Страна Дураков

До начала комендантского часа оставалось более пятидесяти минут.

Ехавшие в троллейбусе закадычные подруги, Зиночка и Лидочка, беззаботно болтали. Впрочем, болтая, они не забывали поглядывать на часики. Мало ли…

Когда-то они были одноклассницами, и осознание того незатейливого факта, что прошедшие со времени окончания школы годы не привнесли их отношения отчуждения, доставляло им по-детски искреннюю радость. Несмотря на частые встречи, подругам всегда было о чём поговорить. Вот и сейчас Лидочка взахлеб рассказывала Зиночке об устроенной не далее чем сегодня девочками их отдела "чёрной кассе".

Сегодняшнему поколению это словосочетание ни о чём не говорит. Но, когда рубль был полновесной и вполне твёрдой (не смотря на свою неконвертируемость) валютой, "чёрные кассы" были популярны среди женщин, работавших в многочисленных советских учреждениях. Небольшой коллектив скидывался по двадцать – двадцать пять рублей. Тянулся жребий, и самая везучая становилась обладательницей суммы, которой хватало на достаточно серьёзную покупку. На следующий месяц процедура повторялась, за исключением из процедуры жеребьёвки уже вытянувшей счастливый билет сотрудницы. И так – до полного завершения круга. Эта придумка не наносила заметного урона семейному бюджету, но позволяла не копить деньги долго и нудно, испытывая постоянный соблазн истратить накопленное на что-нибудь сиюминутное.

Лидочка была так возбуждена из-за того, что именно она вытянула первый счастливый билет в сегодняшней свежеиспеченной "чёрной кассе". Радость переполняла её, и она, не сдерживая голоса, рассказывала Зиночке о том, что теперь у неё на руках шестьсот пятьдесят рублей, и что она уже договорилась с заведующим мебельным магазином рядом с работой о покупке югославского спального гарнитура. Буквально завтра можно будет забирать.

– Счастливая ты… – вздыхала подруга. – Везёт тебе!

– А то! – горделиво соглашалась Лидочка. – А представляешь, если, как все говорят, будет инфляция, то и получки подымут. А "чёрная касса" у нас без индексации! И с большой получки я туда за пару-тройку раз всю сумму верну! Сейчас – это большие деньги, а тогда – ничего не будут стоить. И не разорюсь, и при гарнитуре буду! – радовалась она.

Зиночка, внимательно слушая подругу, ежеминутно на неё шикала. Мало ли… Та приглушала голос всего на два-три слова, но быстро забывалась и звонкое эхо вновь разносилось по полупустому троллейбусу. Наконец Лидочка обратила внимание на попытки подруги заставить её говорить тише. Обратила и возмутилась.

– Что это ты меня всё время одёргиваешь! Я эти деньги, в конце концов, не украла! Все скидывались вполне добровольно. И первый номер вытащить могла любая! Мне просто повезло!!!

– Так-то оно так, – отвечала подруга, – да я не об этом. Галдишь на весь троллейбус, а деньги немалые. Как бы кто не польстился!

– Брось! – не унималась Лидочка, – кто может позариться?

– А хотя бы и тот небритый! – вполголоса сказала Зиночка.

И Лидочка наконец обратила внимание на сверкавшие нехорошей решимостью глаза молодого таджика, сидевшего через два кресла от них. Его тяжёлый взгляд и довольно красноречивый вид человека, явно не чуждого уголовного миру, испугали её. Она замолкла, и остаток пути ехала с растерянным, даже с расстроенным видом.

Скомкано попрощавшись с подругой, жившей гораздо дальше, Лидочка вышла на остановке у продовольственного магазина. Молодой таджик вышел вслед за ней. Отчаянно надеясь, что это всего лишь совпадение, Лидочка заскочила в продмаг. Таджик вошел следом и, словно часовой, остановился у дверей единственного входа. Его взгляд неотступно следовал за перепуганной женщиной, и та, окончательно растерявшись, бродила по секции самообслуживания битых полчаса.

Так ничего и не купив, Лидочка с отчаянной решимостью пристроилась к выходившему из магазина крупному мужчине. Они вместе вышли, вместе сошли со ступенек и вместе двинулись в сторону жилого квартала сразу за магазином. Со стороны они должны были выглядеть как семейная пара, но все испортил мужчина. Он несколько раз окинул Лидочку изумлённым взглядом, а затем недоуменно пожал плечами и ускорил шаг. Ускорилась и Лидочка.

Таджик не отставал. Правда, он и ближе десяти-пятнадцати метров не приближался.

Обратиться к незнакомому мужчине с просьбой её проводить, испуганная женщина почему-то не догадалась, поэтому, когда тот внезапно свернул направо, Лидочка, не мешкая, припустила бегом через стройку. Преследователь поначалу растерялся, остановился, стал озираться. Это позволило Лидочке увеличить дистанцию ещё на двадцать метров. До Лидочкиного дома оставалось около двухсот метров. На пути темнели недостроенные корпуса детской спортивной школы. Самый короткий путь был именно через стройку. Она бежала, постоянно оглядываясь. Было безумно жаль денег, и уже потом себя, глупую самоуверенную дурёху.

В конце концов, таджик решился. С места, плавно, даже как-то изящно, он перешёл на стремительный лёгкий бег. На краю стройплощадки он молниеносно наклонился, и Лидочка с ужасом увидала в его руках, словно по волшебству возникшую, толстую палку. Эдакую импровизированную метровую дубину.

Тонкие каблуки Лидочкиных туфелек увязали в строительном гравии, и вскоре она почувствовала, что выбивается из сил. Драгоценная сумочка больно колотила по бедру. Она на ходу расстегнула её, достала перетянутый резинкой конверт с деньгами и быстрым движением сунула его в вырез кофты. Под лиф, прямо к судорожно колотящемуся сердцу. Через несколько шагов идея с перепрятыванием денег перестала казаться ей настолько блестящей. Лидочка вытащила конверт и, оттянув пояс юбки, затолкала его, как могла далеко, в трусики.

Шагов через пять она оглянулась в очередной раз. Тёмная фигура преследователя была уже совсем рядом. Ошалевшая от ужаса, Лидочка не могла оторвать от неё испуганных глаз и, зазевавшись, налетела на кучу строительного мусора. Торчавшая из него стальная проволока больно хлестнула по ногам. Лидочка взвизгнула, инерция буквально выбросила её в воздух, и, не успев ничего понять, она влетела выставленными вперёд руками, коленями, а затем и лицом в беспорядочно рассыпанную смесь песка и острого гравия. Боль была адская, но инстинкт выживания заставил её подняться. Большего Лидочка уже не успела. Сухая, отполированная весенними дождями и древоточцем палка, опустилась ей на голову.

Боли смирившаяся с неизбежным женщина не почувствовала. Палка как-то странно спружинила. Лидочке показалось, что она отскочила от её головы, словно резиновая, и лишь растекающееся вокруг рассеченной кожи тепло подсказало ей, что случилось нечто страшное. Она довольно натурально упала, изобразив потерю сознания, и лежала тихо, как мышка, стараясь дышать как можно незаметнее. Ей казалось, что у неё даже сердце стало биться гораздо тише, словно повинуясь её отчаянному желанию стать как можно незаметнее.

Таджик, склонившись над своею жертвой, дышал глубоко и отрывисто.

"Тоже, наверное, волнуется… – отметила Лидочка отрешённо. С удивительным безразличием она наблюдала за своим преследователем через ресницы полуприкрытых глаз. – Только бы не добивал, только бы не добивал", – стучало в её голове.

Таджик наклонился ещё ниже, подобрал её сумочку, открыл и высыпал содержимое прямо Лидочке на живот. Брезгливо поворошил пальцем образовавшуюся горку предметов неизменного дамского арсенала. Зеркальце, расчёски, платочки, помада и прочая мелочь его не заинтересовали. Он снова наклонился, повернул Лидочкину голову набок, и попытался снять золотую серёжку. Хитрый замочек не поддался, и Лидочка мысленно приготовилась к тому, что серёжки будут вырваны вместе с мочками ушей. Но тут внимание грабителя привлекло широкое обручальное кольцо. Оно тоже не поддалось его усилиям. Неудивительно. Лидочка и сама уже двенадцать лет не могла его снять. С тех самых пор, как располнела после родов.

К удивлению Лидочки эти неудачи грабителя не разозлили. Он даже стал напевать что-то весёлое из национального, а потом и насвистывать, не забывая тщательно обыскивать её сумочку. Не найдя денег, он на некоторое время замолк. Но потом вновь засвистел что-то очень знакомое, и полез Лидочке в лиф. Очевидно, её манипуляции с деньгами не укрылись от его взгляда, и он явно повеселел, вспомнив о них.