пальчики и осыпала себя лилиями. Всего на миг лесная дива обернулась к нечаянному соглядатаю, открыв свой лик, груди, живот, вызывающе обнаженное лоно, но тут же улеглась на расстеленное платье, исчезнув из виду.

Толком разглядеть ее Волович не успел, однако был готов поклясться спасением души, что она божественно красива. Сколько просидел Станислав в своем убежище, он и сам не знал – может, час, может, более, но нахлынувшее возбуждение не покинуло его, а мысль уйти из колдовского леса так и не пришла в объятую розовым туманом седовато-лысоватую княжью голову. Когда пламя страсти выжгло до конца смущение и страх, безутешный вдовец крадучись направился к русалочке. Чутье движимого любовным желанием самца сразу же вывело Воловича к лежащей в траве девушке, и та предстала перед ним во всем своем сказочном великолепии.

Русалочка спала, а потому Станислав имел возможность беспрепятственно любоваться этим чудным созданием природы. Зрелая женственность тела чаровницы трогательно сочеталась с совсем юным, почти детским, ликом. Уже высохшие волосы оказались не обычного льняного цвета, а имели редкостный серебристо-пепельный оттенок. Невысокой лоб подчеркивали тонкие темные брови. Сомкнутые веки обрамляли длинные, изогнутые ресницы. Безупречной формы носик был чуть вздернут вверх, что и придавало лицу красавицы задорное по-детски выражение. Ярко-алые, чувственно припухлые губы так и просили поцелуя. Маленькая родинка на левой щеке да нежный мягкий подбородок довершали ее прекрасный облик. На длинной тонкой шее, чуть выше левой ключицы князь углядел еще одну очаровательную родинку.

Груди русалочки, несомненно, могли бы пробудить желание даже у глубокого старца. Не по-девичьи большие, но по-девичьи упруги, они были подобны райским яблокам и венчались нежно-розовыми маленькими сосками. К одному из них-то и припал губами окончательно утративший рассудок Волович.

Потревоженная чаровница тихо застонала во сне, сладко потянулась, сначала вытянув, а затем широко раскинув свои божественные ножки. То была последняя капля, переполнившая чашу терпения обуреваемого любовной страстью мужчины. Не в силах более сдерживать себя, князь набросился на русалочку.

Внезапность нападения предрешила исход их схватки. Когда девушка открыла большие синие глаза и, увидев насильника, поняла, что происходит, тот уже вторгался в ее еще не ведавшие соития, прикрытые венчиком невинности врата любви. Пытаясь сбросить нападающего, она, подобно необъезженной кобылке, ударила задом, чем лишь поспособствовала своему растлению. Жалобно вскрикнув, жертва княжьей похоти, не переставая сопротивляться, впилась жемчужно-белыми зубами в заросший жесткой щетиной подбородок обидчика, но это только сильнее распалило Станислава. Он так стиснул несчастную в объятиях, что та стала задыхаться и полузадушенная впала в забытье. Растлив девушку, Волович тотчас же излился, однако страсть его на этом вовсе не угасла. Не останавливаясь ни на миг, благородный муж продолжил зверски насиловать русалочку. Окропленная семенем и кровью ее девственно узкая пещерка стала расширяться, покорно принимая твердокаменную мужскую плоть. Подхлестнутый предчувствием новой волны блаженства, насильник со всей силой ворвался в свою жертву, погасив ее слабый стон запоздалым поцелуем. Когда любовный пыл немного поугас, Станислав, наконец, разжал объятия. Лежа рядом с растерзанной им девушкой, он по-прежнему не мог отвести от нее глаз. Изнасилованная, обесчещенная русалка оставалась все так же прекрасна. Тихо постанывая, она то подгибала ножки, прижимая бедра к животу, то судорожно вытягивала их. Синие глаза красавицы были закрыты, а с пушистых ресниц катились чистые, как бриллианты, слезы. И тут всесильный канцлер сердцем понял, что не в силах расстаться со своей нечаянной находкой. Словно волк овцу он схватил столь нежданно обретенную любимую и побежал к истомленному ожиданием коню.

6

Княжеская челядь была изрядно удивлена, когда увидела хозяина, на всем скаку влетевшего в ворота замка. Вид его был по меньшей мере странным – в разорванной рубахе, без сапог и пояса, он обеими руками прижимал к груди что-то большое, завернутое в плащ. Очертаниями сверток был похож на человеческое тело. Как бы в подтверждение догадки слуг, из-под драгоценной шелковой ткани выскользнули пряди белых волос. Не сказав ни слова, Станислав спрыгнул с седла, резво, словно юноша, взбежал по лестнице и скрылся в своих покоях.

Войдя в опочивальню, Волович бережно уложил похищенную на роскошную, укрытую мягким бархатом постель. Русалка тотчас же скинула с себя его плащ. В ее огромных синих, увлажненных слезами глазах вовсе не было страха. Колдовские очи раскрасавицы излучали столь горькую обиду и такое презрение к насильнику, что захлестнутый очередной волной неудержимой страсти князь на миг остановился.

– Прости, милая, я над собой не властен, – виновато промолвил он и начал целовать заплаканные глаза, лихорадочно горячие губы, тоненькую шейку, округлые плечи своей пленницы, окончательно пьянея от аромата полевых цветов ее необычайно нежной, позолоченной солнечным загаром кожи. Обесчещенная девушка не сопротивлялась. Ободренный покорностью русалочки Волович вновь вошел в нее, стараясь быть на этот раз как можно ласковее. Бедняжка только вздрогнула да прикрыла маленькой ладошкой зардевшееся от стыда лицо. Соитие их было чрезвычайно долгим, ощущая приближение извержения, Станислав останавливался, стремясь подольше продлить свое блаженство.