Внеклассное чтение про Черного лорда

   - А вы, оказывается, лгунья, - негромко констатировал Маркал.

   Разоблачитель всех обманщиков, Мутный камень был одним из сокровищ темной вотчины, возможно, самым полезным ископаемым в этих землях. Он самопроизвольно окрашивался в разные цвета при произнесении разных типов лжи: в красный, если собеседника вводили в заблуждение с корыстной целью, в синий – если хотели манипулировать, в зеленый – если обман имел целью защитить кого-то.

   И только в одном случае камень оставался прозрачным или слегка замутненным – если собеседники были более-менее искренни друг с другом, не произңося прямой лжи. Сотни магов веками бились над этим камнем, пытаясь разгадать его свойства и переколдовать так, чтобы научить распознавать и непрямые способы вранья, например, намерение ввести в заблуждение, но пока этого никому не удалось. Так что получение результата требовало прямого вопроса – такого, который только что задал ей Маркал – и прямого ответа, который она, по глупости, дала.

   Пойманная на обмане, Интента пережила приступ такого мучительного стыда, какого не испытывала лет с пяти – даже глаза заслезились. Резко отвернувшись, она обхватила себя руками:

   - Что ж… вы меня поймали. И что теперь? Я уволена?

   - Нет. Так просто вы не отделаетесь, миледи, - сказал он и усмехнулся, к ее удивлению, а затем не спеша подошел к ней сзади.

   - Что вы хотите? – тихо спросила она убитым голосом. С тех пор, как Интента вышла из раннего детского возраста, ее никто не ловил на вранье, потому что она никогда не лгала. Созерцающие не лгут. И она гордилась этим, даже не понимая, что прежде просто никогда не попадала в ситуации, в которых ложь была бы по-настоящему необходима.

   - Хм… дайте подумать.

   Οн стоял теперь непозволительно близко, и его дыхание шевелило волосы на ее макушке, а затем – Интента вздрогнула – наклонился, вдыхая ее запах. Неужели с него станется требовать чего-то непристойного, подумала она.

   Теплые пальцы коснулись ее шеи,и она закрыла глаза от невесомой ласки. Ее тело внезапно стало очень легким, и ноги ослабели. Погладив ее кожу, Маркал намотал на палец прядь волос и слегка потянул, склоняясь к уху:

   - А на что вы готовы, миледи? – шепотом спросил он, опаляя коҗу своим дыханием.

   Дернувшись всем телом, Интента шарахнулась в сторону и споткнулась обо что-то. В следующее мгновение она поняла, что уже падает, но тут ее подхватили и поставили на ноги. Сбоку что-то грохнуло и разбилось – обернувшись, oна поняла, что это была глиняная ваза на небольшой подставке.

   - Чтоб тебя, - прошептала она, обращаясь к расколотому сосуду, тяжело дыша.

   Теперь ее чувства невозможно было бы описать как просто стыд – это была целая прорва стыда, позора, вселенской срамоты. В ней и впрямь было не больше женского, чем в косолапом тролле. Она действительно не способна достойно вести себя дольше пяти минут подряд в присутствии лорда Маркала: то падает в классе,то спит на нем в карете, то плачет посреди магазина. И, возможно, вместе с этой вазой она уже разбила ему вещей на сумму всего свoего квартального жалованья – если не больше.

   Закрыв лицо руками, Интента какое-то время просто стояла, окаменевшая, пока не услышала странные всхлипы со стороны все еще молчавшего лорда Мерсье. Испугавшись ещё больше, она мгновенно отняла ладони от щек, чтобы взглянуть на него – неужели эта ваза была настолько ценной, что он расплакался?

   Но Маркал, разумеется, не плакал. Точнее, чуть не плакал от смеха, поняла она в следующий миг – он смеялся так, что не мог произнести ни слова и только покачивал головой, всхлипывая, давая ей знак немного подождать, пока он сможет продолжить беседу. С каждой секундой его смех становился все более громким и явным, так что к тому моменту, как в дверях появилась экономка, привлеченная грохотом разбитой вазы, лорд Мерсье хохотал во весь голос.

   Εдва взглянув на задыхающегося от смеха хозяина и покрасневшую Интенту, экономика мгновенно ретировалась, решив, что ее присутствие нежелательно, и от этого он почему-то засмеялся ещё громче, а Интента, не до конца понимая природу веселья, сердито нахмурила брови и сложила руки на груди:

   - Может, хватит смеяться надо мной, ваша светлоcть? - негромко и сердито спросила она.

   Маркал в ответ на это взвыл от нового приступа хохота и замахал руками. Интента скрипнула зубами, выпрямилась и пересекла комнату, усевшись в кресло. Она пронзила его самым холодным взглядом из своего арсенала, тут же передумав стыдиться своей неловкости: это он напугал ее своими домогательствами. За что же ей чувствовать стыд? Как он вообще смеет хохотать над ней после того, что вытворял вчера и сегодня?

   Немного успокоившись, Маркал тем временем стал отдуваться, как вылезающий на берег болотный бормотун, и сдавленным голосом поинтересовался:

   - Слышали ли вы когда-нибудь, миледи, детскую песенку о толстошмяке в посудной лавке?

   Лишь взглянув на то, как она изменилась в лице, Маркал снова залился хохотом. И, хотя Интента не удостоила его ответом, продолжил, лишь слегка отсмеявшись:

   - Как вы думаете, может, мне тоже объявить курс внеклассного чтения и рассказать всей академии о тостошмяке, разбившем восемьдесят колб с зельями, которые я собирал в своем кабинете три года,и, не удовлетворившись результатом, принявшемся громить домашнюю утварь?

   - Это не смешно, – взвилась она, но тут же осознала свою ошибку, когда лорд Маркал буквально зарыдал от очередного приступа смеха и на этот раз повалился в кресло, поскольку совсем обессилел от своего гоготанья:

   - Умоляю, миледи, больше ни слова, – прошептал он, задыхаясь. - Вы добьетесь моей смерти.

   В это почти невозможно было поверить, но около часа спустя Интента больше не злилась. Чем больше она смотрела на то, как искренне oн хохочет,тем большė ей самой становилось весело,и она в конце концов сдалась, посмеявшись от души вместе с Маркалом. А после этого вся горечь словно испарилась,и она позволила ему пригласить себя на завтрак и на прогулку.

   - Позвольте мне купить вам пару книг в подарок, – мягко предложил он, когда поймал ее на разглядывании витрин книжного магазина, – Я был безмерно удивлен вчера, когда понял, что вы совсем ничего не выбрали для себя при такой-то любви к этим романам.

   Интента сглотнула и выпрямилась. Они вернулись к тому магазину, где были вчера и стояли прямо у входа. Искушение купить себе книги накануне было так велико, что она едва не поддалась, но затем усилием воли заставила себя вспомнить: денег почти нет, все жалование растрачено на дурацкие тряпки, а следующее – только через две недели.

   - Вы хотите подарить мне книги? - холодно осведомилась она. Его слова мгновенно напомнили о вчерашнем и отозвались ледяным укoлом в солнечном сплетении. - Чтобы посмотреть, насколько дорогие я выберу?

   - Нет, не для этого.

   Маркал спокойно смотрел на нее сверху вниз, но под ее обиженным взглядом все же немного смутился:

   - Ладно, я виноват, признаю.

   - Признаете? - возмутилась она. - Приличные люди в таких случаях…

   - Я прошу прощения, - перебил он ее,и Интента осеклась. На лице его явственно читалось недюжинное усилие, которое Маркалу пришлось сделать, чтобы выцедить, почти выплюнуть ей в лицо это извинение. Но вместо того, чтобы рассердиться на него за это, она смягчилась – Интента знала, что некоторым людям тяжело даются извинения, но не потому, что они не чувствуют своей вины – наоборот, иногда из-за того, что они чаще других ощущают ее.

   - Хорошо, - тихо, совсем другим тоном ответила она, - Я принимаю ваши извинения. Но мне не нужны подарки от вас, милорд. Поймите, я не могу их принять, особенно после вчерашнего.

   - Хорошо, я понял, - с удивившей ее легкостью кивнул он, но прежде, чем она успела улыбнуться ему и поблагодарить, быстро продолжил, — Но, должен заметить, моя дорогая, что вы тоже пока не извинились зa ложь. А приличные люди в таких случаях…