Высший пилотаж (СИ)

Жена умерла при родах, и он с помощью сестры освоил науку ухода за малышом. С трех лет приобщил его к театру, они пересмотрели все детские спектакли и обошли музеи, а когда пацану стукнуло шесть, он записал его в секцию карате.

***

Десять, двенадцать, пятнадцать лет... Учится на "отлично", занимается спортом. Целеустремленный, вежливый, опрятный паренек. Отец не нарадуется на него.

***

Окончил школу с золотой медалью, поступил на юрфак университета.

Красный диплом, работа в престижной адвокатской фирме. Первая, по-настоящему серьезная Любовь. Все хорошо, все правильно. Пока. А вот ПОЧЕМУ стало нехорошо и неправильно, он так и не понял, хотя они и жили вместе, и не было у него дурных предчувствий.

***

Это случилось в пятницу вечером. Ему позвонили из медвытрезителя. Сыну шел двадцать шестой год.

***

Вначале пиво и вино, затем коньяк, водка и, наконец, наркотики. Уговоры не действовали, лечение не помогало. С работы выгнали. Любовь испарилась.

В поисках очередной дозы он совершил сопряженное с грабежом двойное убийство и повесился в камере следственного изолятора на брючном ремне.

***

"ОН ЖИЛ".

Такую память в этой северокавказской республике оставляет о себе на могильной плите тот, кто опозорил свой род.

ОН МЕНЯ МНОГОМУ НАУЧИЛ

(Посвящается безвременно ушедшему главному редактору московского бюро Радио Свобода Владимиру Евгеньевичу Бабурину.)

- Он меня многому научил. Научил правильному отношению к смерти.

У микрофона Радио Свобода - ученый, писатель, политолог и просто приличный человек Андрей Андреевич Пионтковский.

У столичного Храма Преображения Господня на Песках, перед отпеванием моего многолетнего товарища я записываю на диктофон воспоминания друзей и коллег безвременно ушедшего Володи. Андрей Пионтковский продолжает.

- Мы созванивались регулярно, и он, серьезно больной, ни разу не подал признаков слабости. Последние его недели были очень тяжелыми, как у всех людей, которые умирают от этой болезни. В такой ситуации, когда уже оба человека знают, что происходит, очень трудно найти тональность разговора. Не о политике же разговаривать. Мне кажется, мы нашли тональность. Мы увлеченно говорили о футбольных новостях. Мы оба футбольные болельщики, хотя наши симпатии принадлежали разным клубам. И мне кажется, что эти разговоры ему немного помогали.

В эти его последние месяцы он меня, который старше его более чем на два десятка лет, очень многому научил. Может, быть самому важному искусству, необходимому каждому человеку, - достоинству смерти.

ОНА И ОН

Было дело в далеком 1987-ом. Мне, как парторгу Всесоюзного института повышения квалификации работников печати, курировавший нас ЦК КПСС выдал два билета на празднование семидесятилетия Великого Октября. Я взял с собой сотрудника и друга Вольдемара и мы пошли, облачившись в строгие черные костюмы-галстуки и белые рубашки. В холле пообщались с опальным тогда Борисом Ельциным. К нему вообще никто не подходил - боялись, что заметят и настучат. Потом прошли в зал и сели во второй ряд.

И вот Михаил Горбачев толкает речь, а мы все с умными лицами слушаем. Наступает перерыв, я встаю, делаю шаг влево и тут... О, Боже! Я отдавил ногу Раисе Максмовне, она рядом сидела вместе с женой Председателя Совета Министров СССР Николая Рыжкова, а я и не обратил на них внимания. Она громко заохала, а М.С. тут же бросил свирепый взгляд на нее и меня. Сбежалась вся "девятка" (Девятое главное управление КГБ СССР, обеспечивающее безопасность первых лиц государства). "КАК ТЫ ОКАЗАЛСЯ ТУТ?!" - в ужасе громила. "Да никак, говорю, сел, и все". "А ты разве не от нас?" (Оказывается, первые десять рядов были забиты чекистами.) "Нет, отвечаю". И тут Раиса Максимовна говорит: "Ребята, оставьте мальчика (мне было 27) в покое, он такой славный. А как Вас зовут?". "Девятка" испарилась столь же неожиданно, как и возникла. М.С. улыбнулся и тоже ушел на перерыв со вторым лицом в партийной иерархии - Егором Лигачевым.

Вот так мы с ней познакомились. Потом еще много раз общался с Раисой Максимовной и ее супругом уже в статусе спецкора Радио Свобода. Славная была женщина. Тихо говорила, вдумчивая. Мой типаж.

В ночь с 26 на 27 марта 2000-го, в ходе первых президентских выборов Владимира Путина, зашел на "Свободу" М. С. с дочкой Ириной. Сидим в гостевой, он выходит периодически комментировать в эфир. Между делом попиваем виски. Разговорились. Интересуюсь технологией власти и пр. И тут он спрашивает: "Слушай, Карэн (он со всеми был на "ты", но меня это не коробило, как некоторых), а не ты тогда, в 1987-ом, в октябре, в Кремле, Раисе ногу отдавил?". "Я, Михаил Сергееич. А как Вы вспомнили? Ведь столько лет прошло". "Да ты же почти не изменился, а у меня память на лица и события стопроцентная".

Вот такая история. СВЕТЛАЯ ЕЙ ПАМЯТЬ. Они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любили друг друга.

ОНИ МЕНЯ КУПИЛИ

- Они меня купили! - верещал заплетающимся языком альфонс Мишаня.

- Точно, купили, падлы! - поддакивали ему дружки-алкаши.

- Думают, раз озолотили меня, то я весь теперь ихний.

- Не дождутся, курвы!

Сын потомственного дегенерата откупорил "Александра Дюма", умыкнутого тещей Аделаидой Иосифовной из парижского минимаркета в темном переулке имени Николя Саркози, и однояйцевый Андрюха с молокозавода набитой рукой точно распределил водяру по четырем пластиковым стаканчикам.

- Ну, Мишаня, за твою поруганую мужскую честь!

Классик охладил горящие трубы четырех мушкетеров.

- Давай, по пиву что-ль? - внес деловое предложение шестипалый Аркашка с автошколы.

Собутыльники скинулись на "Арсенальное", и Колян Менингит, откинувшийся месяц назад с третьей ходки, поскакал самолично к стойке за пенистым, так как барменша чебуречной Натаха решительно запала в его воровскую душу.

Мишаня, между тем, пустил пьяные нюни.

- Достали они меня! - несчастный супруг и зять размазал холеной ладошкой альфонские сопли. - Шагу без них ни ступишь!

- Вот до чего довели мужика! - Аркашка, выставленный сожительницей неделю назад за дверь (он уволок ночью из ее сумки премиальные и пытался свалить грех против восьмой заповеди на ее сына, славного паренька-первоклашку), оприходовал пластиковую посудину и извлек из рыжего школьного рюкзака батон "салями" - память об Ирке-семитке, от которой он сам сбежал минувшей ночью, так как она отказалась занять ему "десятку" от US на покупку "Lada Largus Cross" от RF.

- Давай, Мишаня, хрюкнем за то, чтобы им всем пусто было, - разошелся бывший сельский пастух, укокошивший маманю в нежном шестилетнем возрасте, а ныне сутенер и картежник Никитка "Душегуб". - Чтоб они сгинули куда следует, а тебе бы все осталось. Тогда мы сможем квасить на ихней, то есть на твоей хате, а уж классных телок я беру на себя!

В этот трогательный момент мобильный Мишани запиликал "Марш Мендельсона", и он выскочил из чебуречной словно чертик из табакерки.

- Аделаида Иосифовна! Матушка, голубушка, я уже поставил мой-Ваш "Lamborgini" в гараж и лечу домой! Как там моя любимая Констанция?

Что? Купили мне золотой "Vertu"? Ой, это же моя мечта! Спасибочки! А помните, Вы еще обещали платиновый браслет на щиколотку?

ОНИ НАС ВСЕХ НЕНАВИДЯТ

Она стояла у подножия эскалатора на станции метро "Речной вокзал" с маленькой плетеной корзинкой в руках. Худенькая, сгорбленная старушка, в потрепанном зеленом драповом пальто на ватине.

***

Я только что отчитал лекции, пообщался в троллейбусе с пенсионерами на тему "Они нас всех ненавидят" (речь шла о власти), пытался на протяжении трех остановок внушить им оптимизм (позитив), но безуспешно.

- А чего хорошего нам ждать? Пенсии приподняли на жалкие проценты, а цены на лекарства и продукты вздулись будь здоров! Как жить?