Ноука от Горького Лука

Серега, шо я хочу тебе от души сказать.

Подвиг ваш был совершен еще до захвата танка, когда ваша гаубичная батарея, наполовину уже алё, и совершенно для этого не предназначенная, в пылу боя, оказалась на передке. Вопреки всем таблицам и уставам, одним стволом, без роздыху, пока остальные орудия в диком темпе ремонтировались в поле, остановила бронебурятскую сволочь чуть ли не прямой наводкой по тупому ватному еблу (гаубицами!)

Вот это да. Это вещщ. Это панфиловцы и сталинград. А танк — то таке. Вы еще наловите танков, сколько надо. Хули вам тот танк, вы авианосец притащите, если в поле зрения попадет.

Танк — это вишня на торте.

Для масс-медиа это круто, конечно и мультик вас искренне порадовал, но лучше бы показали ваши позиции, как ты мне сегодня показывал — заваленные ящиками от снарядов и затопленные оттепелью капониры, где вы последней пушкой держали позиции от российских фашистов, и выдержали, и выбили путлеровскую сволочь, с их Тиграми и Пантерами, к ебаной матери оттуда. Как ваши деды ее выбивали.

Меня не столько впечатлил захопленный танк, сколько ваша спокойная, собранная и будничная ежедневная боевая работа в любых условиях. По переработке сволочи в перегной.

Серега, желаю тебе выспаться нормально. Сегодня — под семейным кровом. И остальным тоже желаю выспаться. А утром однажды желаю всем проснуться дома, и чтобы не было войны, и кацапов тоже не было. І шоб всі мені були живенькі та здоровенькі.

Героям Слава.

Ложная глухота (парт тво)

Ехаем дальше по Галактике.

Любопытные кадеты уже ускакали за книжкой Уоттса, а хитрые кадеты сидят и ждут второй части лекции, надеясь, что им тут щас быстро все разрулят про загадочную «китайскую комнату».

Ну, как всем уже понятно, в этой комнате нет ни узкоглазых красавиц с маленькой ножкой, ни трубок с опиумом, ни инструментов для изысканных пыток, только таблички с иероглифами и очкастый американский философ Джон Сёрль, который по-китайски ни в зуб ногой. Простодушные китайцы, желая поговорить с умным лаоваем, пихают ему под дверь комнаты записки на китайском с разными вопросами за жызнь. У философа в блокноте есть набор правил, например: если в вопросе содержится иероглиф «макдональдс с крючком», то один из иероглифов ответа надо брать из этой коробки, а если «перечеркнутая тойота», то из другой.

Профессор Сёрль, согласно инструкции, набирает жменю непонятных иероглифов, высунув от усердия язык перерисовывает их на рисовую бумажку, и пихает ее обратно вопрошающим. В итоге получается прелестный диалог:

— Чего стоит ожидать от курса юаня? (спрашивает у профессора наш радиослушатель из города Чэнду).

— Сверяйся с курсом Партии, — отвечает профессор бумажкой из своей таинственной комнаты.

Или, например, так:

— Ожидание увеличивает вероятность события.

Оторопевшие от такой мудрости китайцы только качают головами — «какая умная гаспадина американская профессора философий!» — а философ профессор Сёрль даже не знает — о чем его спросили, и что именно он ответил.

Работу на практике этой системы можно найти в рассказе Лукина «С нами бот». Там все расписано коротко, беспощадно и жестко.

***

Безусловно, каждая единица кацапского фитопланктона имеет свои маленькие ответы на большие вопросы, точно так же как любая бабка на скамейке знает рецепты от всех болезней, хотя не может залечить пролежни на седалище от сидения на этой самой скамейке. Но, в целом, ватный миллионоголовый эгрегор общается с нами, как из "китайской комнаты".

На иероглиф «Одесса» он вытаскивает из нужной коробки «геноцид», «гекатомба» и «Хатынь» — нихуя не понимая значения этих слов даже на собственном языке, и не интересуясь особо реально произошедшими событиями. Коробка-то уже назначена. Иероглиф «Майдан» — в ответ комбинируются слепые значки «фашисты», «бандеровцы», «каратели». А мы, как наивные китайцы по ту сторону двери, пытаемся вложить собственный смысл в набор символов из соответствующих коробок, выложенный бессмысленной обезьяной, и вести диалог с невидимым собеседником, приписывая ему разум.

До кого первого дошло, что Ложная Глухота — это о нас, браття-панове? А вовсе не о кацапне? До тех, кто уже прочитал Уоттса, э?

Это мы глухие, это от нас российские «болтуны» прячутся, укрываясь в нашем «слепом», а точнее — «глухом пятне». Проскальзывая в условных саккадах нашего сознания, имитируя диалог с помощью «китайской комнаты», и преследуя ту же цель, что и «болтуны» Уоттса — забить информационные каналы мусором, и каждый раз, пока мы разбираем псевдоразумный бред, подобраться еще на шаг ближе, чтобы удобнее было вцепиться в горло. Тянуть время, имитировать дискуссию и готовиться нанести очередной подлый удар.

Что они говорят на самом деле, в нашем «глухом пятне»?

"Сдохните. Исчезните, как народ, как нация. Освободите место для нас и нашего потомства. Уезжайте жить и трудиться на нас в те проклятые места, куда мы сами не хотим ехать, и откуда вы, взбунтовавшиеся рабы, сбежали после распада СССР. Теперь там некому работать. Шесть миллионов утекло с Дальнего Востока и Крайнего Севера, и что получилось? Китайцы и вахтовые города? Нам нужны сорок два миллиона практически идентичного нам населения — но не там, где они хотят жить, а там, где нам нужно, чтобы они жили. Не в Москве, естественно.

Мы не можем бросить эти проклятые места, потому что мы от них кормимся, но жить там и работать нам не нравится.

Нам похуй по какой причине это должно произойти, придумайте себе причину сами. Мы вам сочинили десяток причин, по которым вы должны сдохнуть, и встать, как зомби по нашему повелению, выберите из них наиболее подходящую для себя и сдохните уже наконец."

Услышали этот шепот из космоса?

А все остальное — это "китайская комната".

Есть еще у вас вопросы, почему «нахуй» — это не оскорбление, а мантра и экзорцизм против кацапского «похуй», прячущегося в складках реальности?

***

— Мсье Чиполлино, — сказал жыд, дослушав лекцию. — А шо такое, шо вы до конца не договариваете? Мене, как представителю жыдобендерства, особенной той жыдовской его части, которая с такими делами хорошо знакома на протяжении веков, это кажется обидным. Чего же вы игнорируете движущие мотивы этих кацапов с космоса? Позвольте-ка мене, пан профессор два слова…

— Хорошо, Янкель Шмулевич, — растерянно сказал я, и жыд решительно полез на кафедру. Обустроился, налил себе из графина, откашлялся и начал:

— Я быстро, если шо, извиняюсь, два слова. Пан Чиполлино конечно голова, но за гешефтом немножко не все видит. Я тоже читал этих книжек, — жыд помахал потрепанным томиком Уоттса, — Непримиримость «болтунов» до человечества основывалось вовсе не на предполагаемой пользе. Захватить, поработить… это все юрында. Ну на шо, скажите, девятиногам, питающимся жесткой радиацией, наши жирные черноземы? Просто они рядом с людьми не могли жить, как кошка с собаком. У «болтунов» все ясно разложено по полочкам, информация от друзей — для их пользы, информация от врага — для его вреда. А тут тебе в космическом эфире разговоры одесского двора за футбол, свадьбу Пугачевой и «Дом-2». Это же не пойми шо за цивилизация, которая такое вслух обсуждает на всю солнечную, извините, систему! Это же страшные люди! Осьминоги с девятьма ногами сюда прилетели, ой откудова, шоб тихо тут поселиться, а здесь геволт на весь эфир. У «болтунов» и так ума нема, а тут даже с остатков ума можно сойти!

Прасковья и Аксинья внимали жыду, как Господу из купины неопалимой, бендера согласно кивал, а Балалайнен ушел в себя, ворочая в голове тяжелые финские мысли.

— Так я уже почти все сказал. Кацапам тоже плохо от нас. У нас хрущи, вишни, вареники, майданы. А у них такого нету и не было. У них из-за этого распорядок в улье ломается. Они слушают, как мы кричим «Слава Украине!» — и пугаются, потому что «Слава России!» в России будет кричать только пьяный, сумасшедший или за деньги. Ну, так они нас по себе и меряют, как «болтуны» пана Уоттса. Мы или пьяные, или сумасшедшие, или за печенье. И поэтому им рядом с нами страшно и нияково.