Дорога в Гандольфо

иключений и риска, Хаукинзу удалось скопить всего пятьдесят тысяч долларов. Ни авуаров, ни недвижимости, ни домов, ни акций у него не было. И на эти деньги плюс пенсия он должен был прожить все оставшиеся годы. - А если я не сумею дать тебе совет - тот, в котором ты, на мой взгляд, нуждаешься. Мак, то я найду еще кого-нибудь, кто сможет сделать это.

- Весьма признателен тебе, сынок.

Может быть, это только показалось Сэму, а возможно, и на самом деле в суровых глазах генерала сверкнули слезы. Но сказать об этом с уверенностью было трудно из-за темных очков.

- Это - то немногое, что я могу сделать для тебя. Может быть, это звучит и несколько категорично, но мне кажется, что такая несложная работа под силу каждому. Ты немало совершил славных дел, но был раздавлен мелкими людишками. Я знаю это.

- Ладно, парень, - глубоко вздохнув, несколько высокопарно произнес генерал, - каждый делает то, что он должен делать в этом мире. Сейчас же... Ох, этот чертов пиджак жмет сильнее парадной формы, которую я надевал в День памяти!

Хаукинз вытащил из нагрудного кармана сложенный журнал, некоторые страницы которого были загнуты и помечены красным карандашом.

- Что это? - поинтересовался Сэм.

- Пропагандистское издание китайских коммунистов. которое косоглазые оставили у меня в камере. Самая заурядная коммунистическая чепуха, написанная на отвратительном английском языке. В одной из статей говорится о той несправедливости, которая буквально царит в церкви как религиозном учреждении. У римского папы есть двоюродный брат, так что вместе они являют собою некое подобие братьев Броукмайклов. Правда, у папы и его кузена разные имена, хотя похожи они друг на друга как две капли воды: их невозможно отличить. Кузен даже вынужден был отрастить бороду, чтобы отличаться от его преосвященства.

- Я что-то не понимаю. При чем тут несправедливость?

- Этот кузен, третьеразрядный певец в какой-то небольшой оперной труппе, половину времени сидит без работы. Китайцы без особого труда делают сопоставление: певец, исполняя арии, рвет, что называется, свою душу во имя культуры и в то же время влачит полуголодное существование, тогда как его кузен папа предается чревоугодию и обворовывает бедных.

- И это настолько заинтересовало тебя, что ты решил отметить все это?

- Да нет, парень. Просто я отметил все эти несоответствия, чтобы обратить твое внимание на этого священника, моего друга. Возможно, это удивит тебя, но я кое-что почитал о том, о чем прежде никогда особенно не задумывался. Ну, скажем, о Боге, церкви и тому подобном... И прошу тебя, не смейся сейчас.

- Я никогда не смеюсь над такими вещами, Мак, - мягко улыбнулся Дивероу. Не думаю, что в них есть что-нибудь смешное. Мы ведь не только имеем закрепленное конституцией право на религиозные чувства, но зачастую и черпаем в них самую настоящую поддержку.

- Это ты здорово сказал. По-настоящему проникновенно, Сэм. Кстати, я хочу предупредить тебя кое о чем относительно этого дела с Броукмайклом.