Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая

—      Я бы хотел,— ответил Цзылу,— делить и повозку, и платье с друзьями. А если сломают, износят — не досадовать.

—      А я бы хотел,— сказал Янь Юань, не кичиться достоинствами, не выставлять напоказ заслуги.

А Цзылу добавил:

—      Хотелось бы услыхать и о желаниях Учителя.

И Учитель ответил им так:

—      Чтобы старики жили в покое, чтобы друзья были верными, а молодые — заботливыми.

28. Учитель говорил:

—      Даже в деревушке с десяток дворов непременно найдется человек столь же верный и преданный, как я. Но не найдется столь же ревностного в учении.

***

ИЗ ГЛАВЫ VI

3.      Князь Ай-гун спросил:

—      Кто из ваших учеников более прочих прилежен в учении?

Учитель Кун ему ответил:

—      Был такой Янь Хуэй — вот он был прилежен. Гнев на других не срывал, ошибок не повторял. К несчастью, мало прожил и умер. А ныне таких уж и нет: я даже и не слыхал, чтобы кто-нибудь был так же прилежен

11.      Учитель говорил:

—      До чего же мудр Хуэй! Корзиночка риса, ковшик воды... Ютится в нищем закоулке... Другой бы не вынес такого. А Хуэй всегда весел. До чего же он мудр!

12.      Жань Цю сказал:

—      Не то чтоб я не оценил вашего учения — просто сил не хватает.

—      Если б не хватало сил,— сказал Учитель, ты изнемог бы где-нибудь на полдороге. А ты и не начинал шагать.

18.      Учитель говорил:

—      Если естество в человеке одолеет культуру — получится дикарь. Если культура одолеет естество — получится книжник. Лишь тот, в ком естество и культура уравновешенны, может стать достойным мужем.

22.      Фань Чи спросил, что следует считать разумным.

—      Служить народу, как подобает,— ответил Учитель,— почитать духов и богов, но держаться от них подальше — вот что можно назвать разумным.

Фань Чи спросил, что следует считать истинной человечностью.

—      Тот, кто истинно человечен,— сказал Учитель,— всего добивается собственными усилиями — вот что можно назвать истинной человечностью.

***

ИЗ ГЛАВЫ VII

8.      Учитель говорил:

—      Того, в ком нет стремления к знаниям, не стоит направлять. Тому, кто не затрудняется в выражении мыслей, не стоит помогать. Того, кто не способен по одному углу квадрата представить себе остальные три, не стоит обучать.

9.      Если за трапезой рядом с Учителем был человек в трауре, Учитель никогда не ел досыта.

10.      Если Учителю случалось заплакать, в тот день он уже не пел.

13.      Учитель был особенно осмотрителен во всем, что касалось поста, войны и болезней.

14.      Когда Учитель был в Ци, он услыхал там мелодию «Шао», после чего три месяца не знал, каков вкус мяса. И сказал так:

—      Даже не думал, что из-за музыки дойду до этого!

16.      Учитель говорил:

—      Есть грубую пищу, запивая ее водой, спать, положив в изголовье собственный локоть,— во всем этом есть своя радость. А богатство и знатность, нажитые нечестно, для меня — что плывущие облака!

19.      Правитель области Шэ спросил у Цзылу, каков Учитель Кун как человек. Тот не сумел ответить.

—      Отчего же ты не ответил ему так,— сказал Учитель: — В трудах забывает о пище, в радости забывает о горе и совсем не думает о наступающей старости. Вот и все.

22.      Учитель говорил:

—      Даже если мне встретятся три человека — и у них непременно найдется чему поучиться. Возьму то, что есть и них хорошего, и буду этому следовать. А на том, что есть в них дурного, постараюсь себя исправить.

30. Учитель говорил:

—      Разве истинная человечность где-то далеко? Мне стоит только захотеть стать человечным — и она уже здесь.

***

ИЗ ГЛАВЫ VIII

2.      Учитель говорил:

—      Почитание без знания приличий переходит в назойливость. Осторожность без знания приличий переходит в трусость. Смелость без знания приличий переходит в бунтарство. Прямота без знания приличий переходит в грубость. Если правитель чтит своих родных — и народ становится человечнее. Если он не забывает старых друзей — и народ не будет бездушным.

5.      Цзэн-цзы говорил:

—      Был способным, а спрашивал у неспособных. Много знал, а спрашивал у малознающих. Имел много достоинств, а казался неимущим. Был переполнен, а казался пустым. На обиды не обращал внимания. Был у меня когда-то друг, который только так и поступал.

7.      Цзэн-цзы говорил:

—      Ученый муж не может не быть тверд и решителен, ибо ноша его тяжела, а путь далек. Сделать своей ношей человечность — это ли не тяжко! Завершить свой труд лишь со смертью — это ли не дальний путь!

11.      Учитель говорил:

—      Да будь у человека способности хоть самого Чжоу- гуна,— если он чванлив и жаден, на прочее не стоит и смотреть.

13.      Учитель говорил:

—      Будьте тверды в своей верности и усердны в учении, до конца держитесь истинного пути. В страну, где неспокойно, не ходите. В стране, где смута, не живите. Когда в Поднебесной царит справедливость, будьте на виду. Когда справедливости нет, уйдите от мира. Когда в стране справедливость, стыдно быть бедным и ничтожным. Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным.

***

ИЗ ГЛАВЫ IX

14.      Учитель пожелал поселиться среди варваров. Кто- то сказал ему:

—      Как вы сможете жить в таком захолустье?

—      Если там поселится благородный муж,— ответил Учитель,— то какое же это захолустье?

18.      Учитель говорил:

—      Мне еще не доводилось встречать человека, который любил бы добродетель так, как любят плотскую прелесть.

20.      Учитель говорил:

—      Говоришь с ним, а он никогда не ленится слушать — таким, пожалуй, был только один Янь Хуэй!

21.      Учитель говорил о Янь Юане:

—      Как жаль, что его уже нет! Я видел только, как он всегда идет вперед — никогда не видал, чтоб он стоял на месте.

***

ИЗ ГЛАВЫ X

17.      Как-то раз загорелась конюшня. Учитель, вернувшись с государева двора, осведомился только:

—      Люди не пострадали?

А про коней даже не спросил.

***

ИЗ ГЛАВЫ XI

10.      Когда умер Янь Юань, Учитель, оплакивая его, тяжко убивался. Кто-то из спутников сказал ему:

—      Слишком уж вы убиваетесь!

—      Слишком убиваюсь? — возразил Учитель.— Если не убиваться по таким, как он, то по кому же?

11.      Цзылу спросил, как подобает служить душам и духам.

—      Живым не умеем служить,— ответил Учитель,— как же мы можем служить душам?

—      Тогда,— сказал Цзылу,— осмелюсь у вас спросить — что такое смерть?

—      Не знаем, что такое жизнь,— ответил Учитель,— как же можем знать, что такое смерть?

26.      Цзылу, Цзэн Си, Жань Ю и Гунси Хуа сидели подле Учителя. И Учитель сказал:

—      Я чуть постарше вас и потому не в счет. Вот вы все говорите: «про меня не знают!» Ну, а если бы кто узнал и взял на службу, что бы вы стали делать?

Цзылу ответил не задумываясь:

—      Пусть это будет государство лишь в тысячу боевых колесниц. Его теснят большие государства, их войска угрожают вторжением, а тут еще неурожай и голод... Я же, взявшись за дело, берусь за каких-нибудь три года вселить в людей отвагу и указать им верный путь.

Учитель улыбнулся.

—      А ты что скажешь, Цю?

Тот ответил так:

—      Пусть это будет небольшое государство — ли в шестьдесят-семьдесят или даже в пятьдесят. Если возьмусь за управление, то года за три сумею сделать народ богатым. Что же до обрядов и музыки, то здесь уж придется подождать мужа высоких достоинств.

—      А ты что скажешь, Чи?

Тот ответил так:

—      Не скажу, что уже справился бы, но хочется поучиться... Я бы желал, облачившись в парадное платье, быть младшим распорядителем при жертвоприношениях в храме предков или при встрече союзных князей.

—      А ты что скажешь, Дянь?

Тот перестал играть на гуслях-сэ и, с легким звоном отложив их прочь, поднялся и ответил: