Кристал, Янтарь и Уголь(СИ)

Балин молча повиновался. В голове билась мысль, что кнут во второй раз за месяц - многовато выходит. Но отец привёл его в свой кабинет, а это значило, что наказание либо откладывалось, либо... было просто иным.

Он замер посредине кабинета, вытянувшись, не опуская головы под буравящим взором отца.

- Ты отдаешь себе отчёт, что я должен был сделать с тобой? - не громко, но от того страшней, спросил Фундин. - Когда мне донесли, что Торин вышел на арену благодаря тебе, я обязан был отправить тебя на допрос. В пыточную. Чтобы узнать - связан ли ты с врагами короля. А потом тебя бы казнили. А теперь ты суешь свой нос, куда не следует! Или ты думаешь, что, коль скоро ты мой сын, тебе закон не писан?! Любого другого я бы отправил опять же в пыточную! Ты смерти ищешь?! ...Молчать!

Балин и так молчал, не пытаясь даже слова сказать. Все, что говорил отец, было правдой. Даже расчет на то, что его Балина - даже если поймают, - прежде отправят пред очи отца. Хотя были мгновения, когда Балину казалась предпочтительней пыточная и даже казнь...

- Я задам всего один вопрос... зачем тебе были свитки за две тысячи восемьсот семьдесят пятый?

Балин колебался ровно миг. В зал с хранившимися там делами он все одно больше не попадет... по крайней мере в ближайший год. Если вообще останется служить при отце в Тайной Страже.

- В этот год принц взял в семью Нори.

Фундин молчал, смотря на него. А потом сел в кресло за столом, подпер голову кулаком и до жути мягким голосом спросил:

- Торин просил за младшего "братишку"? Можешь не отвечать. Любопытство не порок, но за него платят подчас своей шкурой. Но кнут тебя похоже ничему не научил... Все, что удалось узнать о семье Нори, было доложено Наследнику. И тебе известно ровно столько, сколько должно. И вместо того, чтобы совать свой нос в подобное, лучше сходи в купальни... тебе не помешает массаж, чтобы прийти в норму к грядущим турнирам. Скажешь, чтобы к тебе прислали Эда. У него золотые руки... марш с глаз моих!

Балин коротко поклонился и вышел прочь, не веря своей удаче. Отец же его только хмыкнул, смотря на закрывшуюся дверь.

- Посмотрим, сможешь ли ты связать одно с другим...

*************************************

... Пожалуй, в одном отец был совершенно прав. Ему стоило посетить купальни давным-давно. Балин чуть не застонал от наслаждения, когда погрузился в горячую, пахнущую серой воду. Кожу закололо тысячей игл. Он попытался расслабиться, но острая болезненная судорога прошила одеревеневшую после наказания спину. Боль была такой, что Балин зашипел сквозь зубы, уткнувшись лбом в бортик глубокой купальни. Шевельнуться было невозможно. Его вполне могла скрутить куда более сильная судорога. Надо было переждать, пока мышцы сами не расслабятся...

Погрузившись в свои чувства, он не сразу осознал чужие ладони, легшие на плечи.

- Позвольте, господин, помочь вам... - негромко проговорил приятный голос за спиной, и сильные ладони прошлись по плечам, оглаживая, разминая.

И Балин не сдержал облегченного вздоха, теряясь в ощущениях, даримых чужими руками. Он чувствовал, что растекается воском под этими ладонями, пальцами, умело, неспешно и бережно-осторожно терзающими спину оглаживаниями-растираниями, разминающими сведенные судорогой мышцы.

Пар от горячей воды, подымающейся по трубам в толще горы от горячих источников, щекотал лицо, раскрасневшееся от жара. Но не только вода заставляла бежать кровь быстрее в жилах молодого гнома. Чужие ладони, широкие и горячие, дарили удовольствие столь большее, что оно отдавалось в чреслах. Балин плыл в небывалой неге. Из губ вырвался стон удовольствия, и он повернулся к тому, что был так ласков к нему. Юноша перед ним, с короткими, заплетенными в сложную прическу, почти белоснежными волосами, показался затуманненному негой разуму столь прекрасным, что Балин, не думая, притянул его в объятия и потянулся к покорно приоткрывшимся в ответ губам.

Он целовал его, и в голове было пусто. Осталось лишь наслаждение от мягких, податливых губ, чуть сорванное их дыхание и горячее тело в кольце его рук.

- Господин... если вы желаете... - еле слышно выдохнул в его руках юноша-гном.

Разгоряченное водой тело жарко приникло к нему, и Балин задохнулся от острого желания. Жарко поцеловав напоследок губы, он развернул юношу спиной к себе и скользнул рукой по его телу, оглаживая грудь, бок, спускаясь к крепким ягодицам. Внутри и снаружи все ныло от нетерпения, когда пальцы скользнули меж половинок и приникли к сомкнутому входу. Но стоило чуть нажать пальцами, и они погрузились в теплую, нежную глубину, обхватывавшую бархатистыми стенками.

- Ты... растянут... - выдохнул Балин, но в ответ тело юноши, сжавшись вокруг пальцев, насадилось на его пальцы. Голова юношы откинулась на его плечо, и блестящие синие глаза посмотрели на него.

- Господин... прошу вас...

Балин почувствовал необъяснимую нежность к этому красивому, незнакомому ему юноше. С ним хотелось быть как можно ласковее, подарить ему то же наслаждение. Он привлек его к краю купальни, целуя его белую шею, ладонями лаская кожу, ныряя вниз и нежно лаская аккуратный ствол. И юноша жарко вздыхал, прижимаясь к нему. Стараясь быть как можно осторожнее, Балин чуть развел его ноги и медленно проник в его тело, чутко прислушиваясь. Он не хотел причинять ему боль. Головка проникла внутрь растянутого входа, и Балин на мгновение замер, давая время. Но юноша со всхлипом подался назад, насаживаясь на него.

- Тише... - простонал-выдохнул Балин. - Не хочу... делать больно...

- Господин... прошу...

От острой нежности срывало остатки самообладания... да и было ли оно? Балин плавно двигался внутри горячего тела, что никло к нему, поддаваясь навстречу. И жаркие вздохи-стоны, и крепкое нежное тело...

Вспышка острого наслаждения, и разрядка принесла облегчение. Колени подкашивались и тело звенело от испытанного удовольствия. Балин мягко поддался назад, выходя из юноши, и, развернув его, вновь поцеловал.

- Ты... лучший из всех, - вырвалось признание из Балина. - Как твое имя?

В синих глазах отразилась боль.

- Тебя зовут Эд?

Он вздрогнул в его руках, и на лице юноши отразился страх. Он загнанно смотрел на Балина.

- Да, господин... я Эд... Эд-шлюха...

Голос юноши надрывно дрогнул, и Балин потрясенно замер. Перемена была столь неожиданной, столь резкой...

- Мне... позволено уйти? Я больше не нужен господину? - глухо, сжавшись, спросил Эд, прижавшись спиной к краю купальни.

Балин не знал, что сказать. Просто слов не было. Все пережитое удовольствие ушло в никуда, оставляя только реальность, неправильную от начала.

- Эд... - от одного имени юноша дрогнул как от удара, и Балин осекся от понимания.