Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные(СИ)

Мои ожидания оправдались. В управлении меня определили работать в камеральный отдел, занимающийся обработкой данных, поступающих из партий. По своему характеру, эта работа была наиболее близка к научно-исследовательской, и я с энтузиазмом приступил к исполнению своих обязанностей. Вскоре, однако, мой энтузиазм поутих. Я с удивлением обнаружил, что в отделе пользовались методами обработки информации тридцати-сорокалетней давности. Для современной геологии применение этих методов было равносильно использованию паровоза на сверхскоростных железнодорожных магистралях. После долгих сомнений, я подбил двух молодых коллег, и мы подготовили докладную записку с предложением усовершенствовать стиль работы отдела. Основной упор в наших предложениях мы делали на широкое внедрение компьютерной техники.

Должность начальника камерального отдела в то время занимал древний старикашка, тесть начальника нашего управления. По возрасту ему давно пора было уходить на пенсию, но он любил свою работу и никак не хотел с ней расставаться. В своем стремлении, как можно дольше оставаться в должности начальника отдела, он, естественно, находил сочувствие у своего зятя. Старикашка был добрым, покладистым человеком, умевшим ладить не только с начальством, но и с подчиненными. Работу отдела он отладил четко. Зарплату сотрудники получали вовремя, и все были им довольны. Пожалуй, единственным его недостатком являлось недоверчивое и даже боязливое отношение ко всяким новшествам. Когда мы принесли ему нашу докладную записку, он, не читая, положил ее в стол и попросил, чтобы мы на словах объяснили суть нашей идеи. По мере изложения нами своих предложений, лицо начальника отдела становилось все более мрачным.

- Я все понял, - остановил он нас, не дослушав до конца, - я прочитаю вашу записку и доложу начальству.

Два месяца мы терпеливо ждали ответа. Не дождавшись, решили отправить наши предложения в вышестоящие инстанции. Такой инстанцией являлось министерство геологии. Спустя пару недель, после отправки письма, меня неожиданно вызвали в кабинет начальника управления.

- Ты что себе позволяешь?! - не поздоровавшись и не предложив сесть, с ходу бросил мне в лицо руководитель нашей организации, - или ты считаешь себя здесь самым умным?!

Он с такой силой хлопнул ладонью по столу, что стакан с карандашами, стоявший у края, опрокинулся и карандаши посыпались на пол.

- Тебе наплевать, что ты подрываешь авторитет старого, заслуженного работника! - продолжал кричать начальник, - тебе начихать, что ты подрываешь мой авторитет и авторитет всего нашего управления! Для тебя главное - выделиться, сделать себе имя!

В течение еще нескольких минут на мою голову сыпались упреки в эгоизме, карьеризме и других смертных грехах. Потом запал начальника управления поугас, и он уже более спокойно произнес:

- Ты восстановил против себя весь коллектив отдела. Я сомневаюсь, сможешь ли ты продолжать там работать.

Он замолчал, разведя руки в стороны. Я воспользовался паузой и предложил:

- Направьте меня работать в поле.

Начальник как будто этого и ждал. Он кивнул головой и буркнул:

- Пиши заявление.

Через два дня я уехал в партию, работающую в пустынных районах Джамбулской области. Зима в том году выдалась теплой, и объемы работ на зимнее время практически не снижались. За полгода работы в поле мне лишь дважды удалось побывать дома: на Новый год и на Восьмое марта. В конце мая из управления пришла неожиданная новость. Начальник нашего управления перешел на работу в государственную нефтяную компанию. На его место назначен какой-то чиновник из министерства геологии. Не успели мы толком обсудить эту новость, как в партию поступила телефонограмма из управления. Я срочно отзывался для встречи с новым руководством.

Рано утром я отбыл в Алма-Ату, но добраться туда сумел лишь к полудню следующего дня. В управление я приехал уже к концу работы. Новый начальник распорядился тут же пропустить меня в свой кабинет. Начальником оказался молодой мужик лет тридцати шести-тридцати восьми. Поздоровавшись и указав мне на стул, он тут же перешел к делу.

- Когда я работал в министерстве, - начал он приятным, тихим баритоном, - я курировал ваше управление. И мне довелось ознакомиться с твоей докладной запиской. Она мне очень понравилась. К сожалению, мы тогда ничего не смогли сделать в этом направлении. Ваш бывший начальник уперся рогами в землю и слышать не хотел ни о каких компьютерах. Теперь положение изменилось, и мы можем приступить к реализации твоих предложений.

- Ааа... начальник отдела? - промычал я растерянно, - он не возражает?

- Со вчерашнего дня он на пенсии, - тем же тихим голосом ответил мой собеседник.

Я вспомнил, что большинство моих бывших коллег по отделу тоже подозрительно относились к компьютеризации и осторожно спросил:

- А кто назначен на его место?

Несколько секунд начальник внимательно изучал мое лицо. Затем в глазах его сверкнул озорной огонек.

- Я намерен эту должность предложить тебе.

Спустя примерно час, я выходил из здания управления. Дневная жара спала. С гор потянуло прохладой. Однако у меня было ощущение, что я нахожусь в жарко натопленной бане. Мокрая рубашка неприятно липла к телу, пот струился со лба. Во рту же, наоборот, было так сухо, что я с трудом ворочал языком. Мысли в голове устроили бешенные пляски, и некоторое время я стоял без движения, тупо уставясь в одну точку. Лишь усилием воли мне удалось заставить сознание работать в нужном направлении. Я решил пройти в соседний сквер и там, в тени деревьев не спеша обдумать сложившуюся ситуацию.

Сквер располагался в двух кварталах от нашего управления. Недалеко от детской площадки я заприметил свободную скамейку и устремился к ней. Откинувшись на спинку скамьи, вытянув ноги и прикрыв глаза, я погрузился в размышления. Прежде всего, меня мучил вопрос: правильно ли я поступил, согласившись возглавить отдел. Конечно, получение столь высокой должности приятно щекотало мое честолюбие. Но, с другой стороны, я сомневался, справлюсь ли я с возложенными на меня обязанностями. Хватит ли у меня знаний и опыта. А какие отношения сложатся у меня с подчиненными? Ведь все они...

- Женя!

Словно выстрелянный из пушки, я вскочил со скамьи, растерянно крутя головой и пытаясь определить, откуда донесся до меня голос. Прошло почти два года с тех пор, когда я последний раз слышал этот бархатный, грудной голос. Но я уверен, что и через пятьдесят лет не смог бы забыть его.

- Женя, иди ко мне!

Вновь услышал я, и ноги сами понесли меня в нужном направлении. Дойдя до детской площадки, я замер, пораженный увиденным. На скамье, возле песочницы сидела, повернувшись ко мне боком, Айгуль, а в самой песочнице я увидел... самого себя. Нет, не того себя, который в тот момент застыл, как истукан с открытым ртом, а себя более двадцатилетней давности, годовалого пацана, которого помнил по старым фотографиям. Тот же рот, тот же нос, глаза, уши. Только цвет волос на голове был чуть темнее. С минуту я молча следил, как неловкими движениями пацан пытался установить на вершине песочной кучи большой пластиковый мяч. Мяч никак не хотел задерживаться на вершине и скатывался вниз, но малыш, с упорством Сизифа, раз за разом возвращал его на прежнее место. Голос Айгуль отвлек меня от наблюдений.

- Женя, ты слышал, что я тебе сказала? Подойди ко мне.

Я невольно сделал шаг вперед. Вероятно, Айгуль заметила краем глаза это движение, потому что повернула голову в мою сторону. В следующий момент из ее груди вырвался приглушенный стон, а руки вскинулись к лицу, словно пытались прикрыть его от удара. Несколько секунд Айгуль сидела неподвижно, не сводя с меня пристального взгляда широко открытых глаз. Затем руки ее медленно сползли на колени, а глаза скрылись под густыми ресницами.

- Айгуль, кто это?

Движением подбородка я указал в сторону малыша, который в очередной раз пытался водрузить мяч на вершину песочной кучи. Прошел миг..., второй... , и тут голова девушки резко взметнулась вверх.