Дорога в Гандольфо

я вконец".

- Что?

- Это то, что он тоже говорил. Возможно, я не понимаю, но интеллект и тело являют собой два противоположных полюса. Я мог бы представить, что полететь с Эйфелевой башни - пустяк для меня, но никогда не стал бы пытаться сделать это.

- Потому что это нереально и даже неправильно с позиций разума. Но ты мог бы натренировать свое тело, чтобы достичь определенного равновесия между ним и интеллектом в рекордно короткое время. И это было бы уже реальным. физическим воплощением твоих идей, подсказанных воображением. И очень важно попытаться сделать это.

- Что? Спуститься с Эйфелевой башни?

- Да, если только к полету с нее относиться серьезно.

- Как можно вообще говорить о чем-то серьезно, если следовать всей этой схоластической белиберде? Ты ведь считаешь, что если ты о чем-то думаешь, то должен попытаться довести свои мысли, - насколько, конечно, это возможно, - до их воплощения в физическом плане.

- Главное - не оставаться инертным.

Лилиан возбужденно взмахнула руками, и простыня слетела с нее.

"Непреодолимо прекрасные!" - подумал Дивероу.

Но ее груди были в этот момент недосягаемыми для него, поскольку женщину увлек спор.

- Все это намного сложнее или, наоборот, намного проще, - сказал он, - чем кажется на первый взгляд.

- Поверь мне, не проще, а намного сложнее, - возразила Лилиан. - Вся тонкость кроется в кажущейся очевидности некоторых посылок.

- Ты и в самом деле веришь в эту спорную концепцию, не так ли? - спросил Сэм. - По-моему, в основе такого подхода лежит представление о том, будто борьба неизбежно дает чувство удовлетворения. Не так ли?

- Думаю, так оно и есть. Это своего рода самоцель - пытаться воплотить в действительность то, что представил в своем воображении. Убедиться в своих возможностях.

- И ты веришь в это, - констатировал Сэм.

- Да. Ну и что?

- Поскольку в данный момент воображение работает у меня очень слабо, я не в состоянии более дискутировать на эту тему. К тому же я ощущаю потребность в физическом воплощении испытываемых мною чувств, чтобы убедиться в своих возможностях. Естественно, в разумных пределах.

Сэм вылез из-под одеяла и уселся так, чтобы видеть ее лицо. Взяв у нее очки. он сложил их и небрежно бросил на пол, у самой кровати. Потом протянул руку, и она отдала ему меню.

Глаза Лилиан сияли, на губах играла легкая улыбка.

- Я все удивлялась, чего ты ждешь! И тут зазвонил нацистский телефон.

Голос на другом конце провода принадлежал человеку, который, по всей видимости, учился некогда английскому по военным фильмам братьев Уорнеров. Каждое произнесенное им слово звучало ужасно.

- Нам не следует говорить с вами по телефону.

- Тогда перейдите на другую сторону улицы и откройте окно, - раздраженно ответил Дивероу. - И мы будем кричать во все горло!

- Для нас главное сейчас - время! Я предлагаю вам спуститься в холл и расположиться в кресле у окна, справа от входа. В руке держите сложенный пополам номер "Шпигеля".