Домбайский вальс (СИ)
Домбайский вальс (СИ) читать книгу онлайн
Какая прелесть эта Домбайская поляна! Вот уж поистине райский уголок, спрятанный в горах матушкой-природой. Окружила её неприступными горами, чтобы не пускать сюда людей. А они всё равно лезут и лезут, падкие на красоту. И везде производят мусор, губят вековые дерева, безобразия всякие нарушают. И всё норовят забраться повыше, будто им там мёдом намазано. И ничто их не может остановить. Вон пустила природа-мать людишек в Приэлбрусье, поглядите теперь, во что превратились эти заповедные места. А Красная поляна! Теперь, увы, там нет природы.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Вскорости Вовка подрастёт, - размечтался Иван. - Сынок мой, Владимир Иваныч, пять годков ему. На рыбалку, на охоту будем вместе мы ходить. Потешный, гад! Ты, говорит, папаня, не пей и мамку не обижай. А я её не обижаю, я её - люблю. Вот те крест! Иной раз бывают колотушки, когда переберу. Я прощения попрошу. Она простит. И все дела. Она мне свет в окошке, ласточка моя. Ну, ладно, хватит сопли жевать. Давайте сыграем.
- Втроём неинтересно, - проныл Порфирий.
- Я не буду, - решительно заявил Яков Маркович.
- Почему, братец Кролик?
- Я не умею, вот почему.
- Это ты врёшь. Сразу видно, что врёшь. Я видел, с каким ты неподдельным интересом слушал, когда нам Петька её показывал. Врёшь, врёшь.
- Всё равно не буду.
- Это почему так перпендикулярно?
- Не буду и всё.
- А если я тебя попрошу. Лично.
- Хоть как проси. Сказал - не буду.
- А если я тебя очень сильно попрошу.
- Я тебе уже сказал: нет и всё. Отстань от меня.
- Хочешь, братец Кролик, я тебе новую частушку покажу? Которой научил меня Лёха Липатов с гидростанции. Слушай:
Моя милка сексопилка и поклонница минета,
Мы с ней вместе осуждаем диктатуру Пиночета...
Иван побулькал мокротными смешками, провёл пальцем поперёк струн, потряс грифом, продлевая звук, и прихлопнул его ладонью.
- Как? Правда, ништяк ржачка?
Яков Маркович не знал, что такое "сексопилка", и уж тем более не знал, что такое "минет". Но опыт прожитых лет подсказывал ему, что это что-то постыдное и гадкое. Он побледнел и отвернулся.
- Ну, хорошо. Хочешь, я перед тобой на колени стану? - Иван снял ногу со стула и положил гитару на кровать. - Давай сыграем. Чего тебе стоит?
А не то, я пойду за стенку с академиками спорить. Страсть люблю спорить на разные темы. Потешный старикан этот Неделя. От придумал себе фамилию! Прямо для футбольной команды - вместе с Понедельником играть. Ну, так как, сыграем? Я братцем Кроликом обещаю тебя больше не звать. Буду величать исключительно Яковом Марковичем. Даю честное слово. Санитарной обработкой своей наружности после займёшься. Фирка, чёрт паршивый! Чего ты там возишься? Живо садись к столу. А не то сейчас другой глаз подсиню.
Иван шутливо замахнулся своим огромным кулаком.
- Иду, иду! - торопливо согласился Порфирий, укладывая свою "сбрую" в тумбочку. - Сейчас.
- Вот видишь, Яков Маркович, дорогой товарищ Кролик, и отрок хощет. Его пожалеть надо, ему фотографию попортили. Составь нам компанию, сделай милость.
- Ох, и липучий ты, Ваня! - сказал Яков Маркович с тяжким вздохом. - От тебя не отвяжешься. - Он положил свою мыльницу, приготовленную для умывания, на тумбочку и начал подниматься, чтобы встать с кровати.
- Братец Кролик... Ой, пардон, нежданчик выскочил. Товарищ Яков Маркович, я тебя люблю. Ты смелый человек, я тя уважаю, чёрт тебя дери!
Яков Маркович вздрогнул, дёрнувшись сутулыми плечами.
- Эх, мать честная, матка боска! Щас бы писца кружечку! - мечтательно проговорил Иван. - Готов душу продать. Фирка, тащи картинки!
Иван взял с кровати гитару и пропел с грустинкой в голосе:
Тишины в сраженьях мы не ищем
И не ищем отдыха на марше...
Он последний раз ущипнул струны гитары и положил её на место, на "стервант". На чёрном блестящем грифе выделялся этакой завитушкой голубой бант. Порфирий достал из ящика тумбочки ветхую колоду карт. До такой степени замусоленную и жирную, что из неё, по заверению Лесного, в данный момент отсутствующего, можно было варить суп. Стол придвинули к кровати Ивана, чтобы освободить проход. Стол качался. Его долго двигали так и эдак, он всё равно качался, сукин сын, как пьяный.
- Пол неровный, - заключил авторитетно Иван.
Порфирий сложил несколько раз обрывок газеты и подсунул его под одну из ножек стола. Попробовали - стол перестал качаться. Расселись по стульям, придвинулись к столу. Яков Маркович причесался поперёк лба, дунул на расчёску. Иван высыпал из коробков на стол целую гору спичек. Это были фишки. Договорились, что спичка имеет цену в гривенник. Каждый отсчитал себе по тридцать спичек, придвинул их к себе и положил на кон по две спички, то есть по 20 копеек.
- Фира, выкидывай шепёрки - народу мало, - распорядился Иван. - Да поди запри дверь на ключ. А то неровён час Левича принесёт. Разведёт баланду, начнёт мораль читать. Терпеть не могу всяких начальников, всех этих моралистов. То не так и это не так. И то плохо и это нехорошо. Как будто они в самом деле знают, что такое хорошо и что такое плохо.
- Потому что ответственность, - рискнул высказаться Яков Маркович.
- Да брось ты, братец Кролик, разводить турусы на колёсах. Ответственность понятие ископаемое.
Порфирий тщательно перетасовал колоду. Карты плохо слушались, трёпанные, и не хотели лезть в колоду, цепляясь размочаленными краями. Дал снять Кролику и сдал каждому по пять карт рубашками кверху, стараясь их небрежно пулять, разбрасывая кистью.
- Вот раньше, - заявил Яков Маркович, - как игра, так новая колода. - Никто не обратил на его заявление никакого внимания.
- Локти выше! - прикрикнул Иван. - За этакую небрежность, при царе-батюшке, получил бы шандалом по башке.
Порфирий послушно приподнял локти над столом, заканчивая сдавать. Иван сгрёб свои карты, раздвинул их веером, поплевав на пальцы. Сделал непроницаемым выражение лица и произнёс равнодушно, как учил Пьер, или то есть Юрий Гаврилович:
- Ни хрена нет стоящего. Одна шваль. Не повезёт, так не повезёт. Не везёт мне в карты, повезёт в любви. Дай-ка мне парочку в прикуп, - попросил он у Порфирия, отбрасывая две своих, картинками вниз.
- Мне одну, пожалуйста, - сказал Кролик, затаившись.
- Беру три, - сказал Порфирий.
Тишина. Все разглядывают свои карты. Молчат, посапывая.
- Це-це-це! - вдруг оживает Иван, пытаясь изобразить блеф. - Ещё бы одну скинуть и взять другую, вышел бы плешь-рояль. Бывает и такое, когда не везёт... - Сколько? - спрашивает он у Кролика, выгнув бровь, как бы говоря: "Посмотрим-поглядим, как ты плохо играешь в карты"
- Ставлю одну, - чуть торжественно произносит Кролик и, посунувшись вперёд, подвигает спичку от своей кучки в середину стола, в центр, где лежит банк.
- А я, - решительно заявляет Иван, - одной тебе отвечаю и добавляю сразу ещё - четыре.
- Я пас, - говорит Порфирий скучно; складывает свой веер и кладёт неровную жидкую стопку карт в сторонку, маша кистью руки и отводя в сторону расстроенную голову, показывая этим, что заранее сдаётся.