Время жить. Книга девятая: Созидатели (СИ)

Кажется, Айка ждала от меня первого шага. И я решился.

- Эта ночь непростая, - произнес я, прижимая ее к себе чуть крепче. - Ночь тайн, загадок и... возможно, разгадок, да? Может, попробуем приоткрыть карты?

- Попробуем...

Слегка отстранившись, она испытывающе взглянула на меня. И вдруг ее аура развернулась мощным потоком силы. Ее невидимые руки легко и осторожно коснулись моей головы, прошлись сверху вниз по лицу, словно ощупывая его тонкими чуткими пальцами музыканта или слепца, а затем втянулись обратно. Мгновение - и ничто не напоминало о том, что рядом со мной стояла сильная и наверняка очень опытная менталистка.

Я молчал, чувствуя, что надо уступить ей право сделать следующий ход.

- У вас продается славянский шкаф? - вдруг спросила Айка по-русски с легким акцентом.

- Э-э-э... Шкаф продан, - я был настолько ошарашен, что даже не успел обратиться к своей абсолютной памяти. - Но могу предложить тумбочку и... э-э-э... кровать с никелированными шарами.

- Почти правильно, -улыбнулась Айка. Обхватив меня руками за шею, она притянула меня к себе, и наши губы соприкоснулись, пока легко и осторожно. - Ну, здравствуй, современник!

Глава XXXVIII. Дело героя - подвиг

- Пошла прочь, дура неуклюжая! Чтоб я тебя больше здесь не видела!

Драйден Эргемар лишь печально вздохнул. Даже императрица Барганда и его самая лучшая в мире жена иногда может сорваться как самая обычная беременная женщина, дико уставшая после того как ей весь день пришлось выполнять официальные обязанности.

Конечно, допустившая небольшую промашку молоденькая камеристка не заслужила такого эмоционального разноса. Наутро Териа успокоится и сама извинится перед ней. Но сейчас буря еще продолжалась, и Эргемару нужно было приложить максимум усилий, чтобы успокоить Терию и проследить, чтобы ее дурное настроение как можно меньше выливалось на окружающих.

О девушке, выбежавшей из императорского номера-люкс в слезах, Эргемар уже и не думал. Проревется, успокоится и сама все поймет. Териа зла никогда не затаивает, да и на нее саму долго злиться категорически невозможно.

Однако злость и обида от несправедливого наказания моментально не проходят. Особенно, когда жизненного опыта с гулькин нос, а эмоции гуляют то вверх, то вниз, как им вздумается. Выскочив в раздрае чувств за охраняемый периметр, служанка на свою беду нарвалась на хищную охотницу, которая давно уже кружила по лестницам и коридорам отеля в поисках жертвы и таки ее дождалась!

- Что с вами, милочка?! На вас прямо лица нет!

Молодая женщина в бело-черных одеждах, которые наверняка означали принадлежность к такому же обслуживающему персоналу, участливо подхватила под руку хлюпающую носиком служанку и, охая и сочувственно причитая, повела ее в небольшой закуток, где можно было без помех пожаловаться на несчастную судьбинушку.

Внезапная утешительница показалась девушке смутно знакомой, хотя она так и не смогла вспомнить, где и когда могла с ней встречаться. Но это только способствовало росту взаимного доверия. Настолько, что камеристка, нарушив служебную инструкцию, нажаловалась участливой собеседнице, как ее жестоко и несправедливо только что обидела госпожа. Впрочем, никаких имен она все-таки не назвала.

- Нет, ты права, это и в самом деле нельзя просто так спускать! - камеристка не помнила, когда она решила "не оставлять так" это дело, но ее собеседница была так сочувственно настроена и так настойчива, что она не посмела возражать. - Я могу дать тебе один совершенно безобидный препарат. Но если его добавить в питье, он сработает как слабительное. И никто ни о чем не догадается! Правда, хорошая будет шутка?!

- Нет-нет, это невозможно!

Всерьез испугавшаяся камеристка хотела сказать, что такие шутки категорически запрещены правилами внутренней безопасности, а она никогда их не нарушит, но испытанные ранее сильные негативные эмоции пробили брешь в ее природной защите. Под внезапно жестким и повелительным взглядом мимолетной подруги она покорно взяла крошечный прозрачный пакетик с одиноко лежащей в нем белой крупинкой, который можно было легко спрятать просто между пальцами.

Под воздействием извне она забыла и о приказе, и о той, кто его отдал, но мысль о том, что слабительную крупинку непременно необходимо незаметно опустить в чашку с целебным отваром, который обычно ставился на ночь на столик у изголовья постели императрицы, осталась и теперь крутилась в ее мозгу словно шарик внутри барабана. Она должна сделать это, иначе ей вовек не обрести покой!

Выполнив задуманное, она, наконец, легла спать, выбросив все из головы. А Тизелия Синджен, в этот самый момент медленно спускавшаяся по лестнице на подгибающихся ногах, перебирая под руками перила, словно в полубреду бормотала про себя:

- О, Единый, как же я сегодня выложилась! Но пусть хотя бы сработает этот шанс, ведь у меня нет третьей дозы!

* * *

Да, такую информацию, наверное, надо принимать как яд - самыми маленькими дозами! А Айка вылила на меня все целиком. Точнее, не совсем Айка...

- Как тебя по-настоящему зовут?

- Анна. Так что можешь называть Анкой. Будет и похоже, и для меня привычно.

- Что, в детстве называли Анкой-пулеметчицей?

- Да нет, не в детстве... Когда "Чапаева" сняли, я уже из детского возраста вышла... Видишь ли, я родилась в 1915 году... Я сильно тебя шокировала, Костя?

- Немного да...

Хотя на самом деле - пока нет. Красивая молодая женщина, которой не дашь больше тридцати, оказалась ровесницей моей бабушки!... Такое просто не воспринималось сознанием.

- Так тебя перенесли из своего времени в это? Как меня?

- Нет, Костя, - Айка или уже, наверно, Анка покачала головой с немного грустной улыбкой. - У меня за плечами действительно триста прожитых лет и даже больше - потом объясню, почему. Я прожила несколько жизней, включая ту, самую первую.

- И кем ты в ней была?

- Врачом. Мой отец был мастером на заводе, погиб в Гражданскую. Мама вышла замуж еще раз за работника Наркомздрава. У меня был героический отчим. Полжизни провел в командировках и экспедициях. Открывал больницы, фельдшерские пункты, боролся с малярией... В общем, как выросла, пошла по его стопам. Закончила медицинский, начала специализироваться как эпидемиолог, тогда это было актуально. Тут война. Пришлось переучиваться в хирурги. И как-то пошло. Потом попала в Медицинскую академию имени Сеченова в Москве. Лечила, преподавала, консультировала, растила детей, потом внуков... В общем, хорошо жила, насыщенно, - на лице Анки появился румянец, глаза задорно блеснули. - Вот так и довертелась до девяноста. А потом организм сказал "Стоп!". И я почувствовала, что стала сдавать.

- То есть, это было уже в двухтысячных? - зачем-то уточнил я.

- Да, Девяностые я проскочила, почти не заметив. Некогда было. То консультации, то лекции, то сложные пациенты, так что не скучала и не бездействовала. А году в 2006-м вдруг затосковала. Одинокая старая женщина в большой московской квартире. Мужа похоронила еще в 86-том, даже детей пережила. Внуков раскидало по всей нашей необъятной... Один служит в Североморске, второй - на АЭС за Уралом, третий в Бресте проектирует газовые плиты. Внучку с ее мужем забросило в Севастополь... Конечно, все они не забывали меня, племянница постоянно навещала, но... понятно стало, что зажилась я на белом свете. И тут появились они - предложили мне новую жизнь и новую работенку...

- Кто - они?! Космические боги?!

- Так называют их кээн? Да, похоже.

- Они объяснили, почему обратились именно к тебе? - с замиранием сердца спросил я.

- Объяснили. Им нужны были люди, обладающие определенным потенциалом, которые жили правильно и поступали верно. Понимаешь, что я имею в виду?