Капитан-лейтенант (СИ)

Безусловно, судьба одного корабля, пусть даже и не самого маленького, такого как эсминец, в этой войне - это мелочь. Песчинка в Сахаре. Капля воды в Атлантике. Советский РККФ, особенно его Черноморский Флот, в этой войне играл абсолютно вспомогательную, абсолютно вторичную роль. Все главные события происходили на суше, в начале в Белоруссии, потом дальше, но в любом случае за тысячи миль от морских берегов. Но даже если просто 280 пацанов из экипажа останутся живы? Это что, лишняя мелочь? Нет, жизни наших людей это не мелочь. И тем более не лишняя. Лишних жизней соотечественников не бывает. Так что уже только ради этого стоит драться.

И не надо мне говорить про оборону Одессы и Севастополя. Если бы не накосячили с самого начала на суше, за тыщу миль от нас, сначала в Белоруссии, затем с мостами через Буг и Днепр, даже Одесса осталась бы тыловым городом, а Севастополь - вообще далекой глухой норой для тыловых крыс. Типа Сан-Диего или Норфолка в Штатах.

"Линия обороны нашего побережья проходит по берегу противника".

Эту аксиому надо всегда помнить.

В Харьков я вскоре съездил. Причем дважды. Первый раз в конце июня тридцать восьмого. Меня выписали из госпиталя, а военно-медицинскую комиссию, которая решит мое, и не только мое, будущее, соберут уже в июле. Так что я пока на больничном и иду смотреть свое жилье. Как мне объяснили, после прибытия в Николаеве командование предоставило мне койку в комнате для комсостава в казарме напротив завода. Знакомое место - в этих казармах к 225-летию Николаева открыли "Краеведческий музей". Комнатка маленькая, но зато в ней есть все минимально необходимое для жизни. А в старорежимном письменном столе, я бы сказал излишне огромном для такой маленькой комнаты, я нашел свои документы и небольшую пачку денег. Разобравшись с жильем, я не особо долго раздумывая отправился на вокзал. Пешком, по Адмиральской, затем по Советской. Мдааа... я погорячился. Долго ходить мне пока тяжело, нога уж очень разболелась. Так что на перекрестке Советской и Плехановской я сел в трамвай, в "тройку" кстати, и доехал до остановки, ближайшей к вокзалу. Расписание поездов почти не изменилось. В Харьков можно приехать двумя поездами. "Херсон - Харьков", отправляется в 23:50, без десяти полночь, и прибывает в Харьков к 14 часам завтра, или "Николаев-Москва", который отправляется в 11 часов утра и прибывает в Харьков среди ночи. Московский поезд сегодня уже ушел. Недолго думая, я купил билет на сегодняшний вечер. Тем же путем - трамваем до Плехановской, а далее пешком, вернулся к себе в казарму, вот только вышел не на Советской, а дальше, на Первой Слободской. Почти все оставшееся до поезда время потратил на запись событий, которые произойдут со второй половины 1938 и до конца 1940 года. Решил, что о событиях 1941 года поговорю только когда сбудется записанное.

На вокзал приехал заранее, чтобы поужинать в ресторане. Вот и все, ужин закончен, очень даже неплохой ужин, кстати. Теперь пора на поезд.

И вот я уже в Харькове. Метро в Харькове построят только после войны, но на привокзальной площади крутится несколько такси - вот оно наглядное преимущество большого города, к тому же бывшей столицы. Через полчаса я уже возле большого дома на набережной. В просторном и уютном дворе этого большого дома обнаружилась детская площадка, заполненная малышней самого разного возраста и несколько лавочек, на которых сидят молодые мамы. Рядом с некоторыми мамами стоят коляски. А вон та красивая брюнетка с коляской очень похожа на мою бабушку. Наверное, это бабушка и есть. Тогда в коляске должна быть моя мама, ей ведь сейчас только 11 месяцев отроду...

Устраиваюсь на пустующей лавочке, запасаюсь терпением и жду. Жду долго. Вечереет, народ начинает потихоньку возвращаться домой со службы и с работы. Среди входящих во двор были и военные, в том числе и летчики, но пока не было никого похожего. О! А вот кажется и дед. Встаю и иду на встречу. Подхожу ближе и козыряю вполне по уставу:

- Здравие желаю товарищ старший лейтенант!

- Здравие желаю... - он отвечает, но затрудняется определить мое звание. Оно и понятно - петлиц на воротнике в морской форме нет, знаки отличия в нарукавных нашивках и в них разбираются далеко не все.

- Старший лейтенант Сергей Федоров, командир эсминца "Бесстрашный"! - подсказываю, - А вы Михаил Скрыловецкий?

- Да, так точно!

- Простите, за бестактный вопрос... Вашу жену зовут Евгения Петровна, у вас две дочери, старшую зовут Галина, а младшую Ася, она родилась 10 августа 1937 года?

- Да... Все так, но откуда вы все это знаете? Я вас в первый раз вижу... Хотя... - дед недоумевает и пристально смотрит на мою загорелую физиономию и на то, как я опираюсь на трость, - Вас случайно не в Испании ранили?

- Не совсем. Я недавно из госпиталя, но поскольку я моряк, то как вы понимаете, я никак не мог быть ни под Тэруэлем, ни под Гвадалахарой.... А вот о том, откуда я многое о вас знаю, я и хотел бы с вами поговорить. Если конечно вы позволите украсть у вас пару часов вашего времени .

Дед задумался, потом решительно продолжил:

- Идемте ко мне домой.

Отличная трехкомнатная квартира однако, обставлена она конечно более чем скромно, но просторы роскошные. Даже завидно немного. Мы расположились возле стола в гостиной, и я начал свой рассказ.

- Итак, я для начала приношу свои извинения за потраченное на меня время и те проблемы, которые я могу вам причинить. История, которую я вам расскажу, может показаться вам либо фантастикой в стиле Герберта Уэльса или Александра Беляева или бредом сумасшедшего. И так, если коротко, в двух словах, то я ваш внук, сын вашей младшей дочери Аси, я появлюсь на свет через двадцать четыре года.

- Что??? - дед офонарел.

- Дело было так. В начале апреля меня назначили командиром эсминца "Бесстрашный". Корабль этот еще строится на заводе в Николаеве, так что моя служба сейчас состоит в контроле за постройкой корабля. Что я и делал, пока 20 апреля на заводе не произошло ЧП. У подъемногокрана, несшего поддон с деталями на стапель, лопнул трос, и меня хорошо приложило одной из упавших с крана железяк. Больше недели я пролежал в госпитале без сознания. За это время моя душа успела покинуть мое тело, побывать в будущем, прожить немаленькую жизнь в теле вашего внука и потом вернуться обратно в наше время и в мою бренную плоть. Это вкратце...

- Хорошая сказочка.

- Увы, это не сказка. Хотите, я расскажу еще некоторые подробности о вас, о сестре вашей жены Александре и ее муже Петре Миронюке, командире погранзаставы, на которой вы служили срочную в 1930, об их сыне Владимире? О вашей службе? Но самое главное я хотел поговорить не о том, что уже было, а о том, что еще только будет. Для моей души это наше будущее уже прошлое, все, что еще только произойдет, мне уже известно, ведь все это было написано в книгах и учебниках истории, которые я читал в школе спустя четверть века, уже в шестидесятые-семидесятые годы и позже. Вот здесь, - я достал из кармана кителя конверт, - я записал все основные события, которые произойдут до конца 1940 года...

- Я не понимаю, зачем вы все это мне рассказываете? - дед меня перебил. Он мне не верит. Я бы тоже вот так сразу никому бы не поверил, если бы ко мне кто-то заявился с такой историей.

- Просто потому, что я хочу вам помочь, помочь просто по-родственному. Вы же все-таки некоторым образом мой дед. Так вот, я оставлю вам этот конверт. В нем есть много информации, которая может вам пригодится на службе. А еще больше я могу рассказать... Можете делать с этим что хотите, может сжечь, выбросить или отнести в НКВД. Можете так же его сохранить, а через год проверить и убедится в том, что я не вру. Я сейчас уйду, и не буду вас больше беспокоить до начала 1941 года. А когда вы убедитесь, в том, что все идет так, как я написал, мы сможем поговорить подробнее. У меня есть только один вопрос - вы случайно не знаете, в какой квартире живет инженер Кошкин?