Начало пути (СИ)

- И еще. Как вернешься в полк, найдешь капитана Васильева. Скажешь ему, что я направил в Военное министерство ходатайство о награждении его орденом "За военные заслуги". Его и всех его взводных, двоих, к сожалению, посмертно. Всем выжившим из его роты я просил присвоить почетные звания героев Балтийской республики. Остальным, кто погиб - то же самое, только посмертно.

Это окончательно добило раненое самолюбие Вексельмана, он даже на какое-то время забыл свою робость. Это было немыслимо для него - этот сопляк сейчас получит орден, тогда как он сам едва не лишился должности!

- Как же так, товарищ полковник? - голос Вексельмана сорвался на крик. - Вы в своем уме? Этот сопляк положил весь свой отряд, а ему награду, выходит? И это на фоне наказания для главных офицеров полка! Да я ...

- Да ты забылся, похоже! - слушать гневную тираду полковника Шелепов не желал. - Ты говоришь со своим командиром и старшим, если не по званию, то по должности! Сам-то ты не любишь, когда тебе дерзят нижестоящие! Не в том ты положении, чтобы так себя вести! О твоих художествах я еще отдельно доложу командованию корпуса, слышишь, Cергеич? И чтобы эта выходка была в последний раз, иначе я тебе устрою веселую жизнь.

Устроить веселую жизнь ... Кстати, это была одна из любимых угроз, которыми пользовался Вексельман, распекая подчиненных по поводу и без. По отношению к нему самому эта фраза звучала непривычно и неприятно резала слух.

- А капитана Васильева, когда тот окончательно поправится, я лично поздравлю. Думаю, проблем с присвоением награды не возникнет. До меня, между прочим, доходили слухи о твоих потугах, полковник, очернить Васильева и попытаться свалить все на него. Только ты сам себя перехитрил. Ты письменно отдал ему приказ и заставил Андрея с ним ознакомиться. К тому же, за Васильева принялись хлопотать. Я сперва думал, что это подключился его отец, но потом понял, что все намного круче - завязок у отставного майора в Генеральном штабе и в Военном министерстве точно не может быть. Во всяком случае, не среди больших тузов. Позже я узнал, что один из взводных Васильева, младший лейтенант Кирилл Матвеев, оказался сыном отставного генерала и какого-то богатейшего промышленника, владеющего заводами-пароходами, а заодно контрольным пакетом акций военной компании и связями в армейских верхах. Когда он узнал, куда ты отправил его сыночка, он лично хотел приехать и отрезать тебе яйца, Вексельман. Насилу успокоили.

Вексельман потупился. Его только что растоптали - сначала служебное взыскание, затем новость о награждении Васильева, а теперь командир бригады, брызжа слюной, орал на него как на мальчишку. А теперь еще, оказывается, он приобрел солидного врага. Видимо, личные дела своих офицеров ему нужно читать внимательнее. Если бы полковник знал, кто у него в полку чей отпрыск, родственник или друг, он бы ни за что не отправил этого летеху вместе с его взводом. Как минимум, нашел бы ему другое задание. Но теперь было поздно.

- Мне это рассказал лично командир корпуса генерал-лейтенант Максимов. Но я помог найти ему аргументы, как утихомирить разбушевавшегося папашу. Я сказал, что насколько успел тебя изучить, то сомневаюсь, что у тебя вообще есть яйца. - Шелепов усмехнулся, а Вексельман невольно поймал себя на мысли, что чуть было угодливо не рассмеялся вслед за начальником, даже несмотря на уничижительный смысл шутки.

- А вот Матвеев-младший, - продолжил Шелепов, - проявил себя вполне неплохо, думаю, скоро он станет просто лейтенантом, а то и старшим. Правда, ничего крупнее взвода ему в ближайшее время ничего по-прежнему не светит, ну да какие его годы! С таким норовом, да еще при таком-то блате он далеко пойдет, тут и гадалке не ходи!

- Товарищ полковник, - сказал Вексельман, не глядя командиру в глаза. - Мы примем меры и сделаем правильные выводы. Разрешите идти?

- Стой! Новых рекрутов обещали доставить в Сямжу сегодня, но прибудут они только завтра под утро. Как мне объяснили в штабе корпуса, были проблемы с бензином, и грузовики с новичками непредвиденно застряли на несколько часов на трассе. Всего нам выделили пятьсот человек, из них триста будут направлены в твой Шестнадцатый полк. К сожалению, штатная численность до ста процентов доведена так и не будет. Из-за тебя, Сергеич, из-за тебя!

- Благодарю вас, товарищ полковник. Людей отчаянно не хватает. Что по поводу роты Васильева? Ее, как я понимаю, дополнят?

- Полтораста твоих новичков отойдут под его команду уже завтра. У него еще двадцать девять человек, не считая его самого, из них двое офицеров и двадцать семь солдат и сержантов. Как ты понимаешь, теперь проблема с комодами опять встает в полный рост.

- Не без этого. Ведь прибудут совсем необстрелянные новички?

- А ты на кого рассчитывал? На десантников из президентского полка? Конечно, это зеленый молодняк, точь-в-точь как те ребята, которых ты так любишь отправлять на убой. С ними двое прапорщиков, они, по крайней мере, временно, возьмут на себя обязанности командиров новообразованных взводов, потому что в роте Васильева осталось только двое лейтенантов.

- Так точно, товарищ полковник. Я как раз хотел спросить, кто будет командовать взводами, раз у Васильева не хватает офицеров. Рад, что хоть одна проблема разрешилась сама собой.

- Поводов для радости, Вексельман, у тебя нет никаких. Разве что можешь расслабиться - погоны твои останутся при тебе. Чем я весьма и весьма недоволен, - мрачно прокомментировал реплику Вексельмана Шелепов.

- Да, и вот еще что. До меня дошла история про молодого парня с сербской фамилией, который вовсю геройствовал в Сямже. Болтают про него разное, и половина из этого - полное вранье, раздутое солдатскими байками. Но юноша действительно молодец, к тому же, он вроде бы командовал пятеркой бойцов. Васильев во время обороны Сямжи распорядился разбить каждое отделение надвое. Так что авторитет у парня есть, да и опыт он за считанные дни приобрел такой, что за три года мирной срочной службы и во сне не увидишь. Так вот, я бы очень хотел, чтобы ему досрочно присвоили звание младшего сержанта и дали под команду отделение.

- Товарищ полковник, но как же? Он даже не ефрейтор, и служит не больше трех месяцев ...

- Хорошо, давай подождем пару лет, и пусть отделение тоже подождет, обойдется без комода, да? В принципе, как командир бригады, я и сам могу его повысить, но это вообще-то твой уровень и твоя прерогатива, так что прыгать через голову я не стану. Подготовишь приказ сегодня же!

- Есть! Разрешите идти?

- Вот теперь иди. Идите! - Махнул рукой Чернову с Кругловым полковник, показывая .что аудиенция на сегодня окончена. Офицеры поспешно вышли вслед за Вексельманом, не замедлившим тут же покинуть кабинет Шелепова.

Когда дверь кабинета закрылась с внешней стороны, Шелепов развернул сложенную вчетверо крупномасштабную карту. Десятидневный простой, уже гарантированно продленный еще почти на сутки, привел к тому, что они отстали от основных сил корпуса по меньшей мере на триста километров. Когда комбриг последний раз связывался по рации со штабом генерал-лейтенанта Максимова, корпус уже квартировал в Вельске.

Крупных стычек, как ни странно, больше не наблюдалось, после больших потерь под Сямжей архангельцы перешли к партизанской тактике. Как сообщили в штабе, отдельные мелкие отряды наемников из "частников", высланные вперед, докладывали о серьезных силах княжеских войск, стягивавшихся к Шенкурску. Там уже строились оборонительные позиции, окапывались в землю танки, сооружались ДЗОТы. По имевшимся сведениям, под Шенкурском Иван Третий расположил двадцать, а то и все двадцать пять тысяч солдат и офицеров, а также полсотни легких танков и какое-то количество орудий. Плюс, постоянно прибывали подкрепления и свозилась новая техника. Было ясно, что судьба кампании будет решаться там.

Помимо этого, Военное министерство усилило пограничные силы в районе Петрозаводска - небольшие группы бойцов противника успешно пересекали границу и совершали диверсии. Даже перебросив к Петрозаводску целый полк, решить проблему так и не удавалось, хотя архангельцев было не более нескольких сотен. Но даже силами трех полков контролировать огромную протяженность границы балтийцы просто не могли - архангельцы просачивались в одном месте, балтийцы стягивали свои силы туда, а в это же время наносилась диверсия совершенно в другом районе, куда перебросить войска было уже не успеть.