Страна Дураков

Появившиеся из кабины Петрович и водила синхронно хлопнули дверями, и, задумчиво покручивая отсиженными задами, не торопясь, кряхтя и потягиваясь, вдоль разных бортов приблизились к своей находке.

Взор Петровича остановился на боковине спутника, на той её части, где в лучах закатного солнца благородно отсвечивала пятиугольная табличка с рельефно выпирающим из неё гербом Советского Союза.

Такую же табличку с противоположенной стороны рассматривал водила. Перестав ковыряться в носу, он выглянул из-за спутника и, обнаружив уже не первое за сегодняшний день совпадение интересов, безо всякой на то команды кинулся в кабину.

– Я сейчас! – крикнул он на ходу. – У меня и ключ подходящий есть!

Группа сопровождения ЦУПа (Центра управления полётами) предполагаемую точку приземления сверхсекретного разведывательного спутника вычислила ещё до подачи команды на включение его двигателей. Если быть совсем точными, то точка приземления фигурировала в расчетах ЦУПа в качестве исходных данных. Задавшись этой точкой, орбитальщики определили необходимое время и точку схода с орбиты, а также продолжительность работы двигателей, которые, при штатной работе всех систем, должны были столкнуть спутник на пологую траекторию снижения, кончавшуюся в заданной точке целинной казахской земли.

Процедура встречи спутников уже давно стала привычной рутиной и, как всякая рутина, со временем была сведена её исполнителями к рациональному минимуму действий.

Орбитальщики определяли точку посадки. Группа слежения – по сигналам маяка садящегося спутника – подтверждала штатность производимой посадки, а, после приземления спутника, определяла треугольник ошибок с вероятными координатами приземлившегося аппарата.

Получив координаты района поиска, вертолетчики поднимали в воздух тяжёлую транспортную машину, летели к означенному району, цепляли спутник тросами, а затем в темпе везли на спецплощадку. На этом процедура встречи считалась законченной. Дежурные службы делали в своих журналах соответствующие отметки и успешно забывали обо всём произошедшем, переключившись на другие животрепещущие дела.

Тяжёлый МИ-10 прибыл к месту падения спутника к вечеру.

Экипаж вертолёта ещё с прошлого вечера готовился к походу в баню. Были закуплены пиво и водка, приготовлены закуска и веники. Всё подлётное время предвкушавший прелести русской бани экипаж с энтузиазмом обсуждал степень собственной готовности к означенному мероприятию. При выходе на точку встречи с космическим шпионом, у командира осиновым колом в горле застрял кусок незаконченной фразы.

Спутника не было!

Ясно виднелось тёмное пятно высохшей степной травы, напрочь выжженной тормозными пороховыми зарядами. В земле наличествовала вмятина, в которой ещё совсем недавно копчёной курицей покоился искомый спускаемый модуль. От вмятины за горизонт, отливая свежеобнажённой плодородной целинной почвой, удалялся след.

Чёткая, прямая как стрела, линия.

Спутника не было!

– Э-э-эээ—у-ууу—о-о-о… – сказал командир экипажа, указывая подчинённым на очевидное.

Палец командира при этом так до конца и не разогнулся. Можно было подумать, что он пытается нажать на воображаемый курок воображаемого пистолета, либо цепко удерживает воображаемый стакан с любимой народом жидкостью для снятия стрессов.

Кто-то из экипажа произнёс: "Б…ть!!! Американцы спутник спёрли…!" – и понеслось!

Упоминание об американцах попало в суматошный доклад командира экипажа по радио. Через тридцать минут руководитель ЦУПа в хлде срочно организованной телефонной конференции доложил на вопрос то ли Министра Обороны, то ли Начальника Генерального Штаба о принимаемых мерах, что в произошедшем усматриваются действия забугорной разведки. И что на происшествие выехала многие годы бездельничавшая группа спецназа, специально содержавшаяся при космодроме именно для таких целей.

Спецназовцев собирали более часа. За это время Группа слежения по встроенному в спутник маяку несколько раз выдала уточнённые координаты похищенного космического аппарата. Данные свидетельствовали, что спутник переместился от точки приземления на двадцать с небольшим километров и теперь пребывает в неподвижности.

Последнюю ориентировку от высокого начальства командир группы захвата получил уже в воздухе:

– Побыстрее, ребятки! Судя по всему, наши секреты уже потрошат! Покажите, им, сволочам! Оборзели, понимаешь ли, в корягу… ЦРУ хреново! В центре Союза спутники угоняют!!!

Вертолеты спецназа сели у небольшого кургана, в полукилометре от заданного квадрата.

Спецназовцы горохом рассыпались по степи и скрытно, перебежками, с двух сторон оббежав курган, взяли полевой стан автобата в клещи.

Сомнений они не испытывали. Они знали, что они – элита и в состоянии надрать задницу хоть чёрту, хоть самому Господу Богу. И в самом деле, отчего не надрать, если команда "фас" уже произнесена?

Первые палатки оказались пустыми.

Чуть далее, из самой большой, похожей на огромный ангар, палатки раздавался приглушённый гул голосов, скребло и позвякивало металлом о металл.

Командир группы знаками показал: окружить, ошеломить и взять мерзавцев на горячем. Возбуждённое воображение рисовало ему картины сопротивляющихся одетых во все чёрное американских шпионов. Вооружённые гаечными ключами, паяльниками и непонятными приборчиками, они безуспешно пытаются отбиться от его волкодавов.

"Мерзавцев" и в самом деле взяли "на горячем". Раздача каши закончилась, и военные целинники только что осторожно приступили к трапезе. Гороховая каша поедается она исключительно в горячем виде, поскольку остыв, становится совершенно непригодной для употребления в пищу. Одно хорошо – по какой-то странной прихоти природы, остывает сей продукт очень медленно, что, собственно, способствует процессу его употребления.

Командир коротко свистнул, и спецназовцы, безжалостно взрезав брезентовые стены, материализовались в столовой. Их лица были скрыты за непривычными в те времена масками, короткие автоматы хищно водили ноздрями стволов. Бесшумное появление и зловещий вид спецназа ошеломил всех. Ложки с горячей кашей замерли на полпути. И только командир сводного целинного отряда, машинально отметив, что за испорченную палатку интенданты спустят с него три шкуры, недовольно взревел:

– Что это еще за срань? Какого х….рр…р-р!!! – продолжить столь экспрессивную мысль он не успел.

Ближайший спецназовец скупым точным движением надавил командиру на затылок. Лицо командира оказалось в обжигающе горячей каше.

Рефлекторное движение ещё нескольких офицеров и солдат было прервано столь же молниеносно и тем же способом. Остальные целинники застыли, кося глазами на непрошеных гостей и наблюдая за своими отплевывающимися и чистящими испачканные лица товарищами.

– Где спутник? – спокойным будничным голосом спросил командир спецназовцев.

– Какой ещё на х… спутник? – снова возмутился командир, стряхивая с правой ладони остатки клейкой отвратительной ядовито-зеленой каши.

После этих слов лицо командира снова оказалось в той же тарелке. Спецназовский коллега, в два шага переместившись к нему, ухватил командира за воротник и рывком выудил из тарелки. Страшно вытаращив глаза, в упор, прямо в залепленное пластилинообразной массой лицо, пролаял:

– Последний раз спрашиваю – где искусственный спутник Земли?

– Какой ещё на х… спутник? – с нешуточной обидой переспросил упрямый командир.

В это время в палатку вбежал ещё один спецназовец.

– Командир! Технари говорят – не здесь! Отсюда западнее! – заявил он.

Командир крутнул в воздухе затянутой в чёрную кожаную перчатку рукой, и спецназовцы мгновенно вывалились за пределы палатки через те же самые пару минут назад проделанные ими прорехи. На ходу рассредоточившись они быстро двинулись вслед за прилетевшим с ними технарём, с энтузиазмом вертевшим над головой сложной ажурной конструкцией, отдалённо напоминающей антенны пеленгационных приёмников лисоловов.