Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные(СИ)

Annotation

Чурин Борис Павлович

Чурин Борис Павлович

Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные.

Борис Чурин

Рассказы извозчика.

Грустные, смешные и сексуальные.

Извозчик.

Представьте себе, мой уважаемый читатель, что на вопрос о месте работы ваш собеседник сообщает, что работает он извозчиком. Нетрудно предсказать, что после его слов, на вашем лице появится недоверчивая улыбка. Действительно, слово "извозчик" ассоциируется у нас с доавтомобильной эпохой. При этом в нашем сознании возникает образ бородатого, полупьяного мужика в длиннополом зипуне, восседающего на козлах повозки и поносящего отборным матом свою бедную лошадку. Наверное, поэтому ни один таксист, будь он работником таксопарка или частником, никогда не назовет себя извозчиком. Хотя, если задуматься, и тот и другой занимаются извозом. Кто же они, в таком случае есть, если не извозчики? Я, в отличие от большинства своих коллег, не стесняюсь слова "извозчик" и смело называю свою профессию. Но, справедливости ради, признаюсь, что так было не всегда. Первые год-два моей работы в качестве извозчика я не только избегал пользоваться этим словом, но, и вообще, старался в разговорах не касаться темы моей профессиональной деятельности. Почему? Наверное, по той же причине, по которой маститый академик, неожиданно переведенный на должность лаборанта, будет упорно скрывать от друзей и знакомых о своем перемещении по службе. Директор завода, пониженный в должности до рядового инженера и высококвалифицированный рабочий, переведенный в разнорабочие, будут скромно умалчивать о происшедших с ними метаморфозах. До того, как стать извозчиком, я был преуспевающим бизнесменом, специализирующимся на торговле строительными материалами. А до того, как стать бизнесменом, я работал главным инженером проекта в проектном институте, был кандидатом технических наук (впрочем, формально, кандидатом наук я остаюсь и по сей день). Поэтому, согласитесь, дорогой читатель, у меня был и есть повод умалчивать о том, что ныне я занимаюсь извозом граждан на своем автомобиле ВАЗ-2104. Как же могло случиться, спросите вы, что кандидат наук, руководящий выпуском проектов, а затем бизнесмен, вагонами продающий стройматериалы, опустился до того, что услужливо таскает сумки своих пассажиров, в надежде заработать лишних сто тенге? Охотно отвечу на этот вопрос, но не двумя словами и даже не двумя предложениями. Вам, уважаемый читатель, придется запастись терпением и выслушать (точнее, прочитать) мою историю, которую я начну с самого начала.

Итак, я, Чурин Борис Павлович родился в городе Алма-Ате в июле 1953 года. Здесь же окончил среднюю школу, а затем ВУЗ. Проработав два года в проектном институте, я продолжил свое образование в московской аспирантуре. После успешной защиты диссертации, получив звание кандидата технических наук, я вернулся в свой родной проектный институт и в течение четырех лет быстро продвинулся по служебной лестнице от старшего инженера до ГИПа.

Наверное, я и в дальнейшем продолжал бы продвигаться по службе, с каждой ступенью меняя кабинет на более просторный, стол на более широкий, а зарплату на более высокую, но во второй половине восьмидесятых годов в обществе вдруг начались перемены. Из больших и малых щелей в экономике страны задул ветер, в котором явно ощущался запах легких денег. Единственной задачей человека, решившего разбогатеть, было найти свою щель. Я эту щель нашел. Правда, по началу не очень широкую. Впрочем, размеры ее были таковы, что позволили мне в течение двух последующих лет купить трехкомнатную квартиру, обставить ее дорогой мебелью и приобрести автомобиль Москвич-412.

Как я заработал эти деньги? Достаточно просто. В качестве ГИПа проектного института я имел непосредственную связь с заказчиками и сам заключал с ними договоры. Из сотрудников своей группы я организовал кооператив, и часть заказов мы стали выполнять под маркой этой частной организации. Конечно, приходилось делиться с людьми, оценивающими качество нашей работы, чтобы они закрывали глаза на то, что исполнителем проекта является не авторитетный институт, а никому не известное товарищество, да еще с ограниченной ответственностью. Но, все равно, денег хватало.

Этот двухлетний, сам я называю его "кооперативный", отрезок времени я считаю самым счастливым периодом своей жизни. Именно в это время мне удалось достичь редкой гармонии, когда любимая работа приносит не только моральное, но и материальное удовлетворение. Такой гармонии в моей жизни ни до, ни после уже не случалось.

Но два года - срок короткий. Пролетели они незаметно. С началом девяностых годов на деятельности, как нашего кооператива, так и родного проектного института, стала все заметнее сказываться экономическая разруха, которая подобно снежной лавине обрушилась на наше многострадальное отечество. Давя своей леденящей массой одно предприятие за другим, отрасль за отраслью, эта лавина доползла и до нашего проектного ремесла. Мощный поток заказов, хлынувший на нас в первые годы перестройки, превратился сначала в горную речушку, а затем в хилый ручеек, который грозил вот-вот пересохнуть. Я решил не дожидаться этого момента и найти иной источник средств, который бы позволил безбедно жить мне и моей семье. Мой взор обратился к коммерции. К тому времени многие из моих друзей и знакомых уже занимались этим родом деятельности. Я стал внимательнее присматриваться к их работе. Поражали масштабы. Помню, зашел я как-то в гости к своему бывшему однокашнику. Тот сидел за письменным столом, одной рукой прижимая к уху телефонную трубку, а другой, делая записи в тетради.

- Да, да. Понял вас, - кричал он в трубку, - пятьдесят тонн бумаги в рулонах. Офсетной. По двенадцать тысяч рублей за тонну. Забираю. Да. Не беспокойтесь. Деньги поступят в срок.

К тому времени, когда мой товарищ закончил разговор, я успел прикинуть в уме, сколько будут стоить пятьдесят тонн бумаги.

- У тебя есть такая сумма?! - с сомнением покачал я головой.

Однокашник в ответ рассмеялся.

- Нет, конечно. Впрочем, у него, - мой собеседник кивнул на телефонный аппарат, - бумаги тоже нет.

Я вытаращил удивленные глаза.

- Он - посредник, - пояснил мой товарищ, - такой же посредник, как и я. Наша задача, найти покупателя на эту бумагу, свести его с продавцом и урвать, при этом, свой процент от сделки.

- И часто тебе удается урвать этот процент? - поинтересовался я.

- Перепадает кое-что, - однокашник неопределенно повел плечами.

Я окинул взглядом небогатую обстановку его "хрущевки" и решил про себя, что перепадает моему товарищу не очень много.

Короче говоря, прежде чем решиться уходить в коммерцию, я долго думал, сомневался, взвешивал все "за" и "против". Однако окончательную точку над "i" поставил неожиданный вечерний звонок. Звонил мой шурин, с которым до того момента мы общались не часто. Он сообщил, что приобрел место на бирже и предлагал мне работать в его фирме в качестве биржевого брокера. Я тут же дал согласие.

Начался новый этап моей жизни, который я нарек "коммерческим". Обычно, с утра я ехал на биржу потусоваться среди своих коллег-брокеров, узнать новости, получить последние биржевые сводки и иногда поучаствовать в сессии. Основная же моя деятельность протекала в офисе фирмы. Я садился за телефонный аппарат и занимался тем же, чем мой школьный товарищ, а именно, пытался урвать свой процент от торговых сделок. Теоретически все выглядело довольно просто. На биржу обращался клиент (продавец или покупатель) с предложением продать или купить тот или иной товар. Руководство биржи переадресовывало его фирме, вроде нашей, и та находила для него торгового партнера, получая при этом свои комиссионные. Теоретически просто, но на практике все обстояло гораздо сложнее. Начать хотя бы с того, что на бирже таких фирм, как наша, было больше сотни и всем им нужно было на что-то жить, то есть всем им нужны были клиенты. А клиентов для всех явно не хватало. Далее. На фирме моего шурина, кроме меня, работали еще два брокера. Им, как и мне, нужны были денежные средства, чтобы поддерживать жизнедеятельность своих организмов и удовлетворять потребности души. А это значит, что им тоже нужны были клиенты. Но и это еще не все. Удручали, как мы называли их на фирме, "пустышки". Это те случаи, когда, после многодневных поисков, мы находили торгового партнера для нашего клиента и спешили сообщить ему эту радостную новость, но тут выяснялось, что клиент уже продал (или купил) свой товар и в наших услугах не нуждается. Вследствие этих и других более мелких причин, в течение двух месяцев работы на фирме я смог осуществить лишь одну небольшую коммерческую операцию, доходы от которой едва покрывали издержки производства (телефонные переговоры и пр.).