Аморальные байки с плохими словами

— Ну-у… в плане скоростной работы — это к нам. Мы чемпионы мира по установке плитки в экстремальных условиях, — успокоил Витька толстяка, — Ради денег… пардон, ради дела к утру Вам таких коней наваляем… Если беремся за ремонт — результат будет потрясный. Долго нас будете помнить.

«А к некоторым, Витя, ты еще прийдешь в ночных кошмарах», — думаю.

— Кстати, Вам Глеб Егорыч презент передал, — протягиваю завхозу две баклаги красного вина, — трехлетний урожай лозы. Кадарка и траминер. Только их смешивать не желательно: Кадарка, она сразу по ногам рубит. Мысли хорошо проясняются, а вот ноги не слушаются совсем. Парализует. Траминер — наоборот, в голову смертельно шибает. Башку отрывает напрочь, зато руки-ноги подвижные становятся. Короче, разберетесь сами…

Пошли будущее место для подвига осматривать. Место оказалось весьма несложным: огромный фойе-холл с большим количеством ступеней и подоконников. И эти бетонные ступени по великому замыслу столичного проектанта должны были одеться в итальянский камень… Теперь перед нами стояла задача простая и невыполнимая одновременно. Простая, ибо покрыть агломератом несколько квадратов бетона — для Йонаса плевое дело. Невыполнимая, потому что зеленый агломерат прижился в доме начальницы отдела кадров и скорой замены ему не предвиделось.

— Надо спасать ситуацию, Йонас, — я принялся уговаривать Йончика, — иначе нам вечный позор, а министру — пояснительные отчеты в прокуратуре. Толстяку, вообще, участь постоянного клиента на бирже труда. Нам ведь не впервой из дерьма конфету лепить…

— Оно то не впервой, — Йончи затылок чешет шпателем, — только лепить не из чего. Итальянское дерьмо стырили, разве что дедовским способом попробовать…

— Да хоть бабушкиным, Йончик, — дергаю мастера за рукав, — Смекалку прояви, как в армии… Вот у меня случай был: нужно было срочно ленинскую комнату оформить. Также, комиссию генералов ждали, а ленинка в ужасном состоянии — стены облуплены, в штукатурке дыры такие, что руку можно просунуть. До утра никак не перештукатурить. Западня…

— Ну и че? — заинтересовался Витька, — как выкрутился, патрон?

— Да вот так и выкрутился… Вспомнил я экскурсию по Петергофу. Архитектор Растрелли, кстати…

— Вот зверье! — сплюнул Витя.

Заткнись… — я пнул подсобника ногой, — Так вот, студентом успел в Ленинград съездить. И запомнилась мне Китайская комната в шелк затянутая… Я к замполиту в кабинет побежал, мол, спасу Ваш пролетарский зад, если мне ткань найдете хорошую. Ткани шелковой квадратов тридцать надо… И на его шторы бежевые глазами показываю… Хули делать, сняли в штабе занавески, в ленинской комнате рейки деревянные на стены наколотили и шторы мелкими гвоздиками внатяжку прицепили. Красота получилась неописуемая: стены бежевым шелком переливаются, лакированые карнизы и плинтуса блестят, а по центру — дедушка Ленин в красную скатерть задрапированый. Генералы были в коммунистическом экстазе. Первое место по КЗакВО взяли. Замполит на повышение пошел. Благодарил потом. И все за одну ночь, пацаны…

— Да уж, — отозвался Витя, — за ночь можно столько наколбасить умеючи… Вот помню Нинка меня…

— Витя, умолкни, — резко сказал Йонас, — сейчас твои воспоминания ни к месту. Надо ситуацию выруливать… И, похоже, я знаю выход. Тащи цемент, Семеныч! И шлифмашина нужна. С алмазным диском. Еще надо бы мраморной крошки мелкой фракции и, желательно, с зеленым оттенком… Будем ксилолит делать. Хлопотно, конечно, грязно, но красиво.

Семеныч резко оживился. Побежал куда то звонить. Через час в фойе было сложено несколько мешков качественного цемента, стояли ящики с мраморной крошкой и Йончик подключал бетономешалку к сети. Крошку Семеныч выпросил в Комбинате Благоустройства, они ей клумбы в Кабмине посыпают для гармоничного развития министров.

— Теперь нам только не мешайте, — похлопал я завхоза по плечу, — Исходные материалы есть, вода есть, опалубка есть — будут Вам к утру и ступени из итальянского агломерата, и зеленые подоконники, и довольные ревизоры. Но придется Вашему министру через задний проход пару дней походить. Главный вход мы перекроем…

— Уж лучше два дня через задний проход походить, чем полгода во внутренних органах просидеть, — завхоз вдруг выдал поразительно убедительную сентенцию.

— Это верно… — я отложил его мысль в свободную извилину, — А вот! Самое главное, Семеныч, надо бы еще красителя зеленого. Совсем из головы вылетело.

Семеныч бросился за красителем. Тем временем Йончик выставил опалубку и готовил первую смесь. Витька пристроился на подоконнике и молоточком плющил медную проволоку из под штор.

— Витя, тварь подколодная! — я озверел, — ты, имбецил росвиговский, сюда приехал проводками играться?!?! Бери раствор, шакалюга, будешь опалубку наполнять. Только аккуратно — уровень не сбей!

— Хули ты пузыришься, шеф? — невозмутимо ответил Витька, пряча в карман проволку, — Все будет сандокан. А уровень мне нахер не нужен. У меня глазомер знаешь какой? Все твои нивелиры спрячутся.

С этими словами подсобник принялся наполнять ведро зеленой суспензией. Йончик вошел в ритм и работа закипела.

Мы усердно пахали, а в уютном подвале министерства назревала предновогодняя оргия работников транспортного хозяйства. Иван Семеныч наконец то получил шанс совратить ту самую Галину Рудольфовну, у которой теперь была кухня из итальянского агломерата. К ним решили присоединиться начальник охраны Рамир и новенькая секретарша министра — Сонечка. Причин для массового совокупления у аморальных чиновников было достаточно: Иван Семеныч давно мечтал о роскошных губах начальницы отдела кадров. В свою очередь Галина Рудольфовна была обязана отблагодарить завхоза за зеленую полированую плитку и, так как после четвертого развода она благодарила всех мужчин одинаково страстно, исход вечеринки был ясен обоим. Красавец Рамир просто искал половых развлечений и секретарша Сонечка была для этого подходящей кандидатурой: тонкий стан и упругие бедра — что еще нужно горячему мужчине с длинными чувствительными пальцами. Сама же Сонечка давно мечтала попробовать настоящего красного вина, а не той крашеной порошковой бодяги, что продают в магазинах. О том, что в полночь ее будет драть изнурительный Рамир она не предполагала.

Теперь же знойный Рамир расставлял на столике бокалы и цитрусовые плоды. Кругленький завхоз Семеныч, мысленно лаская шею Галины Рудольфовны и позабыв о толстой супруге Татьяне, откупоривал бутыль розового траминера. Галина в предвкушении корпоративного оргазма удобно устроилась на единственном диванчике в котельной и шаловливо покачивала свежевыбритой ножкой. Остальные разместились в креслах. Помещение котельной выбрали неспроста: здесь было тихо и безопасно, к тому же осквернять государственные кабинеты запахом алкоголя и развратного секса противоречило должностной инструкции служащего персонала.

— Божественно! — начальница отдела кадров поднесла к ноздрям благоухающий нектар. — Вы, Иван Семенович, мой кумир и волшебник. Какой аромат! Какие краски!

— И правда, изумительный вкус! — Рамир Эльбрусович чокнулся с Сонечкой, — За Вас, Сонечка! И за Ваши обаятельные глаза, покрытые сизой дымкой пламенеющего сердца.

Тост секретарше понравился и она смело опустошила бокал до дна.

— А Вы почему не пьете? — удивилась Сонечка, — вкусное вино, Иван Семеныч.

— Я хочу кадарку попробовать, — лысый колобок принялся вскрывать второй сосуд, — а смешивать не желаю. Виноделы не советуют смешивать…

— Да ладно Вам, — игриво засмеялась Галина Рудольфовна и протянула пустой бокал завхозу. — Наливай, зайчик, будем пробовать все.