Сага о саго, или Из-под почвы до верхушек деревьев

Еще один иностранец, подумал Тим. Разве ему шотландской дамы мало?

— Кажется, нет, сэр, — холодно ответил он.

— Здесь есть несколько книг. Погоди-ка…

Он поднялся и уверенно направился к заставленным книгами полкам, пробегая взглядом по корешкам, испытующе проводя по ним пальцами. Наконец он вытащил две книги и замер в поисках третьей.

— Видишь ли, — заметил он, все еще стоя спиной к Тиму, — даже если дерево растет пятнадцать лет, а то и больше, срубить его можно только в течение десяти дней, сразу как оно начнет цвести, иначе никакого саго не получишь. Все соки уйдут в цветы. Ты понимаешь меня, мой друг?

Он вернулся к креслу, положил книги на стол и пролистал одну из них.

— Но, доктор, коли так, — резко ответил Тим, — деревья нужно сажать отдельными участками в разное время, иначе потом придется рубить десятки тысяч одновременно… и где вы отыщите столько работников?

Доктор одобрительно улыбнулся.

— Как верно ты это подметил! — сказал он. — Отлично! Думаю, жена Неда найдет в твоем лице прекрасного помощника. Да, так вот. Я заложил в этих книгах несколько страниц. Я хочу, чтобы ты сел и их прочел: прямо здесь и сегодня же. Посмотри также другие страницы — все, что покажется тебе интересным. В твоем распоряжении столько «Локса» из Килбеггана, сколько тебе угодно.

Он поднялся, и Тим тоже встал, крайне удивленный.

— А как же моя новая хозяйка? Она осталась в Погмахоне…

Доктор потрепал его по плечу.

— Друг мой, не стоит об этом волноваться. Я сейчас же отправлюсь к ней. Я объясню, что попросил тебя провести небольшое исследование, это будет ей необычайно приятно. Сядь, расслабься и пропусти еще стаканчик. По дороге я загляну в зал, узнать, как идет работа у Билли Колума. И велю Сарсфилду тебя не тревожить, разве что через пару часов пусть принесет поднос с ужином.

Тим Хартиган улыбнулся. Этот человек порой совершенно невыносим, но сердце у него на месте.

— Что ж, спасибо, доктор, — сказал он. — Это очень любезно с вашей стороны. Я так и поступлю. Но, пожалуйста, предупредите Сарсфилда кое о чем.

— О чем же?

— Только не саго.

— Ха-ха! Только не саго.

Доктор помахал ему рукой и исчез, забрав с собой маленькую коробку.

5

Тим Хартиган взял одну книгу, сел в кресло и пролистал ее. Хороший крупный шрифт, заметил он с одобрением. Наконец, открыв книгу на отмеченной странице, он положил ее обложкой вверх и сосредоточил свое внимание на стакане: налил себе добрую четверть пинты, добавил чуть-чуть воды и с удовольствием залил себе в глотку. Неудивительно, подумал он, что древние монахи были такими замечательными учеными, ибо у них хватало мудрости прибегать к снадобьям, придающим разуму зрелость и равновесие и утоляющим телесную жажду, между тем как жажда знания лишь обострялась от вина из взращенных Господом виноградников человеческой мудрости.

Он оглядел библиотеку дружелюбным взглядом, затем перенес книгу, бутылку и стакан на большой стол и с благодарностью нырнул в глубокое кресло, принадлежащее лично достопочтенному Юстасу Беггли. Затем приступил к чтению.

Истинная саговая пальма произрастает на низких заболоченных землях, достигая высоты тридцати футов. К пятнадцати-двадцати годам она начинает плодоносить и может использоваться для получения крахмала.

К этому времени внутренность ствола превращается в съедобную губчатую массу, окруженную жесткой корой — помимо коры, древесины дерево не содержит. На этом этапе дерево выпускает последние цветущие шипы, которые через три года сменятся плодами и семенами. Если позволить такому случиться, весь крахмал будет потерян, и ствол превратится в полую скорлупу, а дерево погибнет в этом последнем порыве. Но с появлением соцветий дерево сразу же срубают, распиливают на куски от четырех до шести футов каждый и отвозят на фабрику.

Там их разрезают вдоль и извлекают из ствола губчатую массу. Затем ее помещают в воду и промывают до тех пор, пока все волокна и прочие примеси не всплывают на поверхность. Массу некоторое время выдерживают в воде, в результате чего крахмал оседает на дне бочки и промывается, затем вода сцеживается. После этого полученный крахмал высушивается и превращается в грубую саговую крупу.

Чтобы приготовить саго для продажи, эту крупу снова размачивают и помещают в мешки и, подвесив к потолку помещения, тщательно трясут и молотят.

Затем ее протирают сквозь сито с различными ячейками, чтобы отделить «жемчужное саго», «гранулированное саго» и так далее, затем высушивают их на открытом воздухе или в печи.

Очистка саго и разделение на разные сорта в соответствии с европейскими стандартами, производится в основном китайцами в Сингапуре.

В 1913 году среднегодовой импорт саго, саговой крупы и саговой муки в Великобританию составил около 29 000 тонн.

У этих людей нет пшеницы, но есть рис, который они едят с молоком и мясом. Пьют они и вино, получая его из деревьев, о которых я вам рассказывал. Расскажу тебе еще об одном чуде. У них есть дерево, из которого получается мука, прекрасная мука, пригодная в пищу. Эти деревья очень высокие и толстые, но с очень тонкой корой, и внутри они наполнены мукой. Мессир Марко Поло, который все это видел собственными глазами, рассказывал, что ему и его людям довелось отведать хлеба, изготовленного из этой муки, и хлеб этот был превосходным.

Там же, с. 304–305.

Представляет интерес запись о саговом дереве, о котором упоминает и Одорик. Рассказ Рамузио, однако, подробнее и точнее: Если снять верхнюю, чрезвычайно тонкую кору, обнаруживается слой древесины, толщиной в три пальца, под ним же — только мучнистая мякоть, вроде той, что у карволо [3]. У этого дерева такой толстый ствол, что об хватить его могут только два человека сразу. Эту мучнистую мякоть опускают в бочки с водой и взбивают палкой, так что отруби и другие отходы всплывают, а чистая мука опускается на дно. Тогда воду выливают, а из очищенной муки делают пасту разнообразных форм. Мессир Марко Поло не раз ее отведывал и привез немного в Венецию. По виду она напоминает ячменный хлеб и похожа на него вкусом. Древесина сагового дерева тяжела, как железо, и, если бросить его в воду, оно сразу пойдет ко дну. Дерево можно разрубить сверху донизу, как тростник. Когда извлекут муку, остается кора — как было сказано, в три дюйма толщиной. Из нее делают короткие копья: не длинные, поскольку длинные были бы столь тяжелы, что никто не смог бы их поднять, тем паче. — метнуть. Один конец у копья заостряют и обжигают в огне, такое копье пробивает любые доспехи намного лучше железного.

Малайский архипелаг 1896, А. Э. Уильямс:

Для изготовления саго берут взрослое дерево, готовое зацвести. Его срубают под корень, очищают от листьев и стеблей и срезают широкую полоску коры с верхней части ствола. Под ней обнаруживается мякоть, рыжеватая у основания дерева, а выше — чисто бегая, по твердости, как сушеное яблоко, но с волокнами, идущими вдоль ствола примерно в четверти дюйма друг от друга. Мякоть разрезают или размалывают в грубый порошок при помощи приспособления, изготовленного специально для этого… Через мякоть пропускают воду, так что на выходе из фильтра образуется плотная масса, а волоконные остатки отбрасываются, и получается полная корзина саго. Смесь воды с саго пускают по желобу, который сдавливают, так что посередине остается осадок, а лишняя вода вытекает в сток. Когда желоб почти заполнен, масса крахмала красноватого оттенка комкуется в цилиндрические куски весом около тридцати фунтов, тщательно покрывается листьями саго и в таком виде продается — это сырое саго. Если его положить в кипящую воду, оно образует толстые клейкие куски, вяжущие на вкус, и употребляется в пищу с солью, лимоном и красным перцем. Саговый хлеб изготавливается разными способами, из муки выпекают лепешки в небольших глиняных печах, по шесть-восемь в каждой печи. Размер лепешки — около трех четвертей дюйма в толщину и от шести до восьми в поперечнике. Сырое саго разламывают, высушивают на солнце, измельчают в муку и тонко просеивают. Печь разогревают на тлеющих углях и слегка посыпают изнутри саговой мукой. Дверцу сразу закрывают плоским куском саговой коры, и через пять минут лепешки готовы. Горячие лепешки хороши с маслом, а если в них добавить немного сахару и растолченных какао-бобов, они просто превосходны. Они мягкие и чем-то похожи на пироги из кукурузной муки, но с легким специфическим запахом, пропадающим в очищенном саго, которое поставляют в нашу страну. Если их не собираются есть сразу, то в течение нескольких дней высушивают на солнце и увязывают в связки по двадцать. Тогда их можно хранить годами, они очень твердые, очень жесткие и сухие.