Урбан (СИ)

Заранее договорившись, рано утром я зашёл за Гариком, и мы отправились за сотни километров, в какой-то особенный лес. Мы бродили, словно грибники в панамах и с палками, и искали заветные машрум. Гарик очень уважительно относился к растениям, к природе, да и к нашей планете в целом. Поначалу я не понимал этого, однако сейчас осознаю, насколько он всё-таки был прав, и что его поведение заслуживает похвалы.

Добравшись до нужной поляны, он сказал, что нужно искать красные шапочки, лежащие на земле.

- Почему красные? - удивился я.

- Потому что машрум оделся к твоему приходу в самое нарядное платье, - то ли в шутку, то ли всерьёз ответил Гарик.

Потом он поведал мне, что многие считают, что якобы красный цвет служит для того, чтобы отпугивать животных, но это ошибка. Наоборот, красный цвет служит маяком, чтобы было проще найти его среди зелёного контраста. Осмотрев полянку и ничего не найдя, мы отправились дальше.

- Ты знаешь, что машрум, самое древнее существо на нашей планете? - спросил Гарик.

- Нет, - удивленно ответил я.

- Только представь, насколько он вероятнее всего умнее нас, - не унимался Гарик.

Его странное видение мира меня пугало. Я уважал его мнение и искренне пытался понять его мышление. Осмотрев следующую поляну и ничего не обнаружив, мы побрели дальше. Гарик продолжал рассказы о природе, о человеке, о Боге. Затянувшийся монолог уже превратился в дебаты с самим с собой, поэтому я просто шёл и слушал, стараясь не перебивать оратора. Он рассуждал на тему бытия, и я с каждой секундой всё больше поражался тому, насколько его доводы обоснованы и логичны. Простому обывателю, обычно слушающему через слово, могло показаться, что он местный дурачок, но я старался вникнуть в каждое слово своего нового друга, и с каждым словом ко мне приходило сильнейшее озарение и признание безоговорочной правоты Гарика.

Мы осматривали полянку за полянкой и, ничего не находя, шли дальше. Час за часом я шёл молча и слушал поразительные размышления своего друга, переживая лишь о том, что это никто не записывает. Начальная нить повествования была давно утеряна, и уже ничего не вернуть, все ушло в безбрежное информационное поле.

Начинало темнеть, а ноги подкашивались, и я от безысходности предположил, что может сегодня всё-таки не наш день. Гарик с грустью в глазах качнул головой и мы закурили.

- Ну, ничего, Урбан! Придёт ещё наше время! - попытался утешить меня друг - Жалко только, что не получилось помочь такому человеку как ты в поиске себя.

Я молча кивнул головой и, глубоко затянувшись, потушил об обувь бычок. Как вдруг обнаружил прямо под собой спрятавшийся под листочком красный маячок.

- Гарик! Гарик! - по-детски искренне закричал я. - Смотри!

Гарик метнулся к тому месту, куда я показывал пальцем и, аккуратно раздвинув листочки, показал мне машрум. Затем, оглядевшись вокруг, он нашёл ещё один, а затем, не отставая от него, и я нашёл ещё, потом ещё. Это было волшебно, будто в сказке, как и говорил Гарик, они решили показаться, то ли сжалившись над нами, то ли, чтобы я сумел познать себя.

- Значит так, Урбан! - завёлся друг. - Ты должен извиниться перед ними за то, что забираешь их с собой, а так же попросить духовной помощи.

Наверно, вы сочтете это смешным или глупым. Но после тех рассказов Гарика я отнесся к процессу максимально серьёзно и без тени иронии попросил у машрум прощения и попросил помочь мне найти себя.

- Теперь аккуратно срывай верхушку, чтобы он продолжил своё пребывание на этой земле.

Гарик показал мне как нужно это сделать, и я в точности повторил нужные операции со всеми растениями, какие мы нашли. Ещё раз поблагодарив лес и извинившись за беспокойство, мы отправились домой. По дороге Гарик рассказывал мне о правилах поведения во время "путешествия", о том, как нужно вести себя, чтобы не нарваться на собственных демонов, живущих внутри каждого из нас. Он ещё несколько раз спросил, понимаю ли я, что мир уже никогда не станет прежним? Тогда я, конечно, не понимал этого, поэтому уверенно кивнул. Добравшись глубоко за полночь до дома, мы принялись готовиться к "путешествию". Гарик налил нам воды, выбрал самые удобные места. Мы расположились друг напротив друга. Моё сердце колотилось как никогда раньше. Я до конца не знал, что меня ждёт. Вся эта атмосфера события внушала важность происходящему. Вдобавок Гарик сказал, что я должен забыть все обиды, которые держу на людей и самое главное принимать всё, что вижу, как должное. Не бояться, не радоваться, а просто расслабиться и изучать. Ещё раз похлопав по плечу, он взял со стола красную шляпку машрум, что-то пошептал на неё и закинул себе в рот, не поморщившись разжевал и запил водой. Я следом тоже взял со стола первый машрум и отправил его в рот, разжевав чудовищно горькое растение, запил водой. Потом второй, третий, следуя за Гариком. Друг предложил мне прилечь на кровати и попытаться расслабиться.

- Если что-то будет тебя пугать или захочешь поговорить, то зови, - улыбнулся мне Гарик. - Но обычно путешественники любят находиться внутри себя.

Я слышал это как загадочные слова, смысл которых мне предстояло узнать только в будущем. Поэтому я лёг на кровать и расслабился. В моей голове всплывали образы детских воспоминаний, школьные годы и наша встреча с Максом. Я лежал и просто думал, однако ничего сверхъестественного не происходило. Меня немного подташнивало, и я, следуя заветам Гарика, просто лежал и расслаблялся. Не знаю, сколько прошло времени, но я задремал, мои глаза очень сильно тяжелели, и чем тяжелее они становились, тем легче становилось моё тело. Я не придал этому особого значения, и уже забыл о том, что сейчас должно случиться что-то удивительное, повернул свою голову набок, чтобы поудобнее устроиться на подушке, и увидел ковёр, похожий на тот, который я, засыпая, любил разглядывать в детстве. И неожиданно взрыв! Сильнейшая волна обдала меня с ног до головы холодом. Что это? Мне не показалось? Ковёр лениво покачивался, и вёл себя, точно река в ветреный день. По нему шли волны. Ещё и ещё. Моё внимание целиком и полностью было приковано к нему, и я не веря в реальность происходящего, протянул к ковру свою руку, которая ощущалась мне абсолютно незнакомой. Нет, это был я, и рука шла из моего тела, но, она казалась мне чужой, как будто я в чьей-то оболочке, или даже не я вовсе, и тело не моё. А кто же тогда я? И где я вообще? Мне внезапно стало холодно, и я залез под одеяло, где постепенно начал трястись от озноба. Нет, в комнате не холодно, на дворе жаркий июнь, а в душной квартире закрыты даже форточки. Это холод, идущий изнутри, и моё тело танцевало ритуальный танец африканских колдунов, словно подчиненное кукле вуду. Чтобы не околеть от холода, я залез ещё и под простынь, но и это не помогло. Тогда я попытался расслабиться и отвлечься от мысли о холоде, поэтому направил взор на ковёр, который к тому времени стал ещё более нереальным. Он был огромных размеров и сиял освещаемый внутренним маяком, а когда идущая волна достигала берега, ковёр в этом месте взрывался ослепительной волной белого света. Мороз со временем отступил, или я про него забыл. Не важно. Так как я почувствовал во рту вкус. Я долго не понимал, откуда он, пока не обратил внимание на свет луны, который падал на мою кровать. А затем, проведя в воздухе рукой, зачерпнул луч и поднёс его к своему носу, при этом глубоко вдохнув. Луна на вкус показалась мне похожей на печенье. На бабушкино печенье. Я видел каждый кусочек происходящего вполне нормальным, хотя не мог собрать картину целиком. На дворе уже наступила глубокая ночь, но всё вокруг стало невообразимо ярким и цветным. Это не те цвета нашей обыденной жизни, они были в стократ насыщенней и казались мне истинно настоящими, в отличие от тех, что мы обычно видим под пыльной пеленой серых будней. Я наслаждался происходящим. Любовался окружающим меня новым миром, каждой клеточкой чувствовал тепло обволакивающего меня мягкого одеяла, и слушал тишину. Но всё это было несколько иначе. Я почувствовал, что не просто наслаждаюсь всем этим. Это всё и есть я. Я был моментом происходящим, всем одновременно и одновременно ничем. Я слышал, видел, ощущал и наблюдал за этим со стороны. Бывает это встречается в реальной жизни, например, сейчас, читая эту книгу, вы видите текст глазами, слышите внутри себя голос, и в то же время рисуете картину из моих мыслей, написанных в этой книге. Всё это происходит в голове синхронно, и вы не замечали этого, до того момента, пока я сейчас не акцентировал на этом внимание. "Мысль изречённая есть ложь" - однажды сказал Тютчев и был чертовски прав, потому что, объясняя свои чувства, я не передаю и крохотную песчинку эмоций прожитых в тот момент вселенских переживаний. Проблемы казались такими неважными, вся ругань, склоки, отстаивания своего я. Внутри себя я увидел маленького мальчика, сидящего в углу детского сада, с закрытыми глазами, вокруг которого бегают ребята-хулиганы. Я подошёл к нему и, сев рядом, закрыл глаза, надавил на глазные яблоки, и отправился в глубины мироздания. Я нёсся с ошеломляющей скоростью, вокруг меня разом летели планеты, звезды, парадоксы, учителя, гитары моих друзей, слова, старая добрая тётушка, подарившая книгу, я сам, рация, голубоглазая девочка, суждения, цветы и множество всего, с чем стоит познакомиться в этом мире. Вокруг меня летела моя жизнь. Я не осознавал себя как чем-то существующим и мыслящим. Я уничтожил себя по Декарту. Я слился с абсолютом. Я исчез настолько, что потерял даже нить возвращения в себя. Даже воспоминания о существовании себя. Я был исключен из круговорота жизни. Меня так же не было и в состоянии смерти. Меня не было совсем. Я лишился всего, даже того, что пережил или мог пережить. Не было никогда ни отца, ни матери, ни убеждений, и даже шкафа с вишенкой никогда не было. И меня не было. И вас не было. И не будет. И сам себя я уже не вспомню. Потому что нечем вспомнить. И некого. Так продолжалось бесконечное число раз. Ощущения трех измерений я потерял почти сразу, как отправился в "путешествие", а вот четвёртое не исчезло, а заключилось в круг. И всё повторялось раз за разом, снова и снова. Но без моего участия. Вы понимаете, о чём я? Нет? Мне вас жаль.