Живое Золото (СИ)

Наступавшие солдаты Рублёва держали на плечах специальные электропушки, предназначенные для передачи электричества по воздуху. "Пли!" - закричали офицеры, и рядовые начали метать во врага молнии из темных оружейных срезов. Сотни, тысячи молний пронизали серое наэлектризованное пространство, пересекались и вспыхивали, от раскатов грома закладывало уши. Казалось, воздух закипел, превратившись в сияющее варево, пахнущее горелой кожей и мясом...

Как только первый залп отзвучал и сияние рассеялось, солдаты Срединного царства с удивлением увидели, что шуты Талагана ничего не предприняли для своей защиты. Они лежали, обожженные, на поле, корчась в предсмертных судорогах... и смеясь! Клоуны хохотали там, где надо было бы кричать не своим голосом... Они смеялись настолько беззлобно и безобидно, что ошеломленные рядовые, все, как один, невольно повскакали со своих мест и подбежали к ним - взглянуть поближе, понять, почему они так хохочут, что за чудо такое... Им что, не больно???

Как только солдаты подбежали к раненым шутам, их судьба оказалась решена. Из-за тел поверженных клоунов, из окопов, поднялось второе вражеское войско, вдвое больше первого, и начало бомбардировать сибиряков - не молниями, не теплом, а - смехом... Смех звучал над полем боя, оглушающе громкий, и гипнотизировал солдат.

Бойцы, услышав звуки адского хохота, теряли самообладание, падали, начиная так же смеяться, как и враги... Заражённые магическим смехом, они лежали, дергаясь, на земле, - рядовые и лейтенанты, капитаны и полковники, - и хохотали, страшно, мучительно, до смерти. Только смерть останавливала этот заразительный, убийственный смех.

Электропушки, стреляющие молниями, лежали около позиций Срединного царства, абсолютно бесполезные. Атлантисты бродили по опустевшим укреплениями сибиряков и собирали трофейное оружие, брезгуя некачественными или повредившимися пушками.

Но у Срединного царства было ещё одно секретное оружие - невидимые танки.

Танки продвигались по полю боя, незаметные взгляду, оставляя за собой на земле широкие следы от гусениц. Клоуны не замечали этого, сосредоточенно продолжая подбирать оружие убитых. Вдруг из незримых дул метнулось оранжевое пламя, и несколько шутов упали на поле - мёртвые. Остальные испуганно заметались, но судьба их была решена: они были либо убиты залпами, либо раздавлены гусеницами.

Страшно было смотреть, как пёстро наряженные шуты в широких полосатых штанах, цветных пиджаках и рыжих париках падали, раздавленные пустотой, как покрывалась кровью и грязью их одежда, как выползали на землю внутренности и хрустели кости, переломанные чем-то невидимым...

Но у Талагана было ещё одно войско, способное прийти на смену поверженному. Из окопов атлантистов, около которых уже виднелись первые гусеничные следы, вышли амазонки.

Женщины невиданной красоты, смуглые и бледнокожие, светло- и темноволосые, одетые только в сетки из золотых звенящих нитей, выбегали на поле боя, танцуя. Они то приближались к гусеничным следам, то отбегали от них, оставляя на глине отпечатки маленьких босых ступней. Они то кланялись, почти касаясь телом земли, то словно взмывали в воздух, звеня золотыми браслетами и бубенцами на руках...

Движение невидимых танков остановилось. Ни одна из прекрасных воительниц не была раздавлена или застрелена. У них не было никакого оружия, но красота, невероятная, неземная, гипнотизировала солдат и лишала воли. Скоро солдаты повылезали из невидимых танков, не в силах стрелять по женщинам.

Амазонки танцевали, улыбались и подмигивали суровым сибирским мужчинам, гипнозом своей красоты погружая их в сон. Воины засыпали, опираясь на невидимые военные махины, и ничто не могло пробудить их. Губы спящих солдат улыбались - им снилась любовь.

Когда все бойцы уснули, в бой была брошена гвардия атлантистов - войско электронных муравьёв и стрекоз. Небо потемнело от туч мошкары, по земле к спящим воинам протянулись темные реки насекомых.

В течение нескольких минут на поле боя был слышен только механический шорох стрекозиных крыл и хруст мелодично разгрызаемой солдатской плоти. Когда он затих, от бойцов остались только обглоданные скелеты в продырявленном серо-зелёном камуфляже.

Атлантисты могли торжествовать победу...

На поле у стен Хрустального дворца вышла депутация атлантистов, готовая вести переговоры о сдаче крепости на милость победителя. В числе парламентёров были Мейстер Гейнрих, Ох и Эрис - вожди магов, шутов и амазонок. Талаган наблюдал за ними, находясь в отдалении, на холме, в белом полководческом шатре.

Но обитатели Хрустального дворца не спешили говорить о своём поражении. В те самые мгновения, когда муравьи обгрызали спящих мёртвым сном солдат Острога, Сарториус в бункере пытался создать из живого золота оружие возмездия, способное переломить ход войны. Эмпедокл помогал ему в этом. Только что коронованный император Андрей тоже присутствовал при совершении обряда.

- Ваше величество, - проговорил попугай, держа в лапе прозрачную колбу с желтоватой жидкостью, - прошу открыть коробочку с Главным Резервом. По закону это можете сделать только вы, и только в самый трудный для империи час. Прикоснись вы к золоту до коронации, ваше тело распалось бы на атомы...

Император, бледный, встревоженный, открыл спичечный коробок. Находящееся в нём вещество имело коричневый цвет, землистую фактуру и весьма противный запах. От вида золота Рублёв оробел, - настолько увиденное им расходилось с его представлениями о главном богатстве Земли.

- Не пугайтесь, ваше величество, - глухо проворчал тигр. - Всё оно так в нашей жизни. Хотим найти золото, а получаем дерьмо. Но и от дерьма может быть польза... Возьмите его ложечкой и положите кусочек в колбу.

Андрей взял услужливо протянутую попугаем мерную ложечку, преодолевая тошноту, набрал немного коричневого вещества и погрузил его в колбу. Жидкость, набранная в неё, начала пениться и бурлить.

- Всё идёт хорошо, - заявил попугай. - Теперь, ваше величество, мы смеем просить вас нацедить каплю вашей крови вот сюда, в эту пробирку... Сейчас это необходимо... Эмпедокл, неси пробирку!

Тигр принёс в зубах большое серебряное блюдо, на котором лежала тоненькая пробирка и красная игла с большим ушком. Андрей, слегка поёжившись, как он делал всегда, когда приходилось сдавать кровь, уколол безымянный палец и выдавил красную капельку в подставленную попугаем пробирку.

Стеклянная ёмкость сразу наполнилась кровью, притом не алой, а чёрного цвета.

- Теперь по частям перелейте вашу кровь в колбу. Процесс подошёл к решающей стадии, - шепнул под ухо императору Сарториус. В бункере настала тишина - ни попугай, ни тигр старались не дышать, чтобы не спугнуть волшебство. Эмпедокл даже глаза закрыл.

Андрей осторожно капнул чёрной жидкостью из пробирки в колбу. Там началось брожение, бурление, чёрные, жёлтые и коричневые струи сплелись в единый узел... С каждой новой каплей крови этот узел становился всё плотнее, приобретал человекоподобные очертания.

Когда пробирка опустела, всё содержимое колбы приняло форму миниатюрной человеческой головы - размером с детский кулачок. Это была голова старика, лысого, с седыми кустистыми бровями, пышными усами и мощным подбородком. Глаза гомункула были закрыты.

- Это Боян, слепой певец-маг, живший тысячи лет назад, - объяснил удивлённому Андрею Сарториус. - Мы воссоздали его голову, чтобы использовать певческую силу древних для нашей победы. Прикажите ему петь, ваше величество!

- Пой, Боян! - срывающимся голосом крикнул Рублёв. Голова, не открывая глаз, начала смутно гудеть, шевелить губами и щеками. Затем в бункере зазвучало пение - медленное, глухое, мелодичное. Вместе со звуками из уст поющей головы выходил сиренево-сизый туман. Он поднимался из колбы тонкой струйкой и поднимался под серый неровный потолок.

- Началось! Быстро выносим голову наверх! Надо, чтобы туман обволок вражеский стан! - крикнул попугай. Рублёв ринулся в двери бункера, по коридору, по лестнице, в лифт - скорее наверх, на башню... Слуги поспешно открывали двери перед бегущим императором. Попугай летел сверху, и сзади, тяжело дыша, еле поспевал бежать грузный тигр.