King's Bounty: Хранитель Теаны (СИ)

Выставив перед собой меч, Гауди сделал несколько шагов к телу. Тьма нехотя отступила. Мальчик лежал на животе, чёрные пятна на его одежде и шее ярче любых свидетельств доказывали присутствие вампира, хотя он до сих пор не показался на глаза.

Что-то шаркнуло в не освещённом углу. Рыцарь указал туда камнем, но тьма отказывалась покидать насиженное место. Тогда Гауди сделал робкий шаг в ту сторону. Ещё шаг, совсем скоро можно будет коснуться кончиком меча, скрывающейся за мраком, стены, а скопившаяся в углу чернота дажене шолохнулась в свете приближающегося камня.

- Не убивай! - раздалось шипящее из темноты. - Пощади!

Гауди знал, что именно в этом кусочке мрака таился упырь, но всё равно вздрогнул. Запах гнили здесь стоял такой, что кружилась голова, и причиной тому был отнюдь не залежавшийся труп.

- Ты убил двух человек, - стараясь, чтобы голос оставался твёрдым, произнёс рыцарь, хотя прекрасно понимал, что со слугами Тьмы беседы вести не стоит, - и должен понести наказание.

- Я не хотел! - прошипело из темноты. - Я сопротивлялся голоду, сколько мог!

- Слабый довод, - холодно произнёс Гауди. - Выходи на свет.

- Не убивай! - взмолилось существо, оставаясь в тени. - Я хотел уйти, но мешала вода. Я не могу входить в неё. Мне бы только выбраться с этого острова и, клянусь, что уйду в лес. Буду охотиться на животных. Я не хочу убивать людей! Я помню, как сам был человеком, и мне больно это делать! Прошу, поверь!

Речь вампира смутила рыцаря. Никогда прежде он не встречал подобный экземпляр. Чтоб вампир сожалел о жертвах, да ещё зарекался отказаться от человеческой крови... Такого быть не может. И всё же казалось, будто тварь не врёт.

- Как ты здесь оказался?

- Я многого не помню. Прежде я жил на Вероне... - человеческая речь давалась упырю с трудом, но выжить он желал всем сердцем, поэтому говорил быстро и сбивчево. - Грабил на дорогах. Помню, как однажды меня с друзьями пригласили на корабль местные пираты. Была большая сходка. Я не помню, как покидал палубу, помню лишь, что очнулся в подвале, среди бочек и вяленой рыбы. Это был подвал церкви. Через некоторое время, я понял, что обращён. С тех пор и живу здесь. Клянусь, я давно хотел уйти, но если бы ты меня видел, то понял бы, что ни один корабль не примет такого, как я, ни пассажиром, ни матросом. К тому же, я не могу выходить на свет, а ночью здесь не бывает судов.

Гауди показалось, что вампир плачет.

- Помоги мне, человек! Дай мне лодку! Я знаю, у монахов их много. Обещаю, ты больше никогда обо мне не услышишь!

Можно ли верить вампиру? Да и зачем вообще ему верить? Тварь ослаблена, измучена голодом и болями - всё решит один удар. Но у Гауди не поднималась рука. Одна часть сознания твердила, что вампир лжёт, что как только он окажется свободным, то одуреет от возможностей полакомиться свежей человеческой кровью. И тогда тому, кто сохранил ему жизнь, придётся отправляться на долгие поиски. Отпустить его, значит взять на себя ответственность за те убийства, что он совершит.

Другой, будто бы отколовшийся, кусочек сознания робко намекал, что таящийся перед ним упырь ещё не растерял человечности и искренне хочет избежать уготованной судьбы. И лишить это существо шанса на свободную жизнь, кою оно так жаждет, значит уподобиться мертвяку или чёрному рыцарю, безоговорочно следующему приказам Хозяина. Воину Света же Хозяина заменяют его собственные стремления, великая мечта о том, чтобы в мире не существовало ни порождений Тьмы, ни тех, кто ей потворствует.

Никогда прежде Гауди не молили о пощаде, не ставили перед ним таких дилемм, и теперь он не знал, что решить. Понятно, что за вампиром не стоит ни чья воля. Тот, кто его создал, давно забыл о своём жалком творении. Может ли быть так, что однажды у этого бедняги вновь получится стать человеком?

- Если ты действительно не хочешь никому зла, - медленно начал говорить юноша, - то сегодня ночь придёшь на пирс. Я отвезу тебя на один из островов близ Ржавого Якоря. Там богатые леса, ты не будешь голодать. Но и никогда не выберешься оттуда. Согласен?

Во тьме ощущалось смятение, вампир не верил в собственную удачу.

- Ты... Ты мой спаситель! Да! Я согласен! Только избавь меня от нужды убивать людей и влачить свои дни среди мёртвых в этом ледяном склепе.

Святой отец по-прежнему сидел на стуле у камина, подставив ступни огню. Заслышав открывающуюся дверь, он, не оборачиваясь, сказал:

- Спасибо за помощь, сэр Гауди. Быстро управились. Теперь по кладбищу можно безопасно передвигаться.

Юноше показался странным переход на "вы". Возможно, в словах старика крылся подвох.

- Почему вы сами их не упокоили?

- Я же говорил, что злобный костяк повредил мне...

- Уничтожить тех зомби мог любой взрослый мужчина, - перебил Гауди, хмуро глядя на собеседника. - Они были слепы, глухи и совсем не соображали. Такие неупокоенные не могут нападать.

- Не кипятитесь, молодой человек. Монахи, конечно, могли бы сделать эту работу за вас, но я им запретил.

В ответ на вопросительный взгляд рыцаря, священник продолжил:

- Я знал, что вы придёте, - старик сделал выразительную паузу. - Иногда мне сняться сны, в которых я вижу размытые картины будущего. Такие сны я всегда помню по пробуждению. Приснился мне и ваш скорейший визит. К тому же, помимо безобидных зомби на нашем кладбище есть ещё кто-то посерьёзней. Но почему-то вы до сих пор не упомянули о нём. Странно... Неужто не нашли?

- Это упырь, - хмуро произнёс Гауди. - Найти его не составило труда. Он живёт в склепе, за церковью. Там же, в склепе, лежит тело мальчика.

- Надеюсь, отродье больше не будет тревожить мирных людей? - старик внимательно следил за лицом юноши.

- Не будет. Сегодня я принял не простое для себя решение.

- Очень интересно.

- Тот упырь... он не совсем обратился, - Гуди терзали сомнения, стоит ли рассказывать всё, как есть. - Он молил меня о пощаде, обещал никогда не покушаться на жизни людей, если сможет попасть в лес. Так он говорил. И я решил помочь ему. Мне придётся задержаться у вас до полуночи, святой отец.

- Вы и вправду полагаете, что вампир говорил правду? Он ведь мог сказать что угодно, лишь бы спасти свою шкуру, - брови священника сошлись на переносице.

- Я хорошо чувствую нежить. В момент, когда мы разговаривали, я ощутил его состояние. Он болен и голоден. Он хочет выбраться с острова, но физически не способен этого сделать. Раньше, чувства разумной нежити никогда так ярко не влияли на меня, но там, я будто бы на миг стал тем упырём, желающим лишь одного - вернуть себе нормальную человеческую жизнь.

Гауди поднял глаза на священника, и вместо ожидаемого недовольства, увидел одобрительную улыбку.

- Знаешь, мальчик мой, видывал я многих истинных паладинов. Все они были могучими воинами и преданными служителями церкви. Скажу больше, они были непреклонны в стремлении очистить мир от порождений Тьмы. Следование кодексам Воинов Света было для них важнее любых человеческих принципов. Никто из тех паладинов не дожил до моих лет, они сгинули бесславно или же, покрыв себя позором...

- Разве существует хоть что-то, способное очернить действия паладина? - не сдержался и перебил Гауди.

- Существует, - терпеливо продолжил старик. - Может быть, ты слышал историю о Томасе Торкве, рьяно следовавшем идеалам святого кодекса и, в конце концов, предавшем себя Тьме? Он и сам не заметил, как выступил против своих же братьев по церкви, как выступил против добрых людей. Во всём он видел проделки Дьявола, а сам плясал под его дудку. Томас был очень силён. Все, кто решил выступить против него - пали. Вот так и может паладин опозорить себя, - назидательно поднял палец старик. - Ты отличаешься от других. Да, ты горяч и несдержан, но ты проявил человечность к тому вампиру. Ты не бездушный механизм. Кто не прогибается, тот ломается - запомни это правило и пользуйся им разумно. Я считаю, ты достоит быть тем, кто оборвёт нить жизни Шепчущего во тьме.