За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

За пару дней до отъезда в Финляндию встретились с Таней - я попросила у неё рюкзак. Быстренько согласилась, опять чудеса: только я муительно собиралась, чтобы написать её свою просьбу, как она после недель молчания как ни в чём не ывало пишет мне сама, как чувстует.

привееет

как ты?

как экзамены?

когда уже встретимся? :)

Полина: пф, мне нужно ровно 20 за устную, чтобы на бюджет, но чёт не будет там столько)

у тебя как?

кстати, насчёт встречи...не сможешь мне на пару дней рюкзак дать (до 2го надо бы)?

Таня: ты же все очень хорошо сдала)

а устную проверяют весьма лояльно, уж поверь...

конечно, могу даже выбор предоставить)

Полина: круто, спасибо, тогда когда увидимся?

Таня: ну мы завтра с мамой поедем подавать доки, и дальше я свободна

ну в 5 примерно

Я немного опаздывала, да и вообще встала только в два часа дня и хотела отказаться от встречи, но собралась и поехала. По сложившейся тенденции наших общих опозданий, я знала, что она опаздает тоже, и оказалась права. Правда ждать мне её пришлось не пять лишних минут, а сорок-пятьдесят: в приёмной коммиссии всё прошло не очень быстро.

Когда мы всё-таки встретились, она отдала мне рюкзак, мы обнялись, и я старательно, но неуклюже прятала радужную ленту от её мамы. Пошли бродить. Она не хотела мне сказать свои баллы, но от наших мам я уже знала. Её нежелание поделиться со мной этой информацией больно кольнуло. В остальном - я не чувствовала ничего. Опять всплыли разговоры о неких совместных планах, и здесь она меня опять словно подловила. Только я начала приходить в себя и сознательно отстраняться, она заговорила о будущем, нашем, совместном. Не говоря и ближайших летних, но потом - отметить её совершеннолетие (точнее, наше) в Париже, ездить со мной на следующие прайды заграницу, через пару лет съездить со мной на юбилейный прайд в Нью-Йорк, переехать в другую страну вдвоём. Она даже согласна некоторое время провести в Люксембурге. Я не растерялась и воспринимала всё это через призму предстоящего ничего из этого. Но всё-таки...она держит в голове идею нашей "вечно" дружбы, и хорошо.

С другой стороны, опять возникали паузы, пусть и непродолжительные, но не оставашиеся незамечанными и оттого неловкими. Я опять не могла к ней прикоснуться. В смысле, как обычно не могла дотронуться. Приходилось корректировать речь, потому что мы так мало говорим, что она уже не знает моих характерных словечек, как и я - её; она немного удивилась одному из моих привычных жестов - показывая умиление или радостное удовлетворение, я широко улыбаюсь и подношу к щекам ладони. А я удивилась её удивлению.

Кстати, учится мы будем в разных университетах. Даже здесь...

Походили вместе пару часов, зашли в наше кафе (уже лет пять туда периодически заглядываем, а в былые времена - сидели там часами в укромном местечке на втором этаже), вышли оттуда с его закрытием в девять, отправились в метро. Там традиционно остановились посреди платформы (нам в раные стороны) и разговаривали ещё час. За это время заметила девочку из параллели, ту любительницу Гарри Поттера с её парнем, они тоже меня узнали, любопытно оглянули нас (Таниного лица им было не видно).

В определённый момент разговор зашёл о вокалисте некогда нашей группы, точнее, она стала задавать о нём вопросы. А потом начала перебирать какие-то воспоминания, проговаривая: "Так, в каком там мы году начали их слушать? 2011? 2013?". В моих глазах, видимо, и впрямь отразилось душевное состояние, я посмотрела на неё, сохраняя улыбку в отчаянном неверии. Она увидела этот ужас, вряд ли успела заметить боль, но резко замолчала. Пауза. Я пожирала её глазами, от остатков разбитого сердца отпал ещё кусок. Я даже не могла поверить. Прошла секунда, не больше. В её глазах пробудилось далёкое волнение за меня, словно она прочувствовала мои эмоции и испугалась - не знаю, за кого или чего. Поспешно, глядя мне прямо в широко ратворённые глаза она как заклинание произнесла: "Двадцать восьмое августа. Две тысячи десятый". И повторила для надёжности. Я слышала через пелену, пелену опустошённости. Помнит, но ей глубоко плевать. Она не подумала, что это может ранить меня, она так ничего и не поняла.

Но знаете, что странно? Я даже записала в телефон, чтобы не забыть эту неприметную, но такую важную деталь: "Еду на встречу с ней, и ни раостного предвкушения, ни суицидальных мыслей. Необычно."

А вот по возвращению домой я подошла к зеркалу с намерением провести небольшой эксперимент. Встала, пристально глядя в глаза своему отражению и проиграла наш диалог в голове. Да. Такое отчаянное неверие. И боль видна вперемешку с разочарованием, второго даже больше. Больно - отболело, но разочаровывать она не перестаёт и теперь.

В ночь на второе июля мне позвонил водитель микроавтобуса, который должен был отвести нас с Насте и ещё шестерыми пассажирами в Хельсинки. Мена забирали предпоследней, Настю - самой последней. Мы живём удобно для выезда в Финлндию, другим пассажирам пришлось ещё кататся по городу, пока всех собурут.

Мы немного переговаривались, вскоре я заснула. Настя сказала, что спать в автомобиле не может, поэтому всю дорогу фотографировала себя и меня, ела и слушала музыку. Границу прошли быстро, и вскоре я опять провалилась в сон.

Одна женщина ачала скандалить, мол, не успевает, хотя в запасе у неё было ещё четре часа. Мы же никуда не спешили, и приехали - наш адрес был смым последним - около семи.

Мы хотели прогуляться до какого-нибудь Мак-Дональдса, чтобы зайти в туалет и выпить кофе. Я запреметила первую символику - несколько флагов над Стокманом, огромная реклама высотой в шестиэтажгный дом в цветах флага (реклама клуба), рекламный щит EuroGames 2016 в Хельсинки с написью "Be Queer or Be Square", и ещё пара табличек у разных кафе. У меня в рюкзаке лежала футболка из Hard Rock Cafe с флагом, большой и маленький флаги, бусы. значок, лента. На самой мне пока что был только радужный браслет Born This Way.

Нам пришлось подождать открытия, потому что в отличие от наших круглосуточных он открывался только без пятнадцати восемь, в итоге мы вошли, я наконец-то выпила кофе, даже забыв положить в кофе сахар, Настя уже удивила меня: у каждой из нас рюкщзак был наолнен едой, но она всё равно решила купить ("на пробу") Биг Мак, точне, попросила меня. Я же съела привезённый из дома бутерброд.

Мы двинулись дальше, ненавязчиво разговаривая, вскоре нам встретилась пара мужчин - два бородача возрастом от двадцати пяти лет шли, взявшись за руки. Насят начала восторженно пищать мне наухо, мне было неловко, потому что просилась улыбка, но не хотелось, чтобы выглядело тк, что мы смеёмся над ними. Неловко всё же было.

Затем мы перекусили на набережной, где я опять запреметила символику - в лавочке продовалось множество символики, однако близко Настя меня не подпустила, и я отметила про себя, что надо будет вернуться. Двинулись дальше - в сторону Сенатской площади, на которой брало начало шествие. Напротив неё на музее было две вывески - Хальсинки Прайд 2016. Мы сделали несколько снимков, она впервые сказала мне, что её отец не "нейтрально относится", а гомофоб. Проходя через площадь, она мена совершенно ошарашило вопросом: "А когда всё начнётся, ну, парад и всё такое, можно ты пойдёшь туда, а я подожду тебя в кафе".