Княжеский отпуск (СИ)

- Бери! - она протянула князю потерянную палку. Он взял её и при этом случайно коснулся холодных, как у мраморной статуи, окоченелых пальцев. Старуха засмеялась и он упал в обморок.

19

В дверь стучали так, что трещали доски. Князь поднялся с нагретого утренним солнцем пола с палкой в руках. Открыв двери, которые вчера сам запер на крючок, он увидел управляющего, тот был трезв.

- Сергей Петрович, там к вам мужик какой-то не наш, вас хочет видеть. Говорит, срочное дело есть - вы, мол, знаете.

Сергей Петрович смотрел на управляющего удивлённо изогнув бровь.

- А может солдат позвать, - предложил управляющий, - да и выкинуть взашей? Чой-то он мутный какой-то, чужой, одним словом...

- Нет, Дмитрий Степаныч, не надо. Я сейчас спущусь, - ответил князь и закрыл дверь.

Посмотрев в зеркало, он увидел взлохмаченные чёрные волосы, будто всю ночь валялся в чужих постелях; синяк на скуле; ныл левый бок, будто сначала его отморозил, а теперь он отходил.

Князь оделся по всей форме и прикрепил к ремню кортик. Спускаясь по леснице, поскользнулся, как в первый день своего приезда. Но на этот раз не удержался и покатился вниз. В коридоре никого не было. Он встал, потирая ушибленное колено, поднял, отлетевшую в дальний угол, фуражку, и пошёл к выходу.

Семён рвался внутрь, но его не пускали бабы во главе с Глашкой. Князь протиснулся между ними и выскочил навстречу Семёну.

- Пойдём со мной, - сказал князь и зашагал к конюшне.

Семён хромал за ним, чуть отставая. Когда они скрылись от любопытствующих взоров, Семён, переводя дыхание, стал быстро рассказывать:

- Я предупредить пришёл... Местные видели: волк здесь шатается. Но не такой, какие всегда сюда забредают, мелкие да тощие, а огромный такой, седой матёрый. Нам его, с тобой, порешить надо, а тут простым ружьишком не обойдёшься - здесь струмент особый надобен.

Князь смотрел в землю, прикидывая, как правильней задать вопрос.

- Не тот ли это волчище, который над всеми вами верховодил? - он долгим испытующим взглядом посмотрел на Семёна, а тому не стоялось на месте: глаза вдруг забегали, голова закрутилась в разные стороны - или боится кого, или ищет в какую сторону прыгнуть, как от жаркого огня. Вёл себя так, будто удрать хотел с одною-то здоровою ногой. Князь усмехаясь наблюдал эту картину, и под его взглядом Семён начал приходить в себя. Выдохнул, успокаиваясь:

- Да, тот самый. А ты откуда знаешь?

- Поведали мне тут, - ответил князь, кусая губы. - Чего теперь говорить: нет её больше... Вчера, ближе к вечеру... Наверное, там у себя и лежит, вряд ли её унесли так скоро. Даже заходить туда не хочу.

Семён кивнул и торопливо, снова оглядываясь по сторонам, произнёс:

- А придётся, барин, пойти. Там у неё как раз и есть то, чо нам нужно - волчара не раз о том говорил.

Князь отвернулся. Ветер после ночного дождя был прохладным и приятным - обдувая лицо, он отгонял мрачные мысли и придавал бодрости. Князь ещё постоял, подставляя лицо волне свежего воздуха, вдыхая полной грудью запахи далёкой сырой степи, приносимые с северной стороны, поправил сбившуюся набок фуражку, отряхнул новый китель от несуществующих соринок; проверил ощупью, на месте ли кортик, и шагнул в сторону старухиной комнаты.

- Вот за каким домишком мальчонки следили! - сказал Семён, осматривая высокие белые стены особняка.

- А ты не знал? - спросил князь.

- Откуда ж мне знать: не больно-то всё нашему брату рассказывают - я в не милости хожу.

- Отчего же?

Семён не хорошо улыбнулся и махнул рукой:

- Не зачем о том теперь балакать.

Князь стоял перед дверью, не решаясь открыть её сам.

- Давай, если такой смелый, - сказал он Семёну, указывая на огромную ржавую ручку.

- А чего бояться-то, - осклабился Семён и подмигнул, - чай, покойники не кусаются.

- Ну, ну, - пробурчал князь.

Семён открыл тяжёлую дверь мощным рывком и вошёл в тёмное помещение.

- Заходи, ваш бродь, - не боись, нет тут никого.

Князь вошёл. И правда: кровать пустая, даже застелена кем-то; на столе порядок, пол подметён, окно вставлено. "Когда только успели?" - подумал он.

Семён стал рыться в тряпках, что были набросаны за кроватью, и всё бубнил себе под нос:

- Где-то здесь должно быть.

Залез с ногами на кровать и она зашаталась под ним, будто туда бросили двести пудов весу. Он не смог устоять и спрыгнул. Чертыхнулся, потёр раненную ногу и залез снова, стараясь сохранить равновесие. Дотянулся до полок, пошарил рукой там, куда смог достать, иногда оглядываясь в сторону чёрного стола. Он даже в горшки заглянул, аккуратно расставленные на полках, один полетел вниз и разбился у ног князя, и тот отшвырнул сапогом острые черепки. Семён плюнул, опять чертыхнулся и слез с кровати.

- Мешок её не видал? - спросил он.

Князь пожал плечами и отвернулся, собираясь уйти: ему надоело смотреть на то, как рыскают в комнате покойницы. Семён прыгнул перед ним, загородив собою проход:

- Ты куда, барин? Мы ещё не всё сделали.

Князь не хотел отпихивать его в сторону, а только спокойно посмотрел в дикие тёмно-зелёные глаза и промолвил:

- А зачем мне это? Я, вот, сейчас возьму и уеду отсюда - разбирайся со всем сам: я тут ни при чём.

Семён засмеялся:

- Ох ты, ни причём! Это кто ж тебе такое сказал-то? Ни причём! Так, на тебе же всё и завязывается: черти тебя не ко времени принесли, а то давно бы управились.

Усталые глаза князя ничего не выражали, кроме молчаливой просьбы: "Уйди с дороги!"

- А-а! - хлопнул в ладоши Семён, - не понимаешь, да? Ой, ну и народ! Кто ж вас нарожал-то таких тугих?

Князь по-прежнему молча стоял, но его рука потянулась к кортику, который в темноте был плохо виден Семёну. Однако тот уловил едва заметное движение руки Сергея Петровича, и отпрыгнул в сторону, охнув при этом, приземлясь на раненую ногу.

- Ты не балуй, слышь, барин? - в голосе чувствовалась угроза, - я ж тебя голыми руками порву.

- Как вы мне все надоели! - князь схватился за голову и завыл.

- Вот-вот, я об том и говорю: если сейчас не сделаем - всю жизнь вот так мычать будешь. Я, думаешь, просто так сюда пришёл, с больною-то ногою, мне делать что ли нечего?

Князь отнял руки от головы.

- Чего мы здесь ищем, умник? - спросил он сквозь зубы.

Семён уставился на него и развёл руками:

- Я ж говорю, мешок её, ну беленький такой!

- А я по чем знаю где он? Она меня вообще в лесу бросила, а мешок, вроде, при ней был.

Семён завертелся на месте, опять рыща глазами по комнате.

- Что же делать, а? Где искать-то теперь? - говорил он сам с собою.

- А что в мешке было?

- Ась? - не понял Семён.

- Я спрашиваю, - сказал князь громче, - что такого ценного было в том мешке?

- Да, вещица одна, на палку похожая, как ветка не обструганная, короткая такая, - ответил Семён по-прежнему обшаривая глазами всю комнату.

- Ну у меня она, та палка-ветка, - выдохнул князь и вытер ладонью вспотевшее лицо.

Семён оторопел:

- Как у тебя? Чего же ты молчал?

- Ты же не сказал, чего ищешь?

Семён успокоился и изменился в лице, оно стало просящим, умоляющим.

- Отдай мне её, слышь, барин. Отдай, добром прошу, - он шагнул к князю. - Я те што хошь за неё сделаю. А? - он протянул руку.

Князь ответил как можно спокойнее:

- Мне строго-настрого запретили давать её кому-либо в руки.

- Стой, стой! Как - запретили, кто запретил?

- Она сама и запретила.

Семён хохотнул:

- Старуха что ли? Фу ты, Господи, я уж испугался! Да кто она есть-то? Запретила она! Покойница, а с покойников и спросу нету. Запретила она! Ха-ха! - он плюнул на землю. - Давай по-хорошему, а? Ты - мне, а я - тебе. Што хошь принесу - серебра, там, золота, хотя оно тебе и без надобности - ты и так в золоте ходишь, - он щёлкнул грязным пальцем по блеснувшему эполету княжеского кителя. - Ну хочешь, место одно покажу - странное такое, колдовское, наверное. Тебе понравится. Хочешь, а? - Семён изобразил подобие улыбки, в которой не было видно доброй половины зубов.