Отец (СИ)

- Я понимаю, что ты злишься.

Хоуп отвернулась от окна, в котором вот уже несколько минут пыталась найти успокоение и, испепеляя бабушку взглядом, ответила:

- Вот именно, ты должна понимать, как никто другой, что я испытываю. Мне пришлось убить ребенка, который был и моим тоже. У меня не было выбора, а у нее он есть, и она так беспечно рассуждает жить младенцу или умереть. Я не то что зла, мне больно. Я считала, что у меня остался хотя бы один родитель, а теперь и этого нет. Один - педофил, а другой - убийца.

- Хоуп, прекрати. Ты же не думаешь так на самом деле. Рейчел сложно, она понимает, что ей придется воспитывать ребенка без чужой помощи. Она к этому не привыкла.

Смешок, который вырвался из груди девушки, был полон желчи и злости:

- Она не привыкла? У нее было две дочери. Две! Которые любили ее и хотели ее любви. Вместо того, чтобы говорить с ними, обнимать их она потратила шестнадцать лет на просиживание кресла! И она ничего не сделала, чтобы это исправить, хотя могла бы. Ты думаешь, я привыкла к тому, что со мной происходило? Нет! Мне больно и одиноко. Но я чувствую надежду, мне хочется верить, что еще не все потеряно и этот ребенок будет для нас спасением. Почему она не может хоть раз взять на себя ответственность? Если она решила потратить свою жизнь на игру в гляделки с окном, то я ее знать не хочу!

Из груди Хоуп вырывались рыдания, она приложила руку груди, стараясь унять дрожь. Джоан попыталась обнять девушку, но та оттолкнула ее:

- Ты с ней заодно. Уходи. Я не хочу вас видеть.

Женщина отшатнулась и опустила руки. Она стояла на месте, пока Хоуп не закричала:

- Убирайся!

Рыдания девушки еще долго звенели в ушах Джоан.

Первое, что увидела Хоуп, когда проснулась - туман за окном. Погода обещала быть ужасной, соединяясь и созвучно гармонируя с тем, что творилось в ее душе, а именно полная неразбериха и муть, через которую нельзя ничего разглядеть. Она лежала в постели и не хотела вставать, на плечи давил груз неразрешенных проблем. Девушка, не поднимая головы, пошарила по полу рукой в поисках телефона. Холодный металл мобильника обжег кожу. Прежде чем купить билеты она подумала: И что мне теперь делать? Если я поеду в Техас, значит я сдалась и согласилась с их решением. Но мне больше некуда пойти. Вернуться в Новый Орлеан? Но как я посмотрю им в глаза, когда практически сбежала, не предупредив об уходе? Они просто на просто выставят меня за дверь и будут правы. Именно сейчас, когда проблемы валились на их семью градом, не хватало еще одной дилеммы: где укрыться? Хоуп могла взять деньги со своего счета, но мысль о том, чтобы держать в руках то, что заработано на чужих страданиях и лжи вызывало только тошноту. Через несколько минут девушка стала обладательницей билета в Техас, подумав, что поговорит с бабушкой позже. В любом случае, подыщет жилье там, если вдруг Джоан разозлится на нее и не позволит остаться в ее доме.

До вылета оставалось пять часов. Всего пять часов, которые она может провести в постели, чтобы не видеть лица матери и не заводить бессмысленных разговоров. Хоуп не чувствовала себя здесь нужной и не думала, что ее мнение кого-то волнует, поэтому она заранее знала, что мать поступит по-своему, наплевав на ее желания. Она вспомнила, как Гудманы учитывали ее голос перед тем, как взять Грега на работу. Чужие ей люди считались с ее чувствами и желаниями, а семью не волнует, чего хочет Хоуп. Девушка с раздражением села и решила не прятать голову в песок, а прямо встречать сопротивление, поэтому она поднялась с постели и подошла к зеркалу. Увидев свое отражение, Хоуп подумала, что пора расстаться с привычкой засыпать в слезах, иначе однажды утром она не сможет открыть глаз.

К тому моменту, как девушка привела себя в порядок и собрала чемодан, дом начал просыпаться. Она слышала шум льющейся воды и свист чайника, где-то за окном звук встречающихся браншей садовых ножниц резал утреннюю тишину. Хоуп спустила скудный багаж вниз и пошла на кухню, своим видом показывая, что она никоим образом не задета. За столом уже сидела мать.

- Доброе утро.

Хоуп промолчала.

- Милая, если ты хочешь, чтобы я оставила ребенка, я так и сделаю.

Девушка горько усмехнулась и посмотрела на Рейчел:

- Мне нужно, чтобы ты этого хотела. Неужели ты ничего не чувствуешь? В тебе зарождается жизнь, а ты говоришь о ней, словно о паре старых ботинок. Это ребенок, мама. Живой человек.

- Я понимаю! Но что мне делать, если я пока ничего не чувствую?

- Тогда избавься от него, выкинь как мусор, смой в унитаз. И тогда в нашей семье это войдет в традицию.

- О чем ты говоришь?

- Ни о чем, мама.

Рейчел схватила дочь за руку и потребовала:

- Объясни мне.

- Хочешь объяснений? Пожалуйста. Я бы не сбежала, если бы мне было на кого положиться! Но ты как всегда была в полной отключке.

Удар по щеке толкнул девушку назад. Она в изумлении смотрела на мать, в глазах которой видела испуг и удивление от своего поступка.

- Хоуп, я...

- Молчи. С такими методами воспитания тебе лучше сделать аборт.

Она выплеснула кофе в раковину и вышла во двор. Ее сразу же окутали прохлада и сырость, тонкой пленкой ложащиеся на плечи, это помогло ей немного остыть. Хоуп не говорила Джоан, когда они встретились на одной из улиц Нового Орлеана или, когда разговаривали в отеле или, когда летели в самолете, что она надеется на свою мать, надеется, что, узнав о случившемся, у нее появится хотя бы один настоящий родитель. То ли Хоуп боялась спугнуть такую эфемерную мечту, то ли думала, что от вслух произнесенных слов станет еще больнее. Ведь Джоан бы уверила ее в том, что на самом деле все будет хорошо, что мать наконец проснется и они будут жить все вместе, вчетвером, не зная бед. Но все это несбыточно, Хоуп осталась одна. Она не сомневалась, что сестра любит ее всегда будет любить, но как она сможет вырвать малолетнего ребенка из семьи, оставив его без опеки взрослых? За такой глупый проступок ее только посадят. Да и Джоан заботилась бы о внучке, но она также защищает Рейчел, тем самым находясь между двух огней. А Хоуп хотела, чтобы выбрали ее безоговорочно и не обдумывая, чтобы хоть раз в жизни кто-то был на ее стороне и заботился только о ней, ведь она может позволить себе побыть эгоистичной.

Девушка скрылась в излюбленном месте на огромном участке, в зарослях кустарников, прячущих ее ото всего мира. Хоуп достала из заднего кармана шорт мобильник и повертела в руке. Она обещала позвонить, но рассказывать о вчерашних событиях не хотелось. Грег в любом случае услышит, в каком она настроении и тогда завалит ее вопросами, на которые сейчас нет сил отвечать. Она вернула телефон на место и решила позвонить, когда прибудет...куда-нибудь, лишь бы подальше от этого места, в которое Хоуп точно не захочет вернуться. Она еще немного посидела в прохладе, наблюдая как солнечные лучи, прилагая неимоверные усилия, пробиваются сквозь сплошное серое полотно и, неловко поднявшись с земли, пошла в сторону особняка. За два часа до отъезда в аэропорт девушка осмотрела комнату в поисках нужных вещей и вызвав такси, вышла поговорить с Джоан. Женщина сидела на крыльце в ожидании внучки.

- Рейчел мне все рассказала. Ей жаль.

- Мне все равно. Я хочу поговорить о другом. Ты позволишь мне остаться в своем доме или мне искать другое жилье?

- Мой дом - твой дом. Но я не думаю, что ты захочешь уехать, не попрощавшись с матерью.

- Не в первой. Она переживет.

- Хоуп, не говори так. Она же - твоя мать.

- А я - ее дочь, но это не помешало ей не обращать на меня внимание все шестнадцать лет, - понизив голос, она добавила. - Я хотела сказать, ее решение по поводу ребенка меня не волнует. Я все равно ничего не могу изменить, жить с этим только ей.

Хоуп увидела, как подъехало такси и сказала:

- Мне пора.

Она взяла свою сумку и пошла к машине, водитель помог ей уложить вещи в багажник. Девушка села на заднее сиденье и такси уехало. Джоан смотрела ему вслед.