Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

«горох». Сыпали его при выходе из пике при наборе высоты.

— Звучит эффективно, — признал Вася.

— И все равно самолет был ненадежный, — сказал Хопкинс. — Вот цифры. В Испании

воевали двадцать три «Бреды». «В живых» осталось одиннадцать, Муссолини подарил их

своему соратнику Франко. Боевые потери составили только три Ba.65. Остальные

разбились в авариях. Выводы можно делать, как говорится, самостоятельно.

— И на этом все? — недоверчиво спросил Вася.

— Итальянцы «добили» свои «Бреды» в Ливии в сороковом году, — ответил Билл

Хопкинс. — И на этом — да, все. Ba.65 в основном завершили свою карьеру.

© А. Мартьянов. 06.07. 2013.

85. Не знаменитый самолѐт

— Никак не могу понять, почему Франция, которая на заре авиационной эры считалась

ведущей воздухоплавательной державой, к началу тридцатых попросту «сдулась», —

заметила Брунгильда.

— Если взглянуть объективно, то не так уж и «сдулась», — возразил Герман Вольф. — И

во Франции были удачные самолеты, тот же «Девуатин-520», да и в Германии, прямо

скажем, встречались неудачные.

— Вы же не станете возражать, вахмистр, что французские самолеты — самые

некрасивые, — заявила Брунгильда.

Франсуа Ларош приблизился к говорящим и очаровательно улыбнулся Брунгильде:

— Кто здесь безобразный, мадемуазель? Кто оскорбляет ваши взоры?

— Вовсе никто, — смутилась фройляйн Шнапс, а вахмистр Вольф ехидно усмехнулся:

— Мы, как обычно, говорили о самолетах.

Оказалось, что Франсуа слышал больше, чем предполагалось:

— Репутация французских машин как некрасивых и в целом неудачных в какой-то мере

оправдана. Некоторые эстеты вообще считают, что красивый самолет является вместе с

тем и наиболее эффективным.

— Вы разделяете это мнение? — заинтересовался Вольф.

— О-ля-ля! — ответствовал француз. — Почему бы и нет? Человеческий глаз

воспринимает как красивое то, что обладает силой, скоростью, хорошим боевым

потенциалом. А что такое, например, «Блок–152»?

— Мы о каком самолете говорим? — уточнил Вольф. — О Marcel Bloch — MB?

Франсуа пожал плечами:

— По-русски детище Марселя Блока называют и «Блош», и «Блох», но, сдается мне,

лучше остановиться на более благозвучном варианте — «Блок».

— Согласна, — быстро вставила Брунгильда. — Мы ведь уже установили: красиво —

значит, правильно.

— МВ-152 был машиной прочной, перегрузки он выдерживал хорошо и довольно быстро

достигал высокой скорости в пикировании, — сказал Франсуа. — Но с маневренностью

дело обстояло плохо. А на высоте вооружение часто отказывало. И каким бы хорошим ни

был пилот — а среди французских летчиков хороших пилотов было много, уж поверьте!

— он ничего не мог поделать.

— Просто не верится, что в мае и июне сорокового года именно МВ-152 был едва ли не

самым распространенным французским истребителем! — вздохнул Герман Вольф.

— Можно встретить и другие мнения, — отозвался Франсуа Ларош спокойно. — Но в

любом случае эта машина имела место. А ведь проект едва не погиб, что называется, на

корню. В тридцать пятом году Министерство авиации Франции опубликовало требования

к новому истребителю, и на заводе Марселя Блока в Курбевуа группа инженеров под

руководством Русселя принялась за работу. Они создали цельнометаллический моноплан

с работающей обшивкой. Двигатель — радиальный, воздушного охлаждения «Гном-Рон».

Две пушки «Испано-Сюиза» в крыльях. Машину назвали «Блок-150».

— Вообще звучит довольно прогрессивно, — вставила Брунгильда.

— Согласен, — кивнул Герман Вольф.

— Не имеет значения, как это звучит, — Франсуа чуть улыбнулся. — Первый полет был

назначен на июль тридцать шестого. Самолет попросту не взлетел. Не смог оторваться от

земли.

— Маневренность не на высоте, — сострил Герман Вольф.

Франсуа криво усмехнулся:

— Ваш тяжеловесный германский юмор как никогда кстати, коллега Вольф. Однако на

фирме Блока было, как вы понимаете, не до смеха. Они даже остановили работы. На

время. В тридцать седьмом опять взялись за многострадальный самолет, переделали

крыло, шасси. Наконец «Блок-150» поднялся в воздух — это произошло уже в августе

тридцать седьмого. Еще ряд переделок. И новый двигатель — более мощный.

— Более мощный — это какой? — осведомился Вольф.

— Был на девятьсот тридцать лошадиных сил, стал на тысячу тридцать, — сообщил

Ларош. — В общем и целом машину можно охарактеризовать как крепкую

посредственность. Обстоятельства складывались, однако, в пользу этого самолета.

Франции нужно было перевооружить ВВС. В начале тридцать восьмого Министерство

авиации выдвинуло требование: срочно-срочно требуется около тысячи современных

одноместных истребителей! Срок — текущий год. Но где их взять, истребители, да еще в

таких количествах? Купить за границей — нереально, необходим отечественный. Вот так

«Блок» и попал в программу перевооружения.

— Звучит оптимистично, — вставила Брунгильда.

— Но дело-то в том, что «Блок» в существующем виде плохо подходил для массового

производства, — продолжал Франсуа Ларош. — Поэтому его начали опять переделывать

— под упрощенную технологию. В мастерских Курбевуа наскоро построили новый

прототип. Машина имела два недостатка. Перегревался двигатель — раз. Недостаточная

сбалансированность вокруг оси вращения в пикировании и на больших скоростях — два.

Испытывали разные типы хвостового оперения, элеронов — не очень-то это помогало.

— А какие скорости в данном случае вы называете «большими»? — Герман Вольф задал

вопрос без задней мысли, но Франсуа Ларош опять загрустил:

— Вы попали в больное место, мсье. «Блок-151» — так назывался этот прототип — не

смог развить даже четыреста восемьдесят километров в час. Хотя именно такая скорость

была заложена в проекте. В октябре тридцать восьмого появился прототип «Блока-152».

Более мощный двигатель, еще ряд переделок — и вуаля, пятьсот двадцать километров в

час на высоте в пять тысяч метров. Две двадцатимиллиметровые пушки и два пулемета

калибром семь с половиной миллиметров. В декабре тридцать восьмого этот самолет

взлетел — и был принят для серийного производства.

— Вот прямо так и принят? — Брунгильда скептически поджала губы.

— Ну нет, не совсем «прямо так», — ответил Франсуа. — Доделывали и доводили еще

почти год, меняли двигатели и так далее. Заказ был подписан в мае сорокового года.

— Как-то поздновато это произошло, не находите? — заметила Брунгильда. — Гитлер как

раз собрался начинать французскую кампанию...

— Нахожу, — не стал отпираться Франсуа. — Перед войной МВ-152 получила только

одна авиагруппа — эскадрилья истребителей, расквартированная в Этамп-Монтодезир.

Вот цифры: к моменту начала войны было построено всего двести сорок девять «Блоков».

Их раскидали по эскадрильям. Вроде как: вот вам новый истребитель.

— Кстати, а как сами-то летчики об этом самолете отзывались? — спохватился вахмистр

Вольф. — Это ведь самое интересное.

— Но не всегда самое объективное, — возразил Франсуа Ларош. — Однако в данном

случае, боюсь, их мнение справедливо. Пилоты называли эту машину «самолет для

четырех рук».

— А что это значит? — удивилась Брунгильда.

— Отнюдь не салонное музицирование на фортепиано в четыре руки, — горько вздохнул

Франсуа. — В крутом пикировании «Блок» пытался занять почти вертикальное

положение. Поэтому пилот должен был крепко держать ручку правой рукой, левой —