Утраченные главы (СИ)

Теперь замените ему доспехи на камзол да понелепее. Обливайте ему голову перекисью водорода до достижения достаточно эффекта, чтобы вы могли назвать его "солнеч­ным блондином". Потом дождитесь, когда его пряди отрастут примерно до уровня плеч. Заедьте ему по носу кулаком для более мужественного вида, можно еще разбить верх­нюю губу, чтобы образовался милый маленький шрам, от которого все будут в восторге. Еще не помешает отобрать у него щит и дать в руки шпагу. А также нацепить на серебри­сто-блондинистую голову треугольную шляпу непонятного цвета. Остального добавьте по вашему усмотрению, только не переусердствуйте, и вы получите типичного сера Кар­лайла, каким он видит себя в зеркале каждое утро. Впрочем, от действительности это изображение почти ничем не отличалось. Зеркало его слегка полнило.

С одной стороны, Карлайл был занят -- он уже пять минут как бился с каким-то немым негодяем, поспорившим с ним о вопросах бытия и правильности утверждения "задуши ближнего своего". Немой, ставший таковым после того, как местный барон от­резал ему язык, настаивал на том, что под "ближним" здесь понимается "родственник" и душить его вполне себе можно, ибо если его зарезать, то можно сильно напачкать. Сер Карлайл был уверен, что "ближний" - тот, кто у тебя сейчас под рукой. Душить такого "ближнего" чаще всего неудобно или не выгодно, поскольку, помимо этого ближнего, вот там вот у лестницы стоит "дальний", который уже секунд пять как целится тебе в глаз. Потому душить здесь неправильно, а надо сразу протыкать. В силу некоторых речевых особенностей, немой не сумел представить убедительные доказательства, так что серу Карлайлу ничего не оставалось, как вызвать того на дуэль.

С другой же - отдел мозга, отвечающий за рече-мыслительные процессы, у Карлайла обладал суверенитетом относительно часто задействованного мозжечка и вполне себе мог самостоятельно поддерживать разговор.

- И вам того же, господин Хочун! - отозвался Карлайл, отражая выпад снизу и отве­чая смачным ударом кулаком в бок. - Как семья? Дети?

- О, прекрасно-прекрасно! - Хочун, кряхтя, уселся, подложив под себя шляпу, на по­лусгнившую лавку, поставленную в этом заброшенном дворике лет десять назад. - Они меня уже три дня как похоронили. А что? Я им теперь не мешаю, они мне тоже. Я сво­бодный человек, сер Карлайл! Скоро на Острова собираюсь переехать... А у Вас как дела?

Господин Хочун считался самым живучим человеком на Фенроте. Каждая из его пяти бывших жен по два или три раза отпевала его в часовнях, а он все не хотел "от­бросить коньки". Хронический летаргический сон штука серьезная. Хочун только утром очнулся от очередного приступа, обнаружил себя в забитом ящике и разодетым в свой лучший камзол. Его спасла нелепая случайность -- расхитители могил, опоив сторожа, откопали его гроб. Хочун получил еще одну возможность пожить, а спасители-негодяи полный комплект: заикание, седину, кодировку от спиртного и веру в богов. Хотя до погребения дошло впервые, предыдущие случаи были не менее курьезными. Один раз он проснулся во время отпевания и чуть не получил удар инквизиторским молотом, а другой раз очнулся во время переодевания "во все чистое". Если бы медицина Фенрота получала должное развитие, Хочуна не тащили бы в ближайшую часовню после каждой безуспешной попытки разбудить. Однако поскольку лечением всего-чего-можно-только-придумать занимались лишь всякие знахарки да волшебники, не сумевшие освоить основы Дискретных Трансмутаций, с каждым разом господина Хочуна старались прикопать все быстрее и быстрее.

- Работаем, господин Хочун, - Карлайл немного неудачно парировал очередной выпад и схлопотал царапину под левым ухом. - Сейчас, кто не работает, того уже завтра порежут в темном переулке.

Герой схватил своего неприятеля за руку, потянув на себя, крутанул вокруг его оси и элегантным пинком отправил незадавшегося философа (как выяснилось, он спорил с Карлайлом посредством пивных рисунков на крышке стола) в другую часть двора.

- Да-да, вижу, - заметил Хочун, проводив взглядом улетевшего дуэлянта.

- Скажите, сер Карлайл, - многоразовый покойник, сидя на своей шляпе на лавочке в тени листьев, выглядел весьма нелепо. - Я тут... придя в город, слышал... - могло показаться, что Хочун покраснел от стыда, однако это не так. От стыда он зеленел, а это было всего-то повышенное давление. - Говорят, мертвец стал гулять по улицам... Я надеюсь, это не обо мне... Нет же?

- Не беспокойтесь, это не Вы, - Карлайл не отвлекался. Он всматривался в лицо противника, пытаясь предугадать его следующий шаг. Тот пока не спешил опять бросаться на Героя. - О нем уже три дня как болтают, а Вы, - Карлайл быстро смерил Хочуна левым глазом, - судя по грязи на штанах, только утром восстали из могилы.

Герой засмеялся. Неудавшийся покойник позеленел. Немой философ, хватая ртом воздух, пошел в наступление. Со словами "да куда же ты лезешь!" и еще не успев унять смех, Карлайл насадил противника на шпагу.

- Бывает... - протянул Хочун, глядя на то, как падает на траву издыхающий философ, способный лишь мычать, захлебываясь кровью.

- И что Вы будете с ним делать? - спросил Хочун, продолжая смотреть на жертву высоких рассуждений.

- Пусть лежит себе, - ответил Карлайл, вытирая листом с какого-то куста шпагу. - Его тут все равно не найдут.

- Да не с этим, - перебил Хочун. - С мертвецом гуляющим, - потом подумал и прибавил. - Вы же Герой как-никак.

Карлайл упер руки в бока, набрал побольше воздуха в грудь, встал в героическую позу и, выдержав трагическую паузу, оповестил.

- Я вызвал его на дуэль!

Герои на Фенроте бывали двух типов.

Первый -- безбашенно стремительные. Они самозабвенно размахивали клинками, рубили драконов, спасали принцесс и добывали сокровища, не задумываясь ни над одним из трех сакраментальных вопросов: "Нафига?", "Что потом будет?" и "Как после всего этого сматываться?" Они, не раздумывая, бросались вперед, используя голову в ка­честве таранного орудия, и добивались своего, исключительно благодаря лихому напору и медленно соображающим противникам. В большинстве случаев такие герои становились завтраком какого-нибудь чудовища... или обедом... Между прочим, Великий Змий Укульнадот, любивший после плотной трапезы поговорить с оставшимися в живых, отметил, что мясо таких героев весьма сочное.

Второй -- расчетливо хитрые. Такие герои предпочитали коварные ловушки на ма­монтов, духовые ружья с отравленными дротиками, наемную рабочую силу и безопасное место где-то в углу подальше от драки. Пока герои первого типа раскидывали всех напра­во и налево, эти добивали то, что до них долетало. Они спокойно дожидались мгновения, когда враг уже почти добит, а победившая сторона уже измоталась, чтобы что-то воз­ражать, и выходили из тени, гордо называя себя организаторами всего предприятия и говоря, что за их заслуги им причитается, как минимум, половина от всего куша. О вку­совых качествах таких героев сказать что-либо трудно, поскольку ни одному монстру не удавалось их толком распробовать.

Если говорить конкретно о сере Карлайле, то он находился где-то посередине между первыми и вторыми.

Он никогда не упускал возможности собственноручно набить супостату морду, но только в том случае, если супостат гарантированно его не прибьет. За драконами он не бегал, но принцесс охотно спасал. Врагов рода людского он предпочитал искать чужими глазами, потому что самолично бродить по канализациям или крышам домов ему было лень, зато, когда их для него находили, он выходил вперед и самозабвенно с ними бился.

Карлайл хорошенько заплатил, чтобы его величали Героем, однако ничего особо ге­роического еще не совершил. Сейчас он, так сказать, находился в активном поиске. И сама судьба давала шанс. Спаси город от наводящего страх и ужас мертвеца и тебя, как минимум, неделю будут носить на руках! Это была достаточно яркая перспектива, чтобы за нее ухватиться.