Капремонт в доме Ашеров (СИ)

- Абонент не отвечает, - сообщила Света.

- И правильно делает. Что ты ей скажешь? Караул, Роза Соломоновна, ваши родственники превратились в чучелок и съели друг друга? Да тебя в соседнюю палату положат. И будете перестукиваться через стенку. Уехали они, скорее всего. Я бы тоже сбежал отсюда. Как будто для Ерофеевой проблема найти жилплощадь в любой точке мира! Не купит, так построит.

- Всегда знала, что ты мечтаешь упечь меня в психушку, - мрачно усмехнулась Озёрская. - Дальше-то нам что делать?

- Искать. Лена же искала. Судя по картинам, она облазила весь дом.

- Не весь. Здесь нигде нет изображения детской. Поэтому возвращаемся на два хода назад. Давай-давай, не стой как истукан. Хватит сверлить люстру взглядом, для этого есть специально обученные соседи.

Аннушкин не ответил. Он смотрел на хрустальные подвески, в которых сульфидом меди закипал белый искусственный свет. То ли сказывалась усталость, то ли ночь смогла просочиться сквозь шторы, но пользы от люстры было не больше, чем от керосиновой лампы. И опять эти прыжки на втором этаже, от которых хрустальные фигурки мелко и истерично дрожали.

- Игнатий! - раздался крик из комнаты Димы.

- Да иду я, иду.

- Игнатий! Быстрее! Оно пропало!

Перед распахнутыми дверцами шкафа сидела Светлана, вперив полный отчаяния взгляд в пустой угол.

- Что там у тебя?

- Пугало! Его нет.

- Какое еще пугало? Мы вроде за чучелкой бегаем.

* * *

Психологический центр "Озеро"

Примерно месяц назад

- ... Мы его с мамой вместе сделали.

- Ну как же я сразу не поняла! - всплеснула руками Елена. - Мы вместе с Димой сшили пугало! Конечно, он теперь его боится.

- Зачем? - насторожилась Светлана.

- Надо было чем-то руки занять. Вот и сшили, - неохотно стала оправдываться Ерофеева. - Теперь Дима может всегда убедиться, что чучелка неживая. Что мы её сами сделали. Вот и всё.

- Ничего не понимаю. Вы сделали пугало, и Дмитрий его теперь боится?

- Ну конечно!

- Но Вы сами сказали, что принесли пугало в комнату сына, чтобы он не боялся. Кого?

- Эту... чучелку.

- Так что же появилось раньше? Пугало или чучелка?

Молчание.

- Елена, Вы любите паззлы?..

* * *

Особняк Розы

Март, 15. Полночь

- Я шизею, дорогая медкомиссия! Она своими руками сделала пугало, чтобы пугать ребенка? Семейка таксидермистов, огородников, иллюзионистов.

- Да погоди ты. Может, мне это пугало просто привиделось.

- Тебе палату с видом на море или на кладбище?

- Всё равно. Лишь бы родственников туда не пускали.

- А где же "Игнааатий"? - передразнил коллегу Аннушкин.

- В соседней палате, я полагаю.

- Спасибо на добром слове. Ладно, давай пока забудем об этом пугале. Будем считать, что его бобры унеси. Вопрос - что мы будем делать дальше?

- Давай рассуждать как угодно, но только не логически, - начала Озёрская издалека. - Если мне привиделось пугало, то я тоже немного безумна. Если оно там действительно было и потом исчезло, то безумны мы оба. Но это не простое безумие, а отпечаток чужого семейного психоза.

- Только не говори, что ты в пациенты сейчас напрашиваешься.

- Притом в бесплатные. Слабо?

- Мне-то нет. Это ведь твоё бессознательное сейчас заявит о своих правах.

- Напугал терапевта супервизией, - отмахнулась Светлана. - Моё бессознательное уже отличилось, притащив нас сюда на ночь глядя.

Бывают на свете хорошие клиенты, которые приходят и начинают говорить, говорить, говорить. И через несколько сеансов вдруг сами находят решение своей проблемы. Уходят, дико довольные, благодарные, еще и знакомых к тебе присылают. А ты сидишь и думаешь: "что я, собственно, такого сделал?". Ты сумел выслушать.

Но что делать, если клиент упорно молчит? Можно слушать тишину. А можно что-то спросить. Правильно подобрать вопрос - значит вызвать огонь на себя. Клиент расскажет такое, в чем себе никогда не смел признаться. И ключевые вопросы вовсе не обязаны быть сложными. Бывает достаточно самой банальной банальщины.

- Как ты себя чувствуешь?

Такие вопросы всегда застают врасплох, не правда ли? Вот и Светлана не торопилась отвечать. Она подкралась к мешкообразному пуфику и принялась месить податливую материю. Монотонная физическая активность позволила Озёрской снять внутренние барьеры, разморозить поток ощущений и ассоциаций. Психика сопротивлялась отчаянно, чтобы не надышаться витающим в воздухе безумием. Но искушение для бессознательного оказалось слишком велико.

- Я чувствую безмятежность, спокойствие и, о-па, комфорт! - Светлана плюхнулась на взбитый пуфик и приняла абсолютно счастливый вид. - И еще я поняла, что выкину все свои кресла из дома и заменю их на такие вот замечательные мешки с песком. Как будто тонешь в толпе любопытных ягнят, которые наконец-то научились молчать.

- И долго будешь тонуть?

- Пока не надоест.

- А как же страх?

- А нет страха.

Куда же он делся? Сюда, по словам Димы, каждую ночь приходила чучелка. Не мог же ребенок привыкнуть к странному существу. Разве что эта групповая галлюцинация окончательно перешла из реальности внутрь картин Елены. Тогда женщину можно поздравить с успешным самоисцелением. Печатная машинка в голове у Игнатия защелкала с новой силой.

- Страха нет. есть безмятежность и отрешенность. Я либо только что развеяла собственные иллюзии, либо убила кого-то.

Машинку заклинило. Вот вам и сюрпризы разблокированного потока ассоциаций.

- Кого убила? - перешел на шепот Игнатий.

- Сына, - коллега пожала плечами с безразличием умиротворенного психопата. - Наконец-то решилась.

- Я-то думал, что ты сейчас воспроизводишь ощущения Димы.

Ещё одно крепкое плечепожатие.

- Хорошо. Рискну спросить. Где ты спрятала тело?

- Там, - неопределенно помахала поднятой перпендикулярно полу рукой Светлана.

Аннушкин поднял взгляд. Освещение потускнело настолько, что потолок был едва виден. Сверху донесся знакомый звук. Над головой гипнотерапевта кто-то прыгал.

- Это стучат из кабинета Розы. Иди открывай.

Последние слова были телеграммой из царства снов, сообщающей о благополучном прибытии туристки. И о её совсем не скором возвращении оттуда.

Игнатий оставил Светлану мирно почивать, а вернее сказать, нагло дрыхнуть на пуфике, а сам вернулся в гостиную. Пощёлкал выключателем: свет есть, но очень тусклый. И стены какие-то темные. Нет, это не ночная тьма просочилась в дом. Там, на улице, мрак был честным и по-своему пушистым.

Навь, свившая гнездо в комнатах особняка, совсем не планировала играть в отрытую. И, в отличие от уличного мрака, она не обволакивала, а пыталась уколоть, обездвижить, обезобразить. Снять кожу, выпотрошить, перелопатить внутренности, засунуть их обратно и зашить раны грубыми швами. Не потому, что навь не умеет шить - вовсе нет, хирургическая практика за плечами имеется, - просто неровные линии швов унижают пациента.

Аннушкин замотал головой и выскочил за порог. Уличные фонари и декоративная подсветка горели как надо. Снаружи особняк уже не внушал ни страха, ни подозрений. Лишь легкую зависть к живущим в неестественном достатке. Но и это чувство прошло, стоило гипнотизеру сделать пару кругов. Проходя в очередной раз мимо задней стены, мужчина остановился и облокотился на приставную лестницу. Минут пять он всматривался в окружающий пейзаж. Что его так притянуло? Еще один круг. Еще одна остановка. Пейзаж как пейзаж. От свежего ночного воздуха стала кружиться голова, и Игнатий вновь оперся о лестницу. Точно. Лестница! У дома ведь есть чердак.

Осторожно, стараясь не запачкать руки об измазанные глиной ступеньки, Игнатий стал карабкаться наверх. Чердак был спроектирован не менее рационально, чем остальные два этажа. Начать с того, что балки объединялись в сложную систему ребер жесткости, которая позволяла держать и скошенный потолок оранжереи, и дополнительный уровень библиотечных полок. Кроме того, по балкам вполне можно было гулять, не боясь потерять равновесие.