Славься, Темная Властительница! (СИ)

Всё случилось стремительно и буквально на его глазах. Уединившись на балконе, молодой граф со своей супругой наслаждались послеобеденным отдыхом, когда взгляд земляной элементалистки заметил приближающиеся к гавани корабли. Корабли не были редкостью в этих краях, Таман был торговым городом, хотя его пристань вмещала всего пять судов. Возник разумный вопрос – отчего к пристани, вмещающей пять кораблей, прибыли двадцать? Вопрос можно было подать и в ином ключе – как под Типтским флагом могут приплыть десять боевых судов, когда у Типта боевых судов всего два, и те гавань не покидают, опасаясь встречи с пиратами? Вопросы разрешались столь же стремительно, сколь развивались события. Но появлялись новые. Например, откуда на палубах кораблей под Типтскими флагами воины с алаарскими стягами?

Времени было мало. От городских казарм до прибрежных укреплений путь неблизкий, а ведь нужно ещё отправить посыльного к солдатам. Джерри принял единственный верный вариант – приказал трубить общий сбор. Отныне всё решала скорость. К тому моменту, как небольшие группы людей подтянулись к замковым воротам, первые три судна сбросили трапы, выгрузив не менее сотни солдат. Остальные встали на рейде, ожидая своей очереди – гавань была слишком тесной. Рог продолжал гудеть, собирая на стенах замка сильных духом, загоняя в дома слабых духом и заставляя бежать из города умных мозгом. Десант, в свою очередь, покидал корабли. Джерри кусал локти – их было не так уж и много. Если бы ему, как полагается, объявили войну, дали время созвать аристократию и ополчение, подтянуть гарнизон Тарги, он бы с удовольствием разбил вторженцев, сбросив их в море. Сейчас же оставалось утешать себя мыслью о том, что, скорее всего, его убьют вопреки законам благородного общества, что, как известно, смертью не считается.

Оставалось держаться. Командующий войсками Тамана, барон Гвидон Рашара, совершенно случайно обнаруженный в одном из городских борделей, вещал именно об этом. Великий стратегический гений, занявший в битве на Кентаврийских лугах почётное второе место, произнёс пламенную речь, суля скорый приход подкрепления и уничтожение коварного врага. Правда, после того, как Леди Леандра избавила его от воздействия алкоголя, отважный Сэр попросил самого быстрого коня и сотню солдат для прикрытия его, Рашары, тактического отступления. Но было уже поздно.

Первые несколько приступов осаждённым удалось отбить. Лестницы отталкивали, верёвки перерезали, тех счастливчиков, которым удавалось достигнуть вершины стены, ожидал удар копьём в глаз. К ночи осаждающие выдохлись. Воины отступали, забирая с собой погибших. Расходились, но отнюдь не уходили. Разобрав несколько деревянных домов, вытащив из каменных построек мебель, выломав двери, они наскоро обложили площадь надёжной цепью баррикад, выполнявшей две задачи – защитить алаарцев от стрел и не дать засевшим в замке сбежать, или того пуще, организовать контратаку. Кто бы ни командовал вторженцами, это была далеко не первая осада на его счету.

Рассвет огласил замерший город грохотом камней, бьющихся о крепкие стены. Это осадные машины, снятые с боевых кораблей, обстреливали замок, сводя на нет стрелковое превосходство осаждённых, и хотя попасть в отдельно взятого человека из огромного копьемёта просто невозможно, свистящие над зубцами снаряды принуждали защитников невольно прятать головы. Терялись драгоценные секунды. Под прикрытием обстрела по верёвкам и лестницам лезли наверх новые группы штурмующих. При свете дня противники наконец смогли разглядеть друг друга – солянке из солдат гарнизона, замковой гвардии и городской стражи противостояли одетые в шкуры варвары. Впрочем, под толстыми шубами нередко можно было разглядеть кольчуги, оружие многих было выковано из керния, металла, превосходящего по прочности сталь, и стоит ли говорить о том, что на стены, вопреки варварской традиции, воины лезли, прикрываясь толстыми щитами? Противники стоили друг друга. Кровь лилась с обоих сторон, падали со стен пронзённые стрелами стражи, лопались под ударами камней головы штурмующих, кожа, залитая кипящей смолой, горела точно объятая пламенем, крики обожжённых кипятком смешивались с воплями раненых. Но битва не прекращалась. С каждым часом ожесточение сторон лишь нарастало, люди больше не сражались за крепость, они сражались за свои жизни, бились, пытаясь утолить клокочущую внутри ярость, дрались за товарищей, обретённых и павших в этот судьбоносный день.

- В такие минуты невольно думаешь, зачем оно всё? – рука в железной перчатке поднесла к губам кубок. Мужчина сделал глоток и блаженно причмокнул, капельки вина скатились по пышным усам.

- Что всё? – его бронированный сосед, такой же рослый, но тоньше и моложе, удивлённо воззрился на товарища. – Крыши домов что-ли?

- Скажешь тоже, крыши домов, – старый усмехнулся. – С такой женщиной живёшь и совсем чужд поэзии. Нет, нет. Я не о крышах. О небе вот, например, о звездах, о солнце. Зачем оно вообще поднимается над этой землёй?

- Ну, если верить преданиям, боги создали солнце, чтобы мы могли хоть что-то делать, кроме как спать и размножаться.

- И философ из тебя тоже никакой, – заключил усач, – и воин, в принципе... Можешь счесть это оскорблением и вызвать меня на поединок, но, как я уже сказал, воин ты тоже паршивый. Чтобы умудриться получить рану в зачарованных латах нужно ой как потрудиться.

- Спасибо за поддержку, Сэр Рашара. Хотя всё перечисленное я знаю и без вас. Никудышный из меня получился граф. Никудышный и недолговечный.

- А вот это, брат, ты зря. Я двух графов помню. И если посмотреть на начало правления, ты их обоих на голову выше. Знаешь, я давно поймал одну интересную мыслишку: у нашей королевы просто-таки собачий нюх на людей. Сначала Ульфрик, ну, тот простолюдин, что меня уделал, потом твоё назначение, этот мутный хлыщ Валиант и бочка с вином Гюнтер. Ох, чую отомстит она за нас!

- Отомстит? В смысле?! Ты же орал перед солдатами, что мы победим! Продержимся! Дождёмся подкрепления! – его светлость Ольхредбах с радостью потряс бы своего командующего за ворот, если бы на доспехах этот ворот был.

- Мало ли что я сказал, – глаза старого воина с наслаждением впитывали багрянец последнего в его жизни заката. – Там внизу под сорок сотен злющих алаарцев, а у нас теперь едва ли полсотни наберётся. Продержаться бы мы конечно продержались, если бы враг наш дворец осадил. Он ведь явно не дурак и люди его знают толк в штурме, вот только прут вперёд, не дожидаясь даже пока у нас легкораненые слягут. Короче, торопится наш безызвестный враг, а значит нас вырежут ещё до того, как рассвет заиграет над этими землями.

Молодой Ольхредбах вздрогнул. Перспектива смерти совсем его не прельщала. Одно дело готовить себя к гибели, полагаясь на собственную некомпетентность и неудачливость, и совсем другое услышать взвешенный прогноз от умудренного годами специалиста.

- А может нам того, сдаться? – робко уточнил граф.

- Ну, можешь попробовать. Князь довольно лоялен к перебежчикам. Только боюсь на «графьеф» эта лояльность не распространяется. Никто не будет полагаться на человека, которому доверили высшую власть, и который передал её иначе кроме как из собственных мертвых пальцев. Вот меня бы он точно пощадил, это да. Такого опытного вояку и царедворца любой завоеватель был бы рад иметь в своей своре, но я, как истинный патриот...

- Помолчал бы, Сэр патриот, – лицо графа просияло улыбкой. – Будь у тебя хоть шанс, твои усы уже натирали бы сапоги их командующего. Нет, друг Рашара, с твоим счётчиком предательств ещё одного от тебя попросту не примут.

- Какая же вы, Ваша Светлость, догадливая сволочь. Но что поделать, аристократ редко помирает своей смертью. Если сюзерен не казнит, то вассалы какого-нибудь душегуба наймут, а если этого не случится, то война с дорогими соседями, а ещё дуэли, интриги и яд. Хоть вообще на свет не рождайся.

- Ну, так и преимущества имеются, – заметил Таманский граф. – Например, твою продажную рожу скорее всего запомнят как героя, стоящего до последнего, ну а «бездаря Джерри» как милосердного и благородного властителя. Серьёзно. Сюда идет Князь. Учитывая сей милый факт, мне думается, наша участь получше, чем у тех, кто переживёт этот штурм.