Дорога в Гандольфо

лета было чуть ли не так же просторно, как в зале ожидания на Пенсильванском вокзале. Повсюду лежали подушки, рядом с каждым сиденьем имелась отдельная, похожая на водопроводную трубка, прикрепленная к корпусу и соединенная с устройством вроде бунзеновской горелки, употребляемой для подъема воздушных шаров. В хвостовом отсеке размещалась маленькая кухонька.

Спустя три минуты, уже в воздухе, Сэм получил первую пишу - маленькую чашечку острой на вкус и черной по цвету жидкости, пахнувшей не кофе, а скорее горькой лакрицей, смешанной с протухшими сардинами.

Он осушил чашку за один глоток, сморщился и поглядел на низенького человечка, укутанного в простыню. Это он принес отвратное пойло. Недомерок покрутил какие-то маховички вокруг водопроводной трубки и сунул зажженную спичку в зев форсунки. Затем со стены была снята длинная резиновая трубка с наконечником для губ и подана Сэму.

Он взял ее и подивился. Вероятно, она не даст ему ничего хорошего, но, с другой стороны, сунув ее в рот, он сможет позабыть о муках голода.

Сэм сунул мундштук в рот, прикусил зубами и сделал вдох.

Это был не дым, а скорее пар. Сладковатый и пряный. По сути, весьма приятный. Даже восхитительный. И вдыхать его - одно удовольствие.

Сэм потянул из мундштука посильнее и почаще. Затем взглянул на Мэдж, сидевшую на подушках напротив пего.

- Чтобы это значило, дорогая? - услышал он собственный голос и сам же ответил: - Пожалуйста, разденься.

- С удовольствием, - ответила Мэдж своим зазывным, грудным шепотом. Шептала ли она? Казалось, ее голос звучит в его ушах на разные лады.

- Сначала блузку. - Сэм не был вполне уверен, что он действительно говорит то, что слышалось ему. - А теперь, когда скинешь юбку, поиграй немножко животиком, как в восточном танце. Это будет так мило!.. Снимай же это к чертям!..

- Все?

Он вдруг почуял запах ее духов. И резь в желудке. И одновременно ощутил неимоверную силу, которой наливалось его тело. Любые гигантские свершения нипочем! Он ведь был... Как это?.. Да-да, он был укротителем ветров пустыни. Повелителем грома и молний. И обладал храбростью львов Иудеи...

- Послушай, ты затягиваешься не дымком "Лаки страйк". Это же чистый гашиш.

Эта информация достигла лишь крошечной частицы его еще работавшего мозга. Но он все же сказал себе:

"Что ты делаешь, Сэм, черт тебя побери?" - и, выдернув мундштук изо рта, попытался выровнять самолет. Впрочем, наверное, это вертолет, потому что какая-то чертовщина все крутится и крутится над головой.

Лев Иудеи вдруг усох, а на его месте оказался запаршивевший ягненок.

И тут он услышал гнусавый голос Питера Лорре, который вышел из кабины пилота:

- Мы на подлете к Тизи-Узо с юго-юго-востока.

- Как, уже подлетаем? - Мэдж была встревожена и не скрывала этого. - Ты говоришь, Тизи, а под нами пусто, нет ничего! Знай, у меня друзья на проспекте Юсифа! Мой муж сделал много добрых дел для алжирского правительства!

- Тысяча нижайших извинений, леди Дивероу, но