Дети Шини (СИ)

"Да ты и сейчас не нужен. После всех этих похождений у тебя какая-то блаженная эйфория и полное помутнение. Я же их видела, твоих этих, так называемых друзей, они чистенькие, сытые и благополучные, и ты им никаким боком не сдался. Они все поступят в институты, у них будет хорошая работа и устроенная жизнь. А тебя кто возьмет? В какой институт, колледж? На какую работу? Что ты вообще можешь? Как ты жить собираешься? На какие деньги? На бабушкину пенсию? И если ты не думаешь обо мне, то о ней хотя бы подумай. Как она тебя тянуть будет? А по твоей инвалидности хоть немного, но всё же будем какие-то деньги получать".

"Мама, как ты можешь? Я не сумасшедший, не шизофреник, и ничего из того, чего бы тебе так хотелось. Честно. У меня, между прочим, ай кью сто тридцать два. Мой психиатр это подтвердит".

" И что мне с твоего этого ай кью? Нашел чем хвастаться. Да у меня и так все эти книжки твои поперек горла сидят. Это из-за них ты выдумываешь себе всякое. Если бы хоть спортом занимался, всё ж был бы шанс. У Вероники, вон, брат младший тоже ассоциал...".

"Уходи, пожалуйста. Не хочу эти гадости слушать. У меня вообще, может быть в первый раз в жизни всё хорошо. Как будто это вовсе не я. Будто проснулся не в своей жизни и не в своей реальности. Я даже мальчика перестал слышать, представляешь?".

" Вот-вот. Всё за чистую монету. Глупенький. Сам подумай, какой смысл этой Тоне с тобой возиться? Что с тебя взять? У тебя, кроме проблем ничего нет. Ни богатенького папаши, ни будущего. Нет, ты конечно, славный, симпатичный, и я понимаю, что это возраст и гормоны, но ты же не такой как все и никогда таким не будешь. У них своя дорога, у нас своя. Очень прошу, сделай, как говорю, а я тебя потом с одной красивой девочкой познакомлю, к нам новенькую взяли. Алису".

"Хватит уже. Я от тебя так устал. Ты просто не представляешь, как я от тебя устал. В прошлом месяце, хоть спал нормально. А сейчас, когда только забывать начал, опять пошло-поехало. Лучше уж вообще на улице жить буду. С бомжами. Потому что, как выяснилось, это не жизнь такая отстойная, а некоторые люди в ней".

"Ты, Костенька, совсем обнаглел. Впрочем, другого я и не ожидала, всю жизнь сплошной эгоизм и неблагодарность. Придется с твоей "умной" подругой поговорить. Пора заканчивать этот аттракцион милосердия. Она же, похоже, искренне верит, что помогает тебе. Забавно. Наша бабушка разжалобит кого угодно".

"Только попробуй, - Амелин задохнулся в негодовании. - Только сунься ".

"А что ты сделаешь? Убьешь?".

"Уходи, пока не довела меня окончательно".

"И что будет?".

"Плохо будет".

"Что ж, вот все и увидят, какой ты на самом деле, даже к доктору идти не придется".

"Никто ничего не увидит. Потому что я просто позвоню Ларисе Владимировне из органов опеки, и тебя заставят выехать из нашей квартиры".

"Интересно, как без телефона ты это сделаешь?".

"Пожалуйста, я тебя очень прошу, оставь меня в покое".

"А ещё я расскажу Тоне, что ты...Тебе, кстати, что больше нравится, чтобы она тебя жалела или узнала какой ты психанутый? Эй, ты куда пошел? Если сейчас уйдешь, я точно всё выложу. Обещаю".

"Говори, что хочешь, - было слышно, как он спускается по лестнице. - Она тебе всё равно не поверит".

Запись остановилась, и мы с Якушиным какое-то время сидели, молча уставившись друг на друга.

- Что она вообще творит? - наконец произнесла я. - Инвалидность. Что за чушь? Зачем ей это нужно?

По спине пробежали мурашки.

- Чтобы пенсию получать и льготы всякие, - пояснил со знанием дела Якушин.

- Я сейчас поеду и скажу ему, чтобы не вздумал на эту фигню покупаться. Кругом полно всяких возможностей, а у него не голова, а целый архив, он очень умный, ты просто не знаешь, какой он умный. Да он куда угодно поступит, какую хочешь удаленку найдет.

- Я хоть и не фанат этого твоего недорезанного, но тема реально гнилая. Так нельзя. Если бы мне такое говорили, даже не знаю... Тоже ушел бы на улицу жить. Но ты, Тоня, подумай хорошенько. Подумай, во что ты влезаешь.

Я хотела ответить, что из-за этой записи теперь ещё дальше полезу, потому что зло обязательно должно быть наказано, но вовремя спохватилась, так как об этом мы могли ещё долго болтать, а уже прошло гораздо больше десяти минут.

Спешно поблагодарила и попрощалась. Всё равно у меня уже в голове крутилось только то, как успокоить Амелина, и как завести разговор, чтобы он не боялся со мной обо всем этом прямо поговорить.

Однако в больнице неожиданно его кровать оказалась пуста и его сосед, тот, который после аварии и с татуировкой дракона на шее, в красках рассказал мне, как когда был обход, и пришла врачиха, Амелин стал слёзно проситься домой.

Сначала врачиха была ни в какую, но он так ныл, страдал, вставал на колени и даже стих ей какой-то крутой прочел военный о тоске по дому, что она не выдержала и выписала.

А второй сосед, с переломом ключицы, подтвердил, что лично помог ему дойти до метро, и это было ещё в половине первого.

В семь часов я в полнейшей растерянности вернулась домой, сразу же включила комп и нашла там от Амелина аж двадцать восемь сообщений.

13.42 "Тоня, меня выписали. Я дома".

13. 43 "Мне вернули телефон".

13. 45 "Ты вчера не приехала. Всё нормально? Я очень скучал".

13.46 "Я ужасно скучал".

13.47 "Ребята в палате спрашивали, почему тебя нет. А я не знал, что ответить".

13.51 "Давай, встретимся возле моего дома".

13.52 "Через полчаса бабушка пойдет в магазин, и я смогу смотаться".

13. 53 "У тебя сколько уроков?"

13.54 "Почему не отвечаешь? Петров написал, что видел тебя в школе".

13.55 "Ты на что-то обиделась?"

13. 58 "Если тебе вдруг кто-то что-то про меня наговорил, то не слушай, пожалуйста. Я лучше тебе сам всё скажу. Всё-всё".

14.05 "Приходи на детскую площадку с высокой красной горкой".

14.08 "Пожалуйста, ответь что-нибудь. Даже если обиделась".

14.16 "Буду ждать на площадке. Хоть до ночи, если нужно. Только ответь".

14.32 "Жду".