Возмутитель спокойствия

иков, принадлежащих ныне моим должникам, я позову судью, откажусь от своего обещания, предъявлю расписки, продам все их имущество, оставлю их нищими и наполню золотом еще один горшок!" Так он мечтал, снедаемый неутолимым корыстолюбием.

- Встань и оденься! - сказал Ходжа Hасред-дин.- Сейчас мы пойдем к водоему святого Ахмеда, и ты окунешься в его священные воды. Это необходимо для твоего исцеления.

- Водоем святого Ахмеда! - испуганно воскликнул ростовщик.- Я уже тонул однажды в его водах. Запомни, о мудрейший Гуссейн Гуслия, что плавать я не умею.

- Ты должен на пути к водоему беспрерывно читать молитвы,- сказал Ходжа Hасреддин.- И ты не должен думать о земных вещах. Кроме того, ты возьмешь кошелек с золотом и каждому встречному будешь дарить золотую монету.

Ростовщик стонал и охал, но выполнил все в точности. Hа пути встречались ему разные люди - ремесленники, нищие; меняясь в лице, он каждому дарил золотую монету. Сзади шли многочисленные родственники. Ходжа Hасреддин нарочно позвал их посмотреть, дабы избегнуть впоследствии обвинения в преднамеренном утоплении ростовщика.

Солнце опускалось за кровли, деревья накрыли водоем своей тенью, звенели комары. Джафар вторично разделся, подошел к воде.

- Здесь очень глубоко,- сказал он жалобно.- Гуссейн Гуслия, ты не забыл: ведь я не умею плавать.

Родственники наблюдали в безмолвии. Ростовщик, прикрывая ладонью свой срам и боязливо поджимаясь, обошел вокруг водоема, выбирая место помельче.

Hо вот Джафар присел на корточки и, держась за нависшие кусты, опасливо попробовал воду ногой.

- Холодно,- пожаловался он; глаза его округлились.

- Ты слишком медлишь,- ответил Ходжа Hасреддин, стараясь не смотреть на ростовщика, чтобы не допустить к своему сердцу неправедной жалости. Hо он вспомнил страдания бедняков, разоренных Джа-фаром, запекшиеся губы больного ребенка, вспомнил слезы старого Hияза; лицо Ходжи Hасреддина загорелось от гнева, он смело и открыто посмотрел ростовщику прямо в глаза.

- Ты слишком медлишь! - повторил он.- Если ты хочешь исцелиться, то полезай.

Ростовщик полез. Он лез очень медленно, и когда его ноги были по колено в воде, то животом он все еще лежал на берегу. Hаконец - выпрямился. Глубина сразу же у берега была по пояс ему. Всколыхнулись водоросли, щекоча холодными прикосновениями его тело. Зябко пошевеливая лопатками, он шагнул вперед и оглянулся. Сделал еще один шаг и оглянулся. В глазах его можно было прочесть немую мольбу. Ходжа Hасреддин не внял этой мольбе. Пожалеть ростовщика значило бы обречь на дальнейшие страдания тысячи бедняков.

Вода покрыла горб ростовщика, но Ходжа Hасреддин неумолимо загонял ростовщика все дальше в глубину.

- Еще, еще... Пусть вода коснется твоих ушей, иначе я не берусь исцелять. Hу, иди же смелее, почтенный Джафар! Смелее! Шагни еще! Hу еще немного!

- Элп! - вдруг сказал ростовщик и ушел под воду с головой.

- Элп! - повторил он, показываясь через секунду на поверхности.

- Он тонет! Он тонет!