Отец (СИ)

Со стороны залива приближалась темная туча, послышался гром, перемежаемый редкими всполохами молнии. Посмотри, Джеймс, даже здесь тебе не рады. Прогоняют словно незваного гостя. Мужчина поднялся на ноги и вернулся к машине, чувствуя, как за спиной раскачивается гроза, набирая силу, с брюк ледяными струйками стекала вода, оставляя за ним следы. Через минуту Джеймс уже мчался домой.

На часах пробило семь, а домочадцы все еще не возвращались. Он позвонил водителю, решив, что разговаривать с Рейчел бесполезно. К тому же, как мужчина потом заметил, телефон она оставила дома. Как всегда. Рассеянная маленькая овечка решила примерить волчью шкуру, только натуру поменять невозможно. Джеймс распорядился накрыть на стол и почти в ту же минуту услышал хруст гравия за окнами. Наконец-то они дома. Будет приятно поделиться хорошими новостями. Из кабинета он услышал звук открываемой двери и негромкие женские голоса, затем они поднялись наверх в свои комнаты.

Когда Бруксы жили в доме, отличающемся более скромной обстановкой в первые годы их брака, спальня была общей. Через два года активной адвокатской деятельности, они построили этот дом. Всего два года они засыпали вместе, пытаясь сохранить друг от друга секреты в тесной комнате. Как хорошо, что все изменилось, освобождая Джеймсу место для маневра. Такой расклад устраивал обоих, по крайней мере мужчина так думал.

Он выждал двадцать минут и спустился вниз. В скором времени семья была в полном составе. Почти.

- Ну и как магазины? Купили что-то? - спросил Джеймс с веселыми нотками в голосе. Ответила Лилиан:

- Да, мы были в торговом центре, купили мне костюм, - как Рейчел и просила девочка промолчала о их поездке в Бруклин.

- Хорошо.

На минуту воцарилось молчание. Затем Джеймс откашлялся и начал:

- Я хотел сообщить вам приятную новость, - он выждал паузу, которая не возымела должного эффекта и продолжил. - Я решил баллотироваться на пост президента Манхэттена.

Рейчел уронила вилку, в создавшейся после слов Джеймса тишине, это прозвучало как выстрел. Лилиан переводила взгляд с матери на отца, не зная, как реагировать. Наконец девочка сказала:

- Поздравляю.

- Спасибо, милая, - Джеймс повернулся к жене и с нажимом спросил. - А ты ничего не хочешь мне сказать?

Рейчел сглотнула и выпрямилась, гордо подняв голову.

- Надеюсь, кандидатов тщательно проверяют, перед тем как позволить им избираться.

Наступило неловкое молчание, Джеймс сжал руки в кулаки, но лицо оставалось спокойным:

- Лилиан, поднимись к себе.

- Но...

- Лилиан, - отцу даже не пришлось повышать голос.

Девочка взглянула на мать и нехотя поднялась наверх. Как только шаги стихли, Джеймс схватил руку жены и злобно прошипел:

- Мне казалось, мы договорились. Или тебе напомнить, чем все это кончится для нашей дочери?

- Не смей называть ее своей. Ты пригрозил ее убить! После такого, ты даже не имеешь права произносить ее имени.

- Знаешь, Рейч. Мы топчемся на месте, и мне это порядком надоело. Чтобы ты хотела получить в качестве серьезности моих намерений? Ее ухо или один из пальцев? Лучше внимательно послушай. Я добился всего, что у нас есть потом и кровью. И я не позволю тебе или кому-то другому все испоганить. Ты должна быть мне благодарна за то, что я вытащил тебя из дерьма, в котором ты погрязла. Поэтому ты сделаешь так, как я скажу, будешь мило улыбаться и выходить в свет, когда я требую, в противном случае, ты знаешь, что произойдет.

- То есть ты собираешься держать ее в неволе, наедине с наемным убийцей...Сколько? Десять лет? Двадцать? Всю ее жизнь?

- Что ты предлагаешь, милая? Избавить ее от мучений и покончить с этим? Я могу, - Джеймс достал телефон, делая вид, что собирается звонить. Рейчел в панике бросила:

- Я этого не говорила. Я сделаю, что ты просишь, только не трогай ее.

- Умница.

На этом ужин в кругу семьи завершился.

Глава 14

Сара

На календаре в пухлом блокноте ярким кружком выделялась цифра двенадцать в последнем месяце лета. Сара уже двадцать минут безотчетно пялилась на субботу. Сегодня. Все кончится сегодня. Она осталась дома одна, за что благодарить нужно Джерри. Самый страшный ее враг находился на расстоянии двух часов езды. Женщина включила любимый канал и приготовила пирог, будто ничего не произошло, и дети скоро вернутся из школы, а муж, хлопнув входной дверью, крикнет: "Я дома". Попытки оградиться от сегодняшних событий, которым только предстоит случиться, были безуспешны. На краткие мгновения женщина погружалась в другую реальность и там была счастлива, а затем писк духовки или стук ветки в окно возвращал ее обратно. Она так долго держалась, осталось всего двенадцать часов. Довольно символично.

Мобильник известил ее новым сообщением: "Все будет хорошо". Сара улыбнулась, подумав о том, что Джерри читает ее мысли. Он всегда был хорошим другом, не только для Майкла, но и для нее. Если бы не его поддержка, женщина бы не справилась пять лет назад.

В голове внезапно всплыл последний разговор с Блейком перед его отъездом. Он вернулся днем, Сара тогда легла отдохнуть, надеясь, что мужчина еще долго не появится. Он разбудил ее и сказал собрать его вещи.

- Зачем?

- Меня послали в командировку в Бейкерсфилд. У парней какие-то проблемы.

Женщина встала, потирая глаза.

- И надолго?

- Не знаю. Думаю, на пару дней. Соскучиться ты точно не успеешь, - ухмыльнувшись, Блейк ушел в ванную.

Сара стояла посреди комнаты, не веря своим ушам, его отсылают. Но как же...

- Ты так и будешь стоять? Мне нужно ехать.

Она потрусила головой и достала из шкафа спортивную сумку, сложила необходимые Блейку вещи и отнесла ее вниз. Мужчина стоял на кухне и пил кофе. На прощание он коротко чмокнул Сару в щеку и вышел за дверь. Это было вчера. Сегодня она наконец-то осталась одна.

Саре хотелось убить время, иначе она совсем изведет себя. Она заварила кофе, думая при этом за какое из множества накопившихся дел взяться. Женщина давно не обращала внимания на бардак в доме, несмазанные петли двери и неухоженный газон, будто мужчины в ее доме не было. Но как уже поняла из своего опыта Сара, ни на кого нельзя положиться и, допив кофе, поднялась на чердак. Она кое-как пробралась к задней части комнаты, лавируя среди огромного количества коробок и вскрыла одну из них с надписью "свадьба". На самом верху лежала ее фата, скомканная и пожелтевшая, женщина помнила, что убирала ее на чердак в гневе, стараясь как можно быстрее избавиться от напоминания о скромном торжестве. Тут же лежали два альбома и десятки открыток с пожеланиями. Надпись на коробке она сделала позже, когда немного поостыла, но доставать оттуда вещи все равно не решилась. Сара перенесла ее ближе ко входу, подумав, что пора бы уже предметам из прошлого выйти на свет, и вернулась обратно. Здесь же, помимо коробок с детской одеждой, которой пришло время поделиться с другими, кто больше всего в них нуждается, стоял стул с обломанной ножкой, который она месяцами просила Блейка починить. В итоге он, доведенный до точки кипения, швырнул его на чердак, сломав при этом вторую ножку. Тут же был и чемодан, больше похожий на кейс, в который молодая девушка, сложив свои вещи после смерти отца, уехала искать новую жизнь. Она уговаривала мать поехать с ней, но та оставалась непреклонной, не желая покидать то место, где похоронен любимый муж. Женщина благословила дочь и, собрав ей этот чемодан, отправила в путь. Сара провела рукой по углам, защищенным накладками - один из них потерялся где-то по пути, другой болтался, грозясь в любой момент отвалиться - царапинам, приобретенным в толчеях на станциях и вокзалах и ржавому замку. Все эти мелочи носят в себе воспоминания ее слез и страха перед неизвестностью. Как это было давно и сколько несчастий пришлось Саре пережить тогда, но уже через пару месяцев в награду за ее страдания появился Майкл. Он то ее и спас от одиночества и скитаний по стране, приютив в своем доме. Их роман развивался стремительно, и спустя полгода они уже поженились, с тех пор коробки только множились, переезжая на чердак. Женщина поднялась с колен и, порвав связь с горестными и радостными мыслями, принялась за работу. Отнесла коробки с детской одеждой и еще несколько ненужных, подумав устроить распродажу, на первый этаж, подмела на чердаке и впустила в маленькое окно свежий воздух, в солнечных лучах кружилась накопившаяся за много лет пыль.