Рыжик (СИ)

- Ну так, я внимательно слушаю! - Лёшка был неумолимо серьёзен.

- В общем, началась эта история с бедного селянина...

Когда на горизонте показалась общага, Люда уже чувствовала себя человеком. А попав в свою комнату - так совсем повеселела: Юлька где-то шлялась, с подоконника тихо радовался её появлению бессловесная тварь Аполлинарий, в холодильнике ждали недоеденные с утра бутерброды... Что ещё надо человеку для счастья? Только брыкнуться на кровать и протянуть ноги в самом прямом и замечательном смысле этого слова! И поговорить с хорошим человеком о чём-нибудь приятном. "Всё равно Лёшка до вечера сидеть будет, так что вспоминай быстренько, чего ещё рассказать обещала!" - игриво подумала она, и тут неуверенный Лёшкин голос ей сообщил:

- Ну... я, пожалуй, пойду.

"Как - пойду?.. Куда - пойду?!.. А я? А меня кто развлекать будет?! Стоять!!!"

Лёшка мялся при входе, словно и уйти сразу не решался, и повода остаться не находил. Быстрая ревизия причин ничего срочного - включая всеобщую мобилизацию - не нашла, и Люда с удивлением осознала, что товарищ просто стесняется оставаться с нею наедине! Раньше, всегда где-то рядом крутилась Юлька, а сейчас... Ой, мамочки, он же так и уйдёт! Что бы придумать-то?!

"Гитару возьми!" - подсказала Миклуха.

"Зачем?" - не поняла Люда - гитара, в смысле, чтобы остановить любой ценой, представлялась только "испанским галстуком"...

"Ты... пф-ф!.." - малая аж дар речи потеряла от её тупости. - "Петь!!!"

"А-а-а-а!.."

- ...А-а-а-а... мою новую песню послушать не хочешь? - выпалила Люда на одном дыхании.

- Так я и старые ещё не слышал, - чего-то засомневался Лёшка.

"Мать-перемать! Я тут ему... а он ещё кочевряжится!"

- Ну, если не хочешь... - буркнула Люда, стараясь не попадать взглядом на тяжёлые и острые предметы (те, как назло, только и лезли под руку).

- Ну, как же - не хочу, Люд, - вдруг заторопился Лёшка с извинениями и даже сделал пару шагов внутрь (у Люды отлегло от сердца и дышать стало значительно легче). - Мне же все уши прожужжали твоим "пением", а я так ничего и не слышал, - с укоризной добавил он и подошёл к ней ближе (дыхание опять стало сбиваться). - И частушки твои "матерные" - хочу, и романсы - если такие есть, конечно, но... - Лёшка подошёл совсем близко и просительно заглянул в глаза (Люда совсем замерла на вдохе, даже не заметив этого). - Ты не отпустишь меня... на минуточку?

- В смысле? - растаяв от таких речей, она тупила по полной. - Куда - на минуточку?

- В смысле - в туалет, - уточнил Лёшка виновато.

И тут до неё начало доходить...

Если бы осознанное желание убить не столкнулось на выходе с необдуманным "чимай-чимай, чоколядка мурмулядова!", следующая мысль могла бы не понадобиться. Но они врезались друг в друга, как сверхтяжёлые ядра в ускорителе, и вспышка взаимной аннигиляции высветила укоризненное "Лёшка-то чем виноват?!". Люда медленно выдохнула и... согласно кивнула:

- Иди, конечно, шо тут спрашивать...

...А покраснела уже тогда, когда Лёшка вышел.

Нет, счёт она всё-таки сравняла... Когда сообщила облегчённому и готовому к восприятию прекрасного товарищу: "А теперь ты подожди!", и прошмыгнула мимо него в дверь. Но Миклуха так ржала, так пищала и бултыхалась со смеху всё это время, что ни о какой сатисфакции речи быть не могло - Лёшка навсегда стал у малой кумиром, а Люде предлагалось только смириться.

"А не пойти ли тебе... погулять?" - вежливо предложила Люда пока настраивала гитару.

"Гып-гып... оййй... ну, артисты" ,- сразу начала стихать Миклуха, почувствовав угрозу.

"Сам дурак..."

"Ну Лю-у! Ма-а-ама..."

Удивительно! Люда уже и привыкла, что её называют мамой, но эта интонация действовала безотказно. И Муклуха этим беззастенчиво пользовалась.

"Лю! Я же не нарочно! Ну, ма-а-ам, ну можно я побуду с вами? Я буду тихо-тихо!"

И вот что с нею делать?! Пришлось согласиться на "третьего лишнего". Хорошо, что Лёшка про это не знал, а то бы не сидел так скромно в "своём" углу, дожидаясь обещанных песен.

- Слушай, а может ты есть хочешь? - от общей паники у Люды неожиданно включилась "хозяйка". Лёшка в ответ посмотрел на неё длинно и странно, а после медленно проговорил, будто тщательно подбирая слова:

- Люд... вот поверь, без ваших бутербродов... - он многозначительно замолк, видимо давая понять, что второй день на одних бутербродах (с тех пор, как закончился презентованный соседками борщик) - это они с Юлькой явно "перестарались". - В общем, переживу как-нибудь, - деликатно закончил он мысль. - А вот послушать легендарную исполнительницу матерных частушек всё-таки хотелось бы.

- Ой, ну хватит про частушки, шо вы к ним все прицепились! - обиделась Люда за свой репертуар, а заодно постаралась справиться со смущением за его содержание. - Будто другого ничего нет...

- А что - есть?.. - подначил Лёшка.

- А как же! - задрала нос Люда.

- Романсы?

- Есть.

- Баллады?

- Пффф!..

- Блатные?

- Кхм-кхм... Хотя?..

- Прогрессив хэви мэтл?

- Шо-о-о?!.. ТАК!

- Ты какую-то новую хотела!.. - с выражением "а у вас молоко сбежало!" быстро вставил он.

Сбитая в лёт, Люда растерялась. Потому что ляпнуть-то, она ляпнула, а придумать, что собирается петь, ещё не успела.

- Хотела! Если бы кто-то не морочил голову! - попёрла она внахалку. - Частушки ему!.. Хэви-метл пополам с хард-роком!.. Эстрада восьмидесятых!..

Выручила её дверь - она "рыпнула", оповещая о входящих.

- Что за шум, а драки нету? - уже традиционно заглянул Олежка, тормознувшись на проходе, но получил сзади пенделя и ввалился внутрь быстрее, чем хотел.

- О! Люськин за гитару взялась, - вошла следом Юлька и сразу нацелилась на кровать. - Что поём? - брыкнулась она туда, подтянула подушку под спину и заложила руки за голову. - Давай, мы слушаем!

- Шо - давай? - обиделась Люда. - Я никому ничего... - Но Олежка её перебил:

- О, точно! Про корову давай!

- Про любовь!! - возмутилась до глубины души Юлька. - Какую ещё корову?!

- Да нафиг любовь! - отмахнулся её любимый. - Рыжая про корову что-то начинала...

- Да сдалась тебе эта корова?!! - взвилась Юлька. - Про любовь!..

- Коро-ову!..

- Любо-овь!..

- Коро... Рыжая, а чё ты ржёшь? - вдруг обратил Олежка внимание, что Люда трясётся и стонет, обхватив обеими руками гитару.

- Вы продолжайте, продолжайте... - махнула она рукой. - Там дальше должно быть "Да чтоб ты провалился!".

- В смысле?.. - удивилась подруга.

- Сказка такая, что не помнишь?.. Но учти, - Люда резко перестала хихикать и серьёзно на неё посмотрела. - Насчёт провалиться, это я могу организовать.

И поняла, что с шуткой слегка переборщила. Потому что Юлькины глаза стали быстро увеличиваться в размере.

- Ладно-ладно, ребята, я уже вспомнила! - заторопилась Люда. - Будет вам и про любовь, и про корову... Короче - "Коровья лирическая"! Мотив ворованный, слова перевранные, - объявила она и тихим лирическим перебором заставила всю компанию замереть в ожидании.

"Позови меня тихо по имени,

И погладь меня нежно по вымени.

Не смотри, что скотина рогатая,

Но зато молоком я богатая.

Снова светятся стекла оконные,

Снова тащишь ты ведра бездо-о-онные.

Накорми меня свежею травкою,

А не силосом с биодобавкою.

Вспомни про меня-а-а-а,

На закате дня-а-а-А-А.

Позови меня,

Накорми меня,

Подои меня..."

Коллектив тихо переваривал скотоводческую лирику. Люда украдкой огляделась, перехватила восхищённый Лёшкин взгляд и смущённо уткнулась в гитару.