Человек, рожденный быть королем

Вчера стояли пред своим

Монархом, мрачным и худым.

Не проронил он и того,

Что говорилось про него,

О чем не ведал он дотоль;

Заметил даже, что король

Смутился, Бог весть, почему,

Его увидя. И ему

Запала мысль глубоко в грудь

Стать королем когда-нибудь,

И он себя уж в мыслях зрел

Покрытым славой громких дел.

Среди таких-то дум застиг

Его тот самый злой старик,

Которым некогда он взят

Из бедной хижины, как клад.

На нем кафтан был царских слуг,

По рукавам до самых рук

Облитый золотом кругом;

На голове берет с пером;

На поясе булатный меч,

Гроза врагов сред бурных сеч,

И, по обычаю вельмож,

На шее острый царский нож.

Ножа красивый черенок

Блестел эмалью, и венок

Зеленых листьев был на нем,

На ярком поле золотом;

Вокруг же листьев, серебрясь,

Красиво лента обвилась

С девизом черным страшных слов:

«Рази! не бойся мертвецов!»

С биеньем сердца мальчик наш

Смотрел на всадника. Когда ж

Суровый всадник стал пред ним,

Дитя уж чудным снам своим

Готов был верить. Но Самьель

Ворчал вполголоса: «Досель

Твой рок умел тебя хранить,

И ты, я знаю, будешь жить,

Пока корону наяву

Себе возложишь на главу».

Затем с коня спрыгнул гонец

И крикнул: «Эй ты, молодец!

Скажи, где мельник? Послан я

К нему с письмом от короля,

И надо думать, милый мой,

К нему я послан за тобой».

Услышав это, Михаил

Вскочил с плотины и забыл

О поплавках и о плотве,

Играющей в речной траве.

«Сэр! — отвечал он, взор склоня, —

Отец мой с луга ждет коня,

Чтоб везть сейчас мучной товар

В соседний город на базар.

Позвольте, я вас проведу,

Он здесь близехонько, в виду».

Коня к забору привязав,

Пошел чрез мост с ребенком граф,

И видит мельника в дверях,

Который, шапку сняв и в прах

Повергнувшись, спешил спросить,

Чем может он ему служить.

Граф из-за пазухи достал

Тогда свой свиток и сказал:

«Читай, приятель! и затем

Сейчас исполни то, за чем

К тебе я послан».

                           «Сэр! — ему

Ответил мельник.  — Не пойму

Что здесь написано: учен

Я плохо грамоте. Но вон

Жена — позволь ее позвать;

Она сумеет прочитать

При нужде четкое письмо».

Но граф: «Зачем же звать ее!

На свитке можешь сам узнать

Его величества печать.

Так знай же, мельник, послан им

Я за найденышем твоим,

И я с собой его беру

В пажи сейчас же ко двору».

Потупя взор, стоял старик,

Вертя в руках свой пыльный шлык

«Милорд, конечно, будет так,

Как ты велишь, — сказал бедняк. —

Мне этот мальчик не родня;

Но тем не меньше думал я

Его оставить, как умру,

Наследником всему добру.

Он, правда, молод; но потом

Он свыкся б с нашим ремеслом

И век бы прожил не бедней

Других на мельнице моей.

К тому ж и девушку одну

Ему уж прочим мы в жену».

У Михаила от таких

Речей о почестях земных

Вдруг закружилась голова.

Он мнил, что графские слова

Всему готовы жизнь придать,

О чем любил он так мечтать,

И что волшебные тe сны

На деле сбыться уж должны.

И он забыл весь мир вокруг,

И эту мельницу, и луг,

И холм с рекою; он летел

Душой в неведомый предел,

В иную жизнь и в мир иной,

Ведом таинственной судьбой.

Но, громким смехом разразясь,

Самьель ответил: «Что за связь

Между тобой, мужик, и им,