Общество для Генри

— Вы хотите, чтобы ее сняли?

— Вас это не затруднит?

— Сейчас же этим и займусь.

— Спасибо огромное.

— Не стоит благодарности.

Праздный джентльмен явно не понимал такую готовность лезть на дерево. Он проглотил жвачку и достал новую.

— Я бы не полез, — сказал он, вставляя пластинку между зубами и начиная жевать. — Только костюм испачкаете. Надо просто стоять внизу и говорить «кис-кис», — добавил он, однако Билл уже карабкался на дерево с такой скоростью, что, когда Джейн через несколько минут его окликнула, не разобрал слов и быстро спустился вниз.

— Извините?

— Я просто сказала: «Осторожнее!»

— А?

— Простите.

— Пустяки, — сказал Билл.

Он снова полез наверх. Праздный джентльмен провожал его взглядом, явно не ожидая от этой прыти ничего хорошего.

— Верно говорите: «Осторожнее!», — угрюмо сказал он. — Мой приятель вот так же сдуру сломал два ребра. Джордж Тернер его звали. Подрезал вязы у одного джентльмена в Чигуэлле. Два ребра сломал и заработал сотрясение мозгов.

Он с огорчением отметил, что Джейн слушает его скорбную повесть без должного внимания.

— Два ребра, — повторил он громче. — И еще порезы, ушибы и сотрясение мозгов. Я там не был, но, говорят, он рухнул, как мешок с углем. Очевидцы утверждают, подскочил три раза, как мячик. С этими вязами надо поосторожней. Думаешь, ветка как ветка, а она — хрясь. А это ведь он самый вяз и есть. По-хорошему надо было принести лестницу, одеяло, шест, расстелить одеяло, залезть на лестницу и тыкать в кошку шестом, как на пожаре, — сообщил праздный джентльмен, бросая непростительную тень на образ действий пожарной бригады.

Билл к этому времени взобрался на самый верх и дотянулся до кошки, которая тут же оцарапала ему руку, после чего, окатив его холодным презрением, спокойно спустилась с дерева. Стало ясно, что подвиг этот не составлял для нее никакого труда, и она могла слезть, когда пожелает. Кошка, как верно подмечено, навсегда останется кошкой, и тут ничего не попишешь.

— Вот, теперь начинается самое опасное, мисс, — объявил праздный джентльмен, и, повернувшись к Джейн, скорбно покачал головой с видом человека, понявшего, что пришло время сказать горькую правду.

— Спускаться, то бишь. Я не говорю, что лезть на вязы — безопасное дело, но самые ужасные случаи бывают на спуске. Мой приятель как раз спускался, когда сломал два ребра и заработал все эти ушибы и сотрясения.

— Ой! — воскликнула Джейн.

— Ай! — сказал праздный субъект.

Это было произнесено не без тени самодовольства: пророчество сбылось точно по расписанию, и пророку оставалось только потирать руки. На середине дерева Билл, как и мистер Тернер, столкнулся с коварством вязов. Он наступил на ветку, которая выглядела прочной и по всем остальным признакам должна была быть прочной, а она подломилась. Казалось, сейчас он рухнет, как мешок с углем (если воспользоваться поэтической метафорой праздного джентльмена), однако он успел ухватиться за другую ветку и спрыгнуть на землю. Рекорд Джорджа Тернера остался непобитым.

Джейн встретила Билла со всей теплотой, какую заслуживала его отвага. Внезапно она вскрикнула.

— Ваши бедные руки! Какой ужас!

— Ерунда.

— Она вас поцарапала?

— Раз или два.

— Мне ужасно жаль.

— Не обращайте внимания. Пустяки.

— Это вы так думаете, — поправил его праздный джентльмен. — Не удивлюсь, если в них попадет грязь и дело кончится столбняком. Мой дядя вот так порезал руку, а через три дня мы его схоронили. Вернее, через два с половиной, потому что он помер в обед.

Никто не успел выразить соболезнования, поскольку из-за деревьев донесся паровозный свисток, и Билл вздрогнул, возвращаясь от рыцарских подвигов к серой яви. Надо спешить, иначе он опоздает на поезд.

— Господи! — воскликнул он. — Мне пора бежать. До свидания.

— До свидания, — отвечала Джейн, — и…

Однако он уже исчез за поворотом дороге. Джейн, проводив его взглядом, обратилась к праздному джентльмену, который рассуждал о необходимости ампутации.

— Простите, не скажете ли вы, как пройти на Берберри-род?

Он глубоко задумался.

— Берберри-род?

— Да.

— Берберри-род?

— Да.

— Берберри-род? Барышня, вы на ней.

— На ней?

— Вот послушайте меня внимательно, — сказал праздный джентльмен. — Если вам нужна Берберри-род, то это она самая и есть.

— Спасибо большое, — ответила Джейн и через некоторое время уже звонила в парадную дверь особнячка, который строитель, большой знаток французского языка, назвал Мон Репо.

Дверь открыл прилично одетый господин довольно приятной наружности, хотя и несколько потрепанный жизнью. Он держался как камердинер или дворецкий — во всяком случае, какой-то домашний служитель. На какие средства ее хронически безденежный брат нанял домашнего служителя, пусть даже не первой свежести, Джейн понять не могла. Это оставалось такой же неразрешимой загадкой, как и то, что Алджи обретается в особняке, пусть маленьком, но явно требующем от обитателя некоторых трат. В наше суровое время даже Мон Репо даром не достается. За него надо платить кровными, как и за Элизиум, Отдохновение, Дубки и прочие дома с не менее поэтическими именами.

— Доброе утро, — сказала она, превозмогая изумление.

— Доброе утро, мисс.

— Мистер Мартин дома?

— Да, мисс, но он еще в постели.

Джейн была потрясена. Алджи с детства не стремился уподобиться жаворонку, который уже на крыле, когда часы бьют семь и склон в росе жемчужной, однако ее возмутило, что он дрыхнет в такой час, особенно летом, когда солнце сияет и вся природа зовет жить и наслаждаться юностью.

— Вы хотите сказать, он до сих пор валяется?

Дворецкий взвесил вопрос и, видимо, счел, что формулировка, пусть менее изящная, чем у него, вполне отвечает истине.

— Да, мисс. Однако я сообщу ему о вашем приходе. Как прикажете доложить?

— Скажите, что это его сестра. Мисс Мартин.

— Очень хорошо, мисс. Сюда, пожалуйста.

Вскоре в гостиной появился Алджи в халате поверх пижамы.

— ЗдорОво, шпингалет, — ласково поздоровался он, привольно раскидываясь на диване. — Я надеялся, что ты заглянешь, — и, увидев ее большие глаза, добавил: — Чего таращишься, как перепуганная плотва?